Роковая одержимость - Дрети Анис

прежде чем выйти и включить свет. С главного входа его было невозможно увидеть.

Это была моя любимая часть дома, хотя погода сегодня не радовала. Отапливаемый балкон превратил леденящий холод в свежий воздух. На соседнем дереве радостно щебетала птица, а луна светила ярко, без единого облачка. Проклятье. Хотела бы я, чтобы сегодняшнее небо было красивее. Например, чтобы пролился ливень, или, может быть, поднялся ветер, подобный торнадо. Черт, я бы даже согласилась на молнию.

Я облокотилась на перила балкона, прокручивая в телефоне последние новости о Розе. Подперев щеки, я смотрела на фонтан в центре двора, когда из-за дерева показался безошибочный след от сигаретного дыма.

Кто-то наблюдал за мной. И это был тот же, кто включил пожарную сигнализацию.

Глава 12

Дэймон

Дым от моей сигареты вился и клубился, создавая иллюзию тепла. На самом же деле ночь была темной и холодной.

Комната Поппи, расположенная в самом дальнем углу дома, выходила окнами во внутренний двор и привлекала минимум внимания. Балкон, примыкающий к ее комнате, был едва заметен в лунном свете. Зажегся свет, а за ним появился силуэт Поппи. Она стояла, опираясь локтями о каменные перила, увитые лианами. Склонив голову, Поппи полистала свой телефон, прежде чем убрать его в карман и вместо этого заняться изучением фонтана.

— Ответь мне, маленькое дьявольское отродье, — призвал я, дотрагиваясь до татуировки, скрытой под воротником рубашки.

Я проверил свои сообщения в сотый раз. Смс от дяди о работе. Смс от девушек, которых я не знал. Смс от моей пиар-компании. Ничего от Поппи. Раздраженный отсутствием ответа, я задумался, не переписывается ли она с мужчиной, с которым ее свела бабушка.

Я мог понять, почему бабушка Поппи пыталась пристроить ее. Предполагалось, что Поппи выйдет замуж за мужчину, который будет соответствовать ожиданиям совета директоров их компании. Хотя я поддерживал важность традиций, я не мог этого допустить. Поппи не вышла бы замуж по любви, но она согласилась бы на брак ради своей карьеры. Если бы мудак получил одобрение ее семьи, это закрыло бы перед нами дверь навсегда. Эти мысли ввели меня в нисходящую спираль. Такая дикая реакция на женщину, с которой я официально познакомился вчера вечером, была беспрецедентной. Воображаемая нить потянула меня обратно в этот дом. Я не сопротивлялся прогрессирующему безумию. Вместо этого я принял темноту и сорвался в пропасть.

Я уже был в их дворе, окруженном высокими побеленными стенами, когда Поппи рассказала мне о маленьком свидании. Я немного замаскировался, натянув кепку пониже на лоб. К счастью, в доме присутствовала куча народу на ужине в честь Розы. Это все равно была самоубийственная миссия, учитывая, что Амбани превосходили меня числом. Еще тридцать секунд, и сама Поппи поймала бы меня с поличным. Я видел, как она входит в бальный зал, когда поднимал зажженную сигарету. Хорошо, что у меня высокий рост. Покрутить сигаретой под датчиком дыма было самым простым способом сорвать не-свидание. Все выскочили на улицу, кроме Поппи. Она была слишком умна, чтобы мерзнуть без веской причины.

Если бы бальный зал не был таким большим и переполненным, пробраться незамеченным было бы невозможно. Высокие деревья с разноцветными осенними листьями окружали внутренний двор, обеспечивая мне необходимое укрытие. Однако прятаться во дворе все равно было плохой идеей.

Я докурил пятую сигарету и затушил окурок ботинком. Поднялся ветер, а вместе с ним издалека донесся шум волн. Минуты тянулись медленно, но я ждал, пока не убедился, что особняк пуст. Наконец, направился к фонтану под ее балконом.

Поппи не дрогнула, когда я вышел из тени.

— Надо признать, ты знаешь, как появиться. — В ее голосе звучала скука. — Но возвращение на место преступления свидетельствует о поведении серийного убийцы.

— Нам нужно поговорить. — Я сразу перешел к делу.

— О чем?

Я покачал головой.

— Не собираюсь кричать об этом отсюда. Я поднимаюсь.

Я ожидал, что Поппи запротестует, отказываясь оставаться наедине с чужаком. Поппи предпочитала просчитанный риск, а находиться так близко к Максвеллу было не в ее пользу. Однако она ничего не сказала. Выражение ее лица тоже не изменилось.

Балкон опирался на две большие каменные колонны, украшенные замысловатой резьбой и виноградными лозами. Перекинув куртку-бомбер через плечо, я вцепился пальцами в холодные железные прутья решетки на одной из колонн. Должно быть, садовник использовал ее для ухода за растениями. Добравшись до верха, я ухватился за каменные перила и подтянулся, приземляясь на просторном балконе. Он был обнесен балюстрадой из кованого железа, а стены выкрашены в черный цвет и еще больше увиты плющом. По периметру были расставлены несколько скамеек, обитых тканью, а также кофейные столики с подходящими к ним стульями. В углу стояло джакузи. С противоположной стороны винтовая каменная лестница вела на черепичную крышу, увенчанную куполом с окнами, откуда открывался вид на океан.

Готический балкон, которому из-за его размеров лучше подходило определение «терраса», был пристройкой. Он отличался от остальной части современного дома. Кто-то с любовью спроектировал эту веранду в соответствии с мрачным и старомодным вкусом Поппи, чтобы она могла наслаждаться потрясающим видом.

Тем не менее, лучший вид в доме в данный момент был у меня. Мои глаза пожирали Поппи. Ее обычно заплетенные в косы волосы были распущены и лежали мягкими волнами, обрамляя плечи и черную майку. Ее безупречная кожа мерцала в мягком свете, а большие карие глаза не выражали никаких эмоций. Потребовалось все мое самообладание, чтобы не поцеловать ее розовые, пухлые губы.

В течение многих лет я наблюдал за ней с расстояния в кампусе. Над Поппи должен был висеть предупреждающий знак, потому что находиться так близко к ней было откровенно опасно. Возможно, я никогда не смогу насытиться ею.

Поппи оттолкнулась от перил, изучая меня с таким же напряжением. Я страдал от неутолимой потребности знать, о чем она думает. Она была шокирована, сдернув мою маску вчера вечером. Но чем было вызвано разочарование — моей фамилией или отсутствием привлекательности? Поразительно. Маленький человек, которого я мог поднять одной рукой, вызывал у меня мучительную неуверенность в себе, которую я никогда раньше не испытывал.

Я нахмурился, как только мы оказались в паре метров друг от друга.

— Где твоя куртка?

— Этот балкон отапливается.

— И что? Сейчас разгар зимы. Ты простудишься.

— Мужчины в стеклянных домах9.

Она многозначительно уставилась на мой свитер и куртку, перекинутую через плечо.

— Для меня всё по-другому.

— Почему?

— Потому что я горячее тебя.

Уголок ее рта приподнялся. Ошеломляющее чувство собственничества пронеслось сквозь