Четвертое июля - Джеймс Паттерсон

— Хорошо, тогда объясни мне вот что. Ты говоришь, лейтенант Боксер убила твою сестру. Разве ты не видел, что Сара выстрелила в лейтенанта первой? И что лейтенант Боксер лежала на земле?

— Я запомнил по-другому.

— Сэм, ты понимаешь, что даешь показания под присягой?

— Я говорю правду, — пробормотал мальчик и снова всхлипнул.

— Хорошо. Ты когда-нибудь был в отеле «Лоренцо»?

— Протестую, ваша честь! Вопрос не относится к делу.

— Мисс Кастеллано?

— Сейчас я все объясню. Позвольте задать еще вопрос.

— Продолжайте.

— Сэм, тебе известно, что в настоящее время ты являешься главным подозреваемым в уголовном деле, касающемся нескольких убийств?

Подросток отвернул голову от Юки и просипел своим неживым, пропущенным через динамик голосом:

— Мистер Бройлз…

Его голос угас вместе с выдохом из легких.

— Протестую! Утверждение не обосновано, ваша честь! — выкрикнул Бройлз, но его возглас заглушил молоточек судьи Ачакозо, попытавшейся утихомирить зал. — Требую вычеркнуть вопрос из протокола! — продолжал вопить Бройлз. — Ваша честь, присяжные не должны учитывать…

Судья пыталась восстановить порядок в зале, когда Сэм Кэйбот возбужденно завертел головой. Его глаза вращались из стороны в сторону.

— Я хочу воспользоваться поправкой, — произнес мальчик и сделал глубокий вдох. — Пятой поправкой на основании…

В этот момент под инвалидным креслом оглушительно завыл сигнал тревоги. Показания датчиков на аппарате искусственного дыхания упали до нуля, и среди публики раздались испуганные возгласы.

Эндрю Кэйбот вскочил с кресла и толкнул вперед своего помощника.

— Сделайте что-нибудь! Ради Бога!

Сидевшие в зале затаили дыхание, пока техник, опустившись на колени, крутил настройки и перезапускал устройство. Наконец сигнализация умолкла. Сэм всосал глоток спасительного воздуха, и по рядам пронеслось громкое «У-уф!». Зал наполнился облегченным говором и шумом.

— У меня больше нет вопросов! — крикнула Юки, перекрывая гомон.

— Объявляю заседание закрытым. — Судья Ачакозо постучала молоточком по столу. — Мы продолжим завтра в девять.

ГЛАВА 92

Когда помещение опустело, Юки немедленно бросилась к судье:

— Ваша честь, я требую отменить это разбирательство как нарушающее нормы правосудия.

Судья Ачакозо кивнула, приглашая ее подойти поближе. Микки Шерман и Бройлз со своим помощником поспешили вслед за ней.

Я услышала громкий голос Юки:

— Эта чертова сирена настроит против нас присяжных.

— Вы намекаете, будто обвинение намеренно включило, как вы выразились, «эту чертову сирену»? — поинтересовалась судья.

— Конечно, нет, ваша честь.

— Мистер Бройлз?

— Простите за грубость, ваша честь, но от дерьма никто не застрахован. То, что увидели присяжные, — реальный случай из жизни Сэма Кэйбота. Дыхательный аппарат время от времени выходит из строя, и мальчик может умереть. С этим" приходится мириться. Я не думаю, что указанное обстоятельство может повлиять на настроение присяжных больше, чем сам факт увечья моего клиента или смерть его сестры.

— Согласна. Мисс Кастеллано, ваше ходатайство отклонено. Слушание состоится завтра, как мы и запланировали.

ГЛАВА 93

Не знаю, кто из нас был обескуражен больше — я или моя защитница. Мы быстро спустились по пожарной лестнице, и вышли через боковую дверь на Полк-стрит, оставив Микки общаться с прессой. Юки не могла оправиться от шока.

— Это был не допрос, а сущий кошмар, — пробормотала она упавшим тоном. — Когда включилась сигнализация, все мои старания пошли коту под хвост. Я буквально слышала, как все спрашивают: «Господи, что она сделала с этим несчастным мальчиком?»

Мы направлялись к гаражу, выбирая самые темные и пустые закоулки. Я остановила свою спутницу, когда та попыталась перейти через улицу на красный свет.

— О Боже, о Боже! — повторяла Юки, воздевая руки к небу. — Что за дьявольская насмешка? Что за отвратительный спектакль?

— Перестань, Юки, ты все сделала правильно, — попыталась я успокоить девушку. — Присяжные слышали тебя. Подростки отправились в Тендерлойн, хотя им там нечего было делать. Они взяли с собой оружие. Ты сказала, что Сэм подозревается в убийстве и будет привлечен к суду. Его отпечатки пальцев обнаружили на ванне, где погибла последняя жертва. Он и Сара виновны в его смерти, Юки. Сэм действительно преступник. Присяжные должны это знать.

