Нет блага на войне - Марк Солонин

Если верить бандеровским пропагандистам, новорожденная армия добилась огромных успехов. «На протяжении 1942–1944 гг. под исключительным контролем УПА находились целые районы Полесья, Волыни, Карпат, отдельные лесные массивы Галичины», — читаем мы в брошюре «Кто такие бандеровцы и за что они борются» (издана в подполье в 1950 г. на украинском и русском языках, автор — начальник политвоспитательного отдела Главного штаба УПА Петр Федун-«Полтава»). Если бы это было правдой, то дискуссию о том, с кем и против кого воевала УПА, можно было бы считать закрытой. Если «целые районы Полесья и Волыни» находились под контролем бандеровцев (да еще и под «исключительным контролем»!) и по этой территории два года шли с запада на восток немецкие эшелоны с боеприпасами, то роль ОУН и УПА понятна — они союзники Германии. Даже не «благожелательные нейтралы» (транзит военных грузов, да еще и во время боевых действий, несовместим с понятием нейтралитета), а именно союзники. Но поскольку «исключительный контроль» существовал лишь в иллюзиях, то вопрос о целях и задачах, поставленных перед бандеровской УПА, все еще остается открытым.

Вопрос этот действительно очень сложный, да еще и старательно запутанный многолетней пропагандистской «войной». Не дерзая разрешить его в рамках небольшой обзорной статьи, приведу лишь несколько авторитетных мнений и свидетельств.

2 августа 1943 г. Васыль Макар (на тот момент — начальник бандеровской Службы безопасности на северозападных украинских землях, т. е. крупный руководитель, непосредственно участвовавший в создании УПА) пишет своему брату Владимиру письмо, в котором так рассказывает про обстоятельства этого дела:

«…Повстанцу акцію на північно-західних і частично східних (на северо-западных и частично восточных) теренах ми мусіли почати (должны были начать) і то не було зарано (и это не было преждевременно), як дехто каже (как говорят некоторые), але виривався нам з рук. З одної сторони — почали множитись отаманчики, як Бульба-Боровець, а з другої сторони — червона партизанка почала заливати терен… Друге (Во-вторых): ще тоді, коли чи не почйнали повстанчої акції, німота (немчура) почала масово винищувати села… Всіх людей вистрілювала, а забудування (постройки) палили. У зв'язку з тим маса людей почала втікати (бежать) в ліси і блукати самопас. Почались грабіжі, інші пішли в комуністичну партизанку, до Бульби і т. п. Отже ми му сіли (поэтому мы должны были) організаційно охоплювати (охватить) тих людей в лісі. Оце дві засадничі (основные) причини нашої повстанської акції.

Є ще і третя, морального характеру. Почулись голоси: «Де ж той провід? Чому не дає зарядження (задание) бити німців?» іт. п.»… Тепер ми тим балакунам заткнули роти, а революцію усуспільнили (сделали делом всего общества). Тягар (тяготы) боротьби розложили на плечі усього суспільства, хоче воно тогочи ні, мусить нести його…»

Лучше и не скажешь: ситуация стала «вырываться из рук», а народные массы — «блукати самопас» или даже уходить в партизаны и бить немцев, не дожидаясь руководящих указаний от бандеровского провіда… Не последним человеком в том провіде был и получатель письма, Владимир Макар, сотрудник отдела агитации и пропаганды. Тем же летом 1943 года он пишет статью, в которой описывает сложившуюся на Волыни ситуацию:

«До початку (до начала) 1943 року переслідувані німецькими окупантами українці, яким грозила смерть на місці або на каторзі в «райху», були приневолені здебільша (главным образом) шукати (искать) пристанища в рядах червоних партизан, хоч бачили їхню ворожу поставу (враждебное отношение) до самостійницьких змагань (устремлений) України… Більшовицька партизанка вже в 1942 році опанувала всеціло Полісся і північну лісову смугу (северную лесную полосу) Волині… Перші організовані виступи відділів (отрядов) УПА припадають на лютий — березнь (февраль — март) 1943 року. Штабові УПА йшлось передусім про здобуття (штабу УПА прежде всего необходимо было предусмотреть овладение) добрих стратегічних позицій для розгорнення дальших плянових акцій. Ці найкращі позиції на ПЗУЗ (Волынь и Полесье) були в руках червоних партизан. Iх передусім треба було здобути. Так прийшло до перших боїв УПА з червоними партизанами…»

Можете не сомневаться — за «первыми боями» последовали все новые и новые. В донесениях, сводках, отчетах и мемуарах партизанских командиров эта тема — бои против вооруженных отрядов украинских националистов — присутствует постоянно.

