Два дня «Вериты» - Владимир Печенкин

— Умею. Но… не привык стрелять в человека…

— Ах вот как! Ты не привык! Мой милый друг, придется тебе срочно освоить такую привычку. Иначе другие, кто уже насобачился на этом деле, нас не упустят… Гарри, лучше бы не ходить через базарную площадь. Лучше бы задворками.

Но Багров уже шагал к торговым рядам, и Слейну ничего не оставалось, как последовать за ним.

— А все-таки «Верита» работает нестабильно… — поморщился Багров. — Порою излучение падает до нуля… Интересно было бы проверить настройку блока модуляции…

— Боже мой, Гарри! Да упади оно все до нуля, я бы только обрадовался! Нас самих того и гляди… до нуля!

На рынке сегодня почти пусто, торговля не идет. Слепо глядят закрытыми ставнями кофейни, растерянно толкутся лавочники.

— Эй, что там за стрельба? — окликнули их из одной кучки лавочников. — Кто в кого?

— Полиция. В нас, — ответил Багров.

— Вон как! — лавочники с любопытством обступили их.

— Кажись, вы не похожи на бандитов. А впрочем…

— Мы не бандиты. Просто один шпик узнал меня по фотографии.

— По фотографии? Ты что, чемпион или артист?

— Он, наверно, «красный». Ты ведь «красный»?

— Нет.

— За что же вас ловят?!

— Я изобрел «Вериту»…

Слейн потянул друга за рукав. Но их уже плотно обступили.

— Чего, чего изобрел? Слышите, ребята, он какой-то ученый! А скажите, сеньор ученый, откуда свалилась такая беда на наши головы, что все болтают правду, к делу и не к делу? Говорят, ученым все известно, так вот скажите-ка.

Владельцы веселых домов, оптовики и лавочники, обыватели предместья окружили, дышали чесночным смрадом, блестели любопытством глаза.

— Я изобрел «Вериту», — повторил Багров. — Как бы вам объяснить… Словом, сейчас никто не сможет солгать. Понимаете? Наступили времена правды для всех, чистой правды!

Переглядывались недоуменно, морщили лбы, силясь понять. Мясник в клеенчатом фартуке присвистнул. Прошелестел недоверчивый шепоток. Все смотрели на Багрова. Потом мясник сказал:

— И это вы изобрели такую пакость?

— Почему пакость?!

— Выходит, теперь не слукавишь даже в малости?

— Совершенно верно! Довольно вам морочили головы… Но пропустите нас, друзья, мы торопимся.

— Нет, погодите, — заступил путь мясник. Брови его сосредоточенно сдвинулись. — Погодите. Значит, это вы все натворили?

— Но ведь когда-то должна же восторжествовать правда!

— Для чего? — тупо спросил мясник.

— Как для чего? Наверное, вы меня не поняли…

Из толпы вынырнул худой сморщенный старик в грязной панаме.

— Так это вы!.. Вы устроили! А зачем?! Он правильно говорит — зачем? Вот я… Всю жизнь я лепил таких божков, — старик выхватил из-за пазухи тряпицу, развернули поднес к лицу Багрова глиняного уродца. — Видите? Я всем говорил, что нашел его в древнем заброшенном городе инков. И мне за них хорошо платили разные туристы и бездельники. А теперь я так и говорю: это моя работа… И никто не дает ни сентаво! Нет, сеньор ученый или как вас там! Зачем мне ваша правда, если из-за нее будет голодать семья!

— А вам самому разве не тошно жить обманом? — Багров с сожалением смотрел, как старик, гримасничая и размахивая руками, то подступал, то пятился, словно в танце.

— Тошно?! А те, богатые туристы, они тоже обманом заимели свои деньги, и им не тошно! Или они разбогатели работая на плантациях? Они обманывали, и им не тошно! Почему я должен…

— В самом деле, сеньор, чего вам вздумалось морочить людей какой-то правдой? — перебил его мясник. — Вы бы сперва спросили, кому это надо. Вот мне, например, не надо. И ему тоже. И ему…

Толпа глухо зароптала.

— Я больше ничего не умею делать, кроме глиняных божков! — бесновался старик. — Всю жизнь кормлю семью, и пока мог врать, все было хорошо…

— Правда должна быть одна для всех, — терпеливо объяснял Багров, с тревогой посматривая в примыкавшие к площади улицы. — Одна правда — для богатых туристов и для тебя, старик. Тогда и богатства разделятся честно между всеми. Если ты, старик, хорошо работаешь, у тебя должно быть благополучие в доме…

— Кусок хлеба без вранья не заработаешь, а он болтает про общую правду!.. — не слушал и брызгал слюной старик.

— Пустите, нам нужно идти. — Слейна не на шутку тревожила толпа.

Мясник презрительно сплюнул и скривил рот.

— Нет, кто тебя просил путать наши дела! Я жил спокойно, никого не трогал и хотел бы, чтоб меня не трогали. А на все остальное мне наплевать. Каждый вечер я выпиваю свою рюмку гуаро и сажусь сыграть партию в домино. А теперь мне все как-то тревожно, все боюсь, что скажу что-нибудь такое… Нет, правда — это невыгодно!

— Разве все счастье только в выгоде?! В рюмке водки и партии домино?! Разве достойно человека постоянно жить в лицемерии и равнодушии!

Багров начинал терять терпение, но еще пытался объяснить этим людям их неправоту. Выросшая толпа зароптала громче.

— Вы слышали, что он тут несет?! — выкрикнул мясник, надвигаясь на Багрова и Слейна. — Мы лицемерные, а он, стало быть, нет! Мы равнодушные и недостойные!.. Ты, стало быть, лучше всех? А кто тебя просит соваться куда не надо? Нет, кто тебя просит?! Будь как все или проваливай со своей правдой к чертовой матери! — Он повернулся к толпе. — Ребята, вы слышали? Этот парень честный, а мы все дрянь! А? Как вам нравится?!

— Бей его! — завизжал старик и спрятался за спины. И все эти лавочники, содержатели притонов, менялы и ростовщики, поднимая с земли кто камень, кто палку, подались грозно вперед. Слейн поднял револьвер:

— Эй, вы! А ну, затормозите!

Обыватели замялись.

— Кто будет теперь кормить мою семью? — верещал старик, хоронясь за жирную спину мясника.

Багров и Слейн стояли спина к спине. Толпа чуть отступила, выжидала чего-то, готовилась, решалась — броситься на этих двоих…

По площади дробно застучали конские копыта. Десятка два полицейских на рысях цепочкой охватывали рынок. Кучки обывателей шарахались, разлетались, как воробьи. «Р-разойдись!» — орал офицер.

— Вы что, не слышите? — обрадовался неожиданному выходу Слейн. — Сеньор полицейский офицер приказывает вам разойтись!

Толпа стала распадаться.

— Сто-ой! — в цокот копыт врезались выстрелы. Конникам мешали прилавки и бегущие обыватели. Друзьям удалось ускользнуть в примыкающую к рынку тесную улицу.

— Не отставай, Джо! — торопил Багров запыхавшегося журналиста. — Надо искать лазейку…

— Гарри! Впереди синие мундиры…

Верно, навстречу бежало несколько пеших полицейских. Беглецы оказались запертыми в улице. Дома и лавчонки с опущенными жалюзи слепо и равнодушно смотрели с двух сторон.