— Сомневаюсь, что они мне поверили. Сэму до сих пор не предъявили обвинения, поэтому я не имела права говорить, что он подозреваемый. Присяжные вполне могли подумать, что я нарочно провоцирую свидетеля, стараясь сбить его с толку. Что я, в общем, и сделала.

Мы пересекли Опера-плаза, дорогой квартал со множеством новых ресторанов, магазинов и кинотеатров на нижних этажах. Стараясь не привлекать внимания, спустились в подземный гараж и после недолгих поисков обнаружили «акуру» Кастеллано.

Как только мы пристегнули ремни, адвокат завела машину, и она тронулась с места. Я уже размышляла о завтрашнем дне.

— Ты уверена, что мне нужно дать показания? — спросила я у Юки.

— Конечно. И Микки полностью со мной согласен. Узнав тебя получше, присяжные проникнутся к тебе симпатией. Ты обязательно должна выступить.

ГЛАВА 94

На следующее утро маленькая кухня Юки выглядела темной и серой от грозовых туч, скопившихся над городом. Странно, но именно такой Сан-Франциско — пасмурный и хмурый — нравился мне больше всего.

Я выпила чашку кофе и покормила Марту. Потом мы вместе отправились на короткую прогулку по Джонс-стрит.

— Быстрей, Бу, — торопила я собаку, чувствуя сгустившийся в воздухе туман. — Сегодня будет трудный день. Твою мамочку линчуют.

Через двадцать минут за нами заехал Микки. Мы прибыли в суд без четверти восемь, пока у подъезда не успела собраться огромная толпа.

В зале Б Микки Шерман и Юки сидели рядом, шептались, оживленно жестикулируя и обсуждая подробности вчерашней схватки. Я отрешенно смотрела в окно, глядя, как дождь поливает мокрую улицу, и электронные часы на боковой стене отсчитывают долгие минуты.

Кто-то прикоснулся к моей руке.

— Честно говоря, вчерашняя история с сигнализацией — худшее, что случалось со мной в суде, — произнес Шерман, наклонившись ко мне через плечо Юки. — Вряд ли Бройлз все подстроил, однако не удивлюсь, если это он отключил шнур.

— Ты шутишь?

— Я ничего не утверждаю, но сейчас нам надо компенсировать ущерб. Представить дело в ином свете и внушить суду следующее. Во-первых, этот паренек — жуткий тип, даже в инвалидном кресле; а во-вторых, ты — отличный коп.

— Не волнуйся насчет своих показаний, — добавила Юки. — Когда готовишься заранее, речь звучит ненатурально. Просто расскажи им, что произошло. Услышишь трудный вопрос — держи паузу и думай. Главное, не делай виноватое лицо. Ты хороший полицейский, и пусть все это осознают.

— Ладно.

Зал постепенно заполняли зрители в мокрых плащах, они толпились в проходах и стряхивали брызги с зонтиков. Вскоре появилась команда обвинения и с грохотом поставила на стол свои портфели. Бройлз приветствовал нас вежливым кивком, почти не скрывая радости. Еще бы, он чувствовал себя в своей стихии. Спутниковое телевидение, толпы журналистов. Все хотели пообщаться с великим адвокатом.

Краем глаза я заметила, как Бройлз жмет руку Эндрю Кэйботу и целует в щеку его супругу. Он даже помог сиделке подкатить кресло Сэма. Этот человек действительно управлял всем — так, может, и вчерашним трюком тоже?

— Хорошо спал, Сэм? Молодчина! — ободряюще бросил Бройлз клиенту.

На мой взгляд, кошмар только начинался. Звук всасываемого через трубку воздуха, жестоко и неумолимо напоминавший о моем поступке, действовал на меня так угнетающе, что я сама едва могла дышать.

Внезапно дверь распахнулась, и двенадцать «добропорядочных граждан» в сопровождении трех дублеров прошествовали через зал и заняли свои места. Через минуту появилась судья, державшая в руках бумажный стаканчик с кофе, и заседание объявили открытым.

ГЛАВА 95

Юки Кастеллано, спокойная, собранная и симпатичная в серо-голубом костюме, вызвала первого свидетеля — полицейского диспетчера Карлу Рейз. Расспросив о служебных обязанностях Карлы, она перешла к ее дежурству в ночь десятого мая. Затем Юки прокрутила запись наших радиопереговоров во время гонки: четыре с половиной минуты громких выкриков с названиями улиц и ответные возгласы из патрульных машин.

Неразборчивые обрывки фраз, перемешанные с треском и помехами в эфире, сразу перенесли меня в тот драматичный вечер, когда мы мчались по полутемным улочкам, преследуя подозреваемых в черном «мерседесе».