«Отряд им. Хрущева 14 июня отправлял на аэродром раненых. В лесах возле Ракитно (100 км северо-восточнее Ровно. — М.С.) на сопровождающих 130 партизан напало до 600 бандеровцев. Два с половиной часа вели ожесточенный бой, сходились чуть ли не врукопашную… Националисты крепко дерутся. Они отступили лишь тогда, когда понесли большие потери — около 40 убитыми и до 150 ранеными…»

8 июля, командир отряда им. Сталина (соединение А. Федорова) Г. Балицкий:

«Вчера наткнулись на вражеский отряд 300 человек, вооружены пулеметами, автоматами и минометами. Обстановка хреновая, но настроение бодрое… В свое время каждый куст был для партизана крепостью, но теперь этот куст является смертью для партизан, ибо враг сейчас сидит в лесу, он хорошо знает его… Коварный враг, что и говорить. Немец не всегда идет в лес, а эта сволочь находится в лесу и в маленьких хуторах, и поэтому националистические банды далеко опаснее, чем немецкие карательные отряды…»

Он же, 7 августа, район Ковельского ж/д узла: «Всякими способами мешают нам — партизанам — подходить к ж/д, делают везде нам засаду, этим самым не давая возможности подходить к ж/д полотну, но мы своим оружием, своим духом, волей горим и посылаем (их) на…»

Советские («красные») партизаны были самым сильным, но не единственным вооруженным противником бандеровцев. Прежде всего они нанесли сокрушительный удар по отрядам Тараса Боровца (псевдоним «Бульба»). Боровец не был «красным», его даже нельзя назвать «бледно-розовым». Атаман действовал от имени эмигрантского правительства Украинской Народной Республики (антибольшевистское, «петлюровское» правительство, контролировавшее значительную часть Украины в 1918–1920 гг.) и ее «президента» Андрея Левицкого. Еще в конце 1932 г. Боровец создал на Полесье подпольную организацию под названием «Украинское Национальное Возрождение»; организация была малочисленной, а ее руководитель в конце концов попал в Березу-Картузску. Военное поражение Польши освободило узников концлагеря, в числе которых был и Боровец; в августе 1940 г. он нелегально перешел границу теперь уже советской Украины и приступил к формированию структур будущей Украинской Повстанческой армии.

В написанной после войны, в Канаде, книге воспоминаний («Армія без державы») Боровец описывает первые дни советско-германской войны в таком стиле:

«Часть фронтовых чекистов и комиссаров, если их не одолел и не перестрелял советский солдат, к своему счастью, на автомобилях и награбленных конях день и ночь бегут лесами и болотами на восток. За ними лезет туча местных энкавэдэшников, милиционеров, секретарей и глав всех районов, обкомов, которые до этого, как мошки и пиявки, точили живую кровь из нашего народа…»

Боровец не просто наблюдал за этими событиями, созданные им вооруженные отряды приняли в них активное участие — обстреливали отступающие подразделения Красной Армии, уничтожали диверсионные группы НКВД, создавали органы местного самоуправления. По согласованию с командованием вермахта Боровец создал в районе Сарны — Олевск (северо-восток Волыни) нечто вроде «антипартизанской республики». Одним словом, для бандеровцев он должен был бы быть «вполне своим», и он стремился к объединению сил с ОУН, ездил на переговоры во Львов, но непреодолимым препятствием стало нежелание Лебедя и Ко делиться с кем бы то ни было хотя бы крохами «влады».

К весне 1943 г. в отрядах Боровца (они же УПА, они же «Полесская Сечь») было порядка 5–6 тыс. человек. Это была серьезная сила, и бандеровцы отнеслись к ней очень серьезно. Создав значительное численное преимущество (к лету 1943 г. бандеровская «армия» насчитывала порядка 20–30 тыс. человек), усиленное превосходством в вооружении и военной подготовке командного состава, бандеровцы предъявили Боровцу ультиматум: сдать все, сдать название («украинская повстанческая армия»), оружие, личный состав. Напрасно атаман пытался воззвать к совести засліплених тоталітаристів, напрасно («Открытое письмо» от 4 августа 1943 г.) засыпал их потоком риторических вопросов («З цих категоричних поглядів дозволю собі запитати Вас: за що Ви боретесь? За Україну чи за ОУН? За українську державу чи за диктатуру в цій державі? За український народ, чи тільки за свою партію?»); напрасно взывал к задавленному террором населению («Трудящі України!.. Якщо бандерівські фашисти починають кидати в народ демократичні лозунги і говорять, що вони також боряться за єдність і за повну свободу трудящих, то ж чому вони цю єдність розбивають прагненням (стремлением) встановити безконтрольну диктатуру…»).