Сладкая вендетта - Зоэ Арчер

Она повернулась к Саймону и театрально захлопала ресницами, напустив на себя невинный вид. Джек понимал, что Ева делает это в шутку, но от одного этого зрелища в нем всколыхнулось горячее желание. Может быть, все дело в том, что он знал – Ева какая угодно, но только не невинная? Но какова бы ни была причина, чтобы не подвергать себя такому искушению, он повернулся кругом и занялся поисками сюртука.

Ева надела плащ и достала из кармана часы.

– Сейчас почти четверть первого, значит, у нас остается не слишком много времени, чтобы добраться до дома Рокли до того, как он уедет.

– Подожди! – Саймон схватил листок бумаги, что-то быстро написал на нем и протянул Еве. Вид у него был такой, словно он только что съел вареную крысу. – Мой агент подтвердил, что сегодня Рокли приглашен сразу на несколько вечеринок. Он может пойти на все, а может не пойти ни на одну. Адреса я указал.

Ева пробежала глазами по листку, потом аккуратно свернула его и убрала в сумочку.

– Мистер Далтон, вы готовы?

– Готов.

Джек уже надел сюртук и завязывал галстук простым узлом, остро чувствуя на себе взгляд Евы. Когда она за ним наблюдала, собственные пальцы казались ему толстыми и неуклюжими. Эта одежда была чуть получше тех кукольных одежонок, которые ему всучили вчера, но все равно он ощущал дискомфорт. И не только из-за одежды. Физическая нагрузка помогла Далтону сжечь небольшую часть неуемной энергии, но этого было недостаточно. Совсем не достаточно. Он не почувствует себя спокойно, пока Рокли не будет мертв. Да и в присутствии Евы Далтон тоже не мог расслабиться. Сегодня, как только он увидел ее, его нервы натянулись как струна. Что с ним происходит? Далтон знал множество женщин, но ни одна так не будоражила его сознание. Обычно ему достаточно было только бросить взгляд на какую-нибудь красотку или поманить пальцем, как она тут же бежала к нему. А если – случалось и такое – женщина его игнорировала, Далтон не расстраивался, ведь всегда находились другие. Джеку приходило в голову только одно разумное объяснение своему теперешнему состоянию: он не видел женщин с тех пор, как его упекли в Данмур.

Но это было неправдой. Утром, до того как пришла Ева, компанию ему составляла Харриет. И пусть она была старше Далтона на несколько лет, но красивая и с хорошей фигурой. Но он даже глазом не моргнул, когда она была поблизости. С Евой все обстояло иначе. А теперь ему предстоит остаться с ней наедине.

– У вас что, нет шляпы?

Мисс Уоррик критически посмотрела на его макушку. Большинство приличных джентльменов не выходят на улицу без головного убора. До того как Джек попал в тюрьму, он носил аккуратный котелок – отличная шляпа для господина без особых претензий.

– Все, что на мне сейчас надето, мне выдала ваша братия.

– Нам придется найти вам что-то более подходящее. Глупо одевать вас так, чтобы вы еще больше походили на бандита.

Она бросила еще один неодобрительный взгляд на его непокрытую голову. Ему уже давно пора было подстричься. Далтона подмывало пригладить волосы руками, но он сдержался.

Мисс Уоррик направилась к выходу. У Саймона был такой вид, как будто он собирается выдвинуть еще какие-то возражения, но Ева бросила на него леденящий взгляд, что он заткнулся. Джеку подумалось – чтобы изобразить подобное, нужны годы тренировок. Что собой представляет вторая жизнь Евы, о которой она вскользь упомянула и которую так тщательно скрывает? Джеку хотелось разгадать эту загадку.

– Ну что, мистер Далтон, идем?

Сердце Джека гулко забилось. Он впервые за пять лет выходит, по-настоящему выходит во внешний мир, на лондонские улицы. Он и Ева, вдвоем. Два дня назад главной интригой дня Джека был вопрос, попадется ему в мясе личинка мухи или нет. А сейчас он снова в Лондоне. Преследует человека, которого хотел убить. А с ним рядом – красивая женщина.

– Конечно, – сказал он.

Когда они с Евой вышли из аптеки, сердце не стало биться спокойнее. И когда они сели в наемный кэб и поехали в направлении Мэйфэра – тоже. Наоборот, стало только хуже. Сердце ухало, как барабан, по которому бьют деревянной колотушкой. Перед Джеком проплывали знакомые места – парки, церкви, площади… При свете дня Лондон был таким же грязным и великолепным, как всегда. И Джек не мог понять, хочется ли ему запечатлеть в памяти эти картины или порвать все в клочья.

Поскольку на дворе стоял день, нельзя было допустить, чтобы Еву видели в двуколке с мужчиной, поэтому они наняли четырехколесный экипаж. Внутри пахло сыростью, сиденья были сильно изношены, а места оказалось не так много, особенно для гигантского Джека, и он чувствовал себя неуютно. Казалось, этот экипаж даже меньше того, в котором они ехали, когда бежали из Данмура. Теперь он скользил по сиденью и всякий раз, когда экипаж подпрыгивал на ухабах, налетал на Еву, словно само провидение напоминало ему о ее присутствии. Как будто он мог об этом забыть. Мисс Уоррик большую часть пути до Мэйфэра провела, наблюдая за Далтоном своим чересчур проницательным взглядом. От этого его и без того натянутые нервы, казалось, вот-вот лопнут.

– Вы ожидаете, что я либо брошусь бежать, либо попытаюсь сорвать с вас одежду? – пробурчал Джек.

– Мне известно несколько способов обезвредить мужчину, так что я готова к обоим вариантам развития событий, – ответила она.

– Не скажу, что ваши слова меня успокоили.

– Я этого и не хотела.

Джек погрузился в угрюмое молчание и стал смотреть в покрытое грязными разводами окно. Они ехали на запад. Проспекты становились шире, прохожие – шикарнее. По улицам проезжали красивые кареты и элегантные ландо, а их пассажиры прямо-таки сияли от сознания собственной важности. До тех пор пока Джек не начал работать на Рокли, он никогда в жизни не видел ландо. Он даже не знал, что подобная роскошь вообще существует.

Мэйфэр остался таким же, каким Джек его помнил: много безупречного мрамора и сияющего стекла, широкие улицы, по которым прохаживаются слуги, выгуливающие крошечных собачек своих хозяек. Ничего-то не изменилось. И в этом, как предполагал Джек, была вся суть. Уличный мусор, вроде Джека и Эдит Далтон, гоняет ветер, сносит на мусорные кучи, и потом они будут забыты. А здесь обитают благородные господа, чьи родословные восходят к временам… Джек не знал имен королей, живших давным-давно, но не сомневался, что предки Рокли служили королевскими лизоблюдами сотни лет и чертовски этим гордились. Как это Рокли однажды ему сказал? Переодевшись к званому вечеру (точнее, его переодевал лакей), он посмотрел на себя в зеркало с таким видом, с каким, наверное, ястреб мог бы восхищаться собственным оперением, и протянул: «Кровь – это основа всего, Далтон, это навсегда».