Ангел-хранитель - Николас Спаркс

— Мне показалось, что ты только что посоветовала не беспокоиться.

— Посоветовала. Но не забывай прислушиваться к интуиции.

— Так ты считаешь, проблема все-таки существует?

— Дорогая, я даже не знаю, что и думать, тут я с тобой солидарна. У меня нет волшебной книги с ответами на все вопросы. Для того-то мужчина и женщина встречаются — чтобы получше узнать друг друга. Узнать, есть ли у них что-то общее. Так что я просто хочу внести в твои отношения с Ричардом малую толику здравого смысла.

Джулия на мгновение притихла.

— Наверное, ты права, — тихо произнесла она.

Неожиданно зазвонил телефон. Через секунду сработал автоответчик.

— Так, говоришь, четыре свидания? — спросила Мейбл.

Джулия кивнула.

— А пятое будет?

— Пока он меня не приглашал, хотя скорее всего пригласит.

— Ты странно отвечаешь.

— А что ты хотела узнать?

— Ты не сказала, как поступишь, если он предложит тебе снова встретиться.

Джулия отвела взгляд в сторону.

— Верно, — ответила она. — Не сказала.

* * *

Когда Джулия подъехала к дому, Ричард уже ждал ее. Он поставил автомобиль на улице напротив и стоял, прислонившись к нему и скрестив на груди руки. Остановив машину, Джулия отстегнула ремень безопасности и посмотрела на Сингера.

— Оставайся в машине, пока я тебя не позову. Ясно?

Сингер навострил уши.

— Веди себя хорошо, — добавила Джулия и вылезла из джипа.

Ричард уже встречал ее на подъездной дорожке.

— Привет, Джулия!

— Привет, Ричард! — ответила она спокойным, нейтральным тоном. — Что вы здесь делаете?

— У меня появилось несколько свободных минут, и я решил заскочить. Думал застать вас на работе, а вас там не оказалось.

— Я ходила искать Сингера. Он ушел в гараж.

Ричард кивнул.

— Мне Мейбл так и сказала. Я не мог ждать — нужно было срочно отвезти чертежи до закрытия офиса наших партнеров. А потом я сразу приехал сюда. Хотел извиниться перед вами за свое поведение сегодня утром. Я все обдумал и понял, что хватил через край. Ради Бога, простите.

Он виновато улыбнулся с видом мальчишки, которого поймали в тот момент, когда он запустил руку в вазу со сладостями.

— Ну, — начала Джулия, — поскольку вы сейчас упомянули об этом…

Ричард остановил ее, вскинув вверх руки.

— Знаю, знаю. Я просто хотел сказать, что прошу у вас прощения.

Джулия убрала упавший на глаза локон.

— Неужели вы на самом деле так расстроились из-за медальона?

— Нет, поверьте мне, дело совсем не в этом.

— Тогда в чем же?

Ричард опустил глаза и заговорил, но так тихо, что Джулия едва слышала его.

— Я замечательно провел время в прошлый уик-энд. Когда увидел, что вы не надели медальон, то подумал, что вам, возможно, было со мной не очень интересно. Наверное, мне показалось, что я чем-то обидел вас. То есть я хочу сказать, что вы, наверное, не знаете, как мне было с вами хорошо. Улавливаете мою мысль?

Джулия немного подумала и кивнула:

— Да.

— Я так и думал, что вы поймете, — сказал Ричард и неожиданно огляделся по сторонам. — Извините, мне нужно срочно вернуться на работу.

— Хорошо, — коротко ответила Джулия и заставила себя улыбнуться.

Даже не попытавшись поцеловать ее, он ушел.

Глава 12

Было уже совсем темно, когда Ричард оказался перед дверью своего временного жилища — особняка в псевдовикторианском стиле. Дом стоял на окраине города, практически посреди пахотного поля, примерно в ста ярдах от шоссе.

В серебристом лунном свете здание казалось призрачно-белесым. Несмотря на некоторую неухоженность, дом по-прежнему сохранял старомодное очарование. Отделка и деревянные стенные панели вызывали ассоциации с губернаторскими балами. Некогда аккуратный сад зарос сорной травой, однако Ричарда это не особенно смущало. Он считал, что в природном запустении есть своя неповторимая красота: в асимметричных линиях густых теней ночью, различных оттенках и очертаниях веток и листьев при дневном свете.

Зато во внутренней обстановке помещений Ричард предпочитал порядок. Беспорядок должен оставаться у порога.

Войдя в дом, Ричард включил свет. Мебель, взятая напрокат, — ее было немного, но вполне достаточно, чтобы дом внутри выглядел прилично, — не совсем отвечала его вкусу, но в маленьком городке вроде Суонсборо выбор не слишком велик. В мире дешевых товаров и продавцов в полиэстеровых куртках Ричард выбирал более или менее пристойные вещи: желтовато-коричневые диванчики, обитые бархатом, столики со столешницей из дуба, пластиковые лампы с фурнитурой, имитирующей бронзу.

Сегодня ночью он не обратил никакого внимания на интерьер своего временного жилища. Сегодня его мысли занимала только Джулия. И медальон. И то, как она посмотрела на него во время их сегодняшней встречи. Ричард снова попытался ускорить события, и Джулия вновь обратила на это внимание. Ее поведение становится вызывающим, но Ричарду это нравилось. Человеческую слабость он презирал больше всего.

Почему, черт возьми, она живет в этом маленьком убогом городишке? Ей следует жить в большом городе с оживленными, запруженными людьми улицами. Она слишком умна, слишком элегантна для такого местечка, как Суонсборо. Здесь Джулии негде приложить свои силы и недюжинные возможности. Неиспользованная жизненная энергия бездарно испаряется, и если Джулия застрянет здесь до конца дней своих, то непременно станет слабой, так же, как когда-то стала слабой его мать.

Его мать. Жертва. Она всегда была жертвой.

Ричард закрыл глаза и мысленно вернулся в прошлое. 1974 год. Неизменно одна и та же картина.

У матери опухший, заплывший левый глаз, на щеке лиловый синяк. Она укладывает вещи в чемодан, стараясь делать это как можно быстрее. Укладывает в основном одежду. Свою и его, Ричарда. В кошельке у нее тридцать семь долларов мелочью. Матери потребовался почти год, чтобы накопить эту сумму. Финансовыми делами в доме заправлял отец, Вернон. Он выдавал деньги матери, что называется, в обрез, только на покупку продуктов. Ей было запрещено прикасаться к чековой книжке, да она и не знала, в каком банке обслуживают мужа. Эту жалкую сумму мать насобирала, поднимая монетки с пола или с диванных подушек, когда они случайно высыпались из карманов Вернона, задремавшего перед экраном телевизора. Мать хранила их в коробке со стиральным порошком, которая стояла на верхней полке в кладовой. Каждый раз, когда муж оказывался в непосредственной близости от тайника, сердце ее начинало бешено стучать в груди.