Кайа.История про одолженную жизнь - Александр Алексеевич Иванов

контрастировала прослойка бедняков, коих в Империи, согласно официальным данным, было около 6 %. Шесть процентов от, почти, полумиллиарда человек. Немало. Да и официальная статистика имеет свойства занижать подобные цифры. Как ни крути, а в матушке России, с ее огромными территориями, искоренить бедность, похоже, не получится ни у кого.

Мои поиски перешли от общего, к более частному. К моей Семье.

Выяснилось, что Семейка моя является давним поставщиком всего, чего угодно, от тушенки до дальних бомбардировщиков, в Армию, Флот и Авиацию. Более 70 % всего «авиакосмоса» страны, гражданского и военного, прямо или косвенно, принадлежит Семье.

Так что, выходит, я часть Семьи, владеющей одной из самых больших «бизнес Империй» не только в стране, но и, пожалуй, что и в мире.

У меня зачесались ладони. Быть ребенком в богатой Семье — прекрасно! В очень богатой — тоже. Но вот принадлежать к Семье, у которой такая вот «Бизнес-империя» — очень чревато. Особенно, когда и если, она начнет рушится. Из под ее «обломков» выбраться смогут «не только лишь все, мало кто сможет» из тех, кто причастен. И если, сие знаменательное событие произойдет при моей жизни — смогу ли я? И все это усугубляется тем, что мое место в семье сейчас — место приживалки. Такие вот дела.

Что же до Пансиона, в котором я оказался, то это ведомственное учебное заведение, для дочерей, чьи родители, так или иначе связаны с Министерством Войны. Их несколько по стране и они считаются если не лучшими, то одними из, учебными заведениями для девочек. Это касается основных классов и классов для одаренных.

В «особые классы» также набирались дети только из среды военных.

Попасть в любой из классов для тех, чьи родители не состояли на военной службе — было великим блатом, рассчитывать на который могли единицы.

Меня похлопали по плечу. Яна.

— Чего ты там такого интересного нашла, в своем вэме, что «забила» на обед и ужин? — спросила, улыбаясь, она.

Я глянул в окно и правда, ночь уже на дворе.

— «Отбой» сейчас уже будет, ты, конечно, можешь и дальше сидеть, но завтра в 6.15 утреннее построение… Кстати! С остальными уже познакомилась? — спросила она.

В комнате уже находились все местные обитательницы.

— Нет, — ответил я и, почесав затылок, добавил, — что-то я засиделась за ноут… вэмом.

— Вот эта, — она указала рукой на темноволосую пухленькую девчонку, которая лежа на своей кровати и что-то читала в своей книге-планшете, при свете настенного светильника — Оксана, моя ровесница, ей 15, и наша с тобой одноклассница.

Указанная Оксана оторвала взор от чтения и слегка помахала мне рукой.

— Меня Кайей зовут, — представился я.

Та, кивнув, вернулась к чтению.

— А это, — Яна указала на ближайшую ко мне кровать, на которой сидела болезненного вида девочка и смотрела «в никуда», — Мари.

Мари эта имела «на лице», что называется, все признаки психического расстройства. Совершенно точно «инвалид детства» по «голове». Бабуля моя, из прошлой жизни, про таких говорила, со вздохом: «поздний ребенок».

— Самая старшая из нас, ей 16, и, не смотря на свой видок, — она ухмыльнулась, — ни разу не осталась на второй круг. Учится в 10 классе. И хорошо, блин, учится! — последнее она сказала с какой-то обидой и завистью.

Перед сном я отправился в коридор, попить водички из местного кулера. Вернувшись, переоделся в свою шелковую пижаму, и только было лег в кровать, как раздался возглас:

— Ух ты! — ко мне подлетела Яна, с горящими глазами, и принялась лапать мою пижаму.

— Офигеть, какая круть! Оксан, глянь, какая у нашей красотули пижама!

Та, в ответ, что-то угукнула.

— Дашь завтра поносить? — спросила Яна, заглядывая ко мне в глаза.

Оксана, оторвалась от чтения и посмотрела на нас, на лице отразилось явное отвращение к Яне и она сказала:

— Ставлю рубль на то, что и трусики у нее первоклассные! Попроси, может она и их даст тебе поносить.

Яна в ответ рассмеялась и показала какой-то, явно неприличный, жест. Оксана добавила:

— Раз уж в этом году с нами живет такая «раихис мидхин (богатая девушка, нем.)», то надеюсь, что теперь ты будешь клянчить прокладки, зубную пасту и шампунь — у нее, а не у меня.

Атмосфера слегка накалилась, но в этот момент, к нам в комнату вошла воспитатель:

— Чего расшумелись? — спросила она, — ложитесь спать и чтобы я вас больше не слышала сегодня. Или пеняйте на себя — оштрафую.

— Да, мадам! — сказали трое.

Минут пятнадцать спустя. Пытаюсь уснуть. Рядом, из кровати Мари, начал доносится какой-то шум. Я сел на кровати и хотел было узнать, все ли с ней в порядке? Мало ли, случилось что с человеком. И когда я уже встал из кровати, она издала сладострастный стон.

Я сел обратно в кровать. А потом лег.

У нее точно все хорошо. И как воспитанный и вежливый человек, я перестал обращать на происходящее внимание, сделав вид, что ничего не слышу.

Еще около пятнадцати минут спустя. Тишина все не наступала, наоборот, «накал страстей», в кровати рядом, только возрастал, к стонам соседки добавился еще и скрип ее кровати.

У каждого человека, рано или поздно, наступает предел терпению. Мой настал. Я и раньше, в прошлой жизни, сложно засыпал, а теперь и вовсе не могу заснуть, когда что-либо мне мешает.

Я встал, подошел к ней и слегка сдернул с нее одеяло.

Она тут же села на кровати, облокотившись на ее спинку. По ее раскрасневшемуся лицу сбегали капли пота, отчетливо видимые в свете луны, она вырвала из моих рук конец одеяла и, тяжело дыша, со злостью спросила:

— Тебе чего?

— Мари, ты мешаешь спать, — сказал той я, — чем бы ты там не занималась, пожалуйста, делай это или беззвучно или иди в туалет.

— Ничего я не делаю! Отстань! — шёпотом взвизгнула та, укрылась одеялом с головой и, более не обращая уже на меня внимания, продолжила свою кипучую деятельность.

Я слегка обалдел. Со мной редко бывает так, что я не знаю, что сказать. Сейчас был как раз такой случай.

На соседних кроватях начался ржач.

— У нашей Мари руки — не для скуки! — со смехом сказала Яна.

— Ты мне 50 копеек должна! — отсмеявшись, ответила той Оксана.

— Завтра, у меня сегодня нет, — был ответ.

— Попробуй только завтра не отдать, — с угрозой в голосе сказала Оксана.

Яна включила ночник и посмотрела на офигевшего меня, так и оставшегося стоять у кровати Мари.

Трудные подростки-девочки во всей своей красе!

— Мы поспорили на то, как скоро тебе надоест слушать