Приметы любви - Эмилия Остен

Однако Эдвин по-прежнему о себе почти ничего не рассказывал, предпочитая слушать свою спутницу. Любые же вопросы о нем, задаваемые Патрицией сестре, вызывали у той бурное негодование, и после пары-тройки попыток Пэт оставила эту безнадежную затею. Посредством осторожных расспросов некоторых брайтонских кумушек, с которыми она успела поверхностно познакомиться, пока Лиззи гуляла с Эдвином, Патриция сумела выяснить, что у молодого Лоуэлла есть старый запущенный дом в Лондоне, а также совершенно невыносимая мамочка. «Интересно было бы взглянуть на них», — думала девушка. Вскоре таковой случай ей представился.

Сестры Беккет, получившие первую пенсию, при молчаливом неодобрении Ребекки, сопровождавшей их в походе по магазинам, радостно истратили почти всю сумму на новые наряды. Следовало озаботиться теплыми вещами к приближающейся зиме — понятно, что после нескольких лет жизни в тропиках ни у одной из девушек ничего подходящего для сурового английского климата в гардеробе не имелось. Шляпная лавка оказалась последней в длинном списке, и аккурат на ее пороге они и столкнулись с Эдвином и миссис Лоуэлл. Одетая в кричащее ярко-красное пальто, дама кружилась перед зеркалом у выхода из магазина, примеряя, судя по немаленькой куче сваленных рядом на прилавке головных уборов, уже не менее чем двадцать пятую шляпку. Эдвин со страдальческим выражением лица смотрел в угол и монотонно отвечал на подаваемые пронзительным голосом реплики матушки: «Да, мэм, нет, мэм, вы совершенно правы, мэм».

— Но, дорогой, посмотри же, может, эта шляпка мне пойдет больше, чем та, лиловая? Ах, ну почему я вынуждена ограничиваться всего одной… — вздохнула миссис Лоуэлл и потянулась к следующему экземпляру, который ей уже была готова подать замученная приказчица.

— Простите, что вмешиваюсь, но, по-моему, вот эта чудесно подойдет к вашим волосам и главам, — не удержалась Пэт.

Игнорируя яростные взгляды, что бросала на нее сестра, она сняла с крючка и протянула капризной даме ярко-оранжевую шляпу с широченными полями, крупными стразами и торчащими разноцветными перьями.

— К тому же она чудесно оттенит цвет нашего лица, — добавила Патриция и с учтивым книксеном протянула головной убор миссис Лоуэлл.

— Но эта шляпа же осталась от Хэлло… — робко начала приказчица, но, заметив, как Пэт ей подмигивает, понимающе умолкла.

Миссис Лоуэлл с сомнением покрутила в руках предложенный головной убор и нерешительно посмотрела на сына. Тот, отвернувшись в другую сторону, кусал губы, изо всех сил пытаясь сдержать предательскую улыбку, и Пэт подумала: «Может, он и не такой ангел, каким рисует его Лиззи, но нечто человеческое в нем определенно есть».

Тем временем Ребекка, которую Лиззи, сомневавшаяся, что тетка оценит юмор Патриции, во избежание конфуза утащила в другой конец лавки, подозвала вторую подопечную к себе, и обе девушки занялись тем, ради чего пришли, — собственными примерками.

— Ладно, упакуйте вот эту, цвета бордо с вуалью, — громко прозвучал в установившейся тишине голос миссис Лоуэлл.

Похоже, у дамы хватило ума не выставлять себя на посмешище. Эдвин, облегченно вздохнув и послав сестрам Беккет взгляд, полный признательности, по спешно расплатился и увел маменьку из лавки.

— Ты уверена, что хотела бы заполучить подобную даму в родственницы? — шепнула Пэт сестре, когда они в свою очередь покинули магазинчик.

Лиззи покраснела. Будучи уже уверенной и в своих чувствах к Эдвину, и в его чувствах к ней самой, она до этого момента ни разу не задавалась вопросом, к чему могут привести их тайные свидания. Практичная Патриция вернула девушку с небес на землю. Действительно, они третью неделю видятся почти каждый день, но далее совместных прогулок дело не идет, и не похоже, чтобы могло пойти. Не будь сестры, Лиззи так ничегошеньки и не знала бы о том мужчине, что стал постоянным предметом ее мыслей и снов.

Будто почувствовав возникшие у Элизабет сомнения, на следующее же утро, снова провожая девушку привычным маршрутом, Эдвин начал:

— Мисс Беккет, вы так много рассказываете о нашей сестре, Патриции, но она никогда не ходит с вами…

«Просто Пэт умна и тактична», — мысленно ответила ему Лиззи, ожидая продолжения.

— Я хотел бы, пока снова ненадолго установилась ясная и более-менее теплая погода, пригласить вас с сестрой на небольшую загородную прогулку. Надо пользоваться такими прекрасными деньками, — улыбнулся он, видя, что девушка не спешит отказываться.

Лиззи наморщила лоб. Что сказать теткам Эндрюс, положим, они с Пэт придумают. И сестра точно не будет против…

Кристально честная для своих неполных семнадцати лет, Лиззи сама не заметила, как, скрывая от опекунш свои свидания, превратилась в беззастенчивую лгунью.

— Хорошо, — наконец произнесла она в ответ на умоляющий взгляд Эдвина.. — Я поговорю с сестрой, и если нам удастся ускользнуть…

— …то я буду ждать вас здесь завтра же с десяти утра в коляске, чтобы прокатиться по побережью и отвезти вас на ланч в уютный охотничий домик в десяти милях от мыса. Вы увидите, мисс Беккет, — воодушевился Эдвин, — там очень красиво! Вы не пожалеете, обещаю.

— Только к обеду мы уже должны быть дома, иначе нас потеряют, — уточнила она на всякий случай и покрепче ухватилась за рукав пальто молодого человека. — А теперь пойдемте, не надо останавливаться, на нас смотрят.

Если бы даже Роберт Вуд пришел в театр Ее Высочества не с самой очаровательной девушкой Британии, а просто так, от нечего делать, он и то бы не пожалел. Роскошь обстановки, бархат, хрусталь и позолота, наряженные зрители, негромкая речь и неторопливые прогулки по прохладному фойе. Роберт сидел в партере на фигурном стуле с точеными ножками, и ему хотелось закрыть глаза и представить себя на пыльных индийских улочках, среди разномастной толпы, в постоянном ожидании подвоха, кражи или нападения… Чтобы снова очутиться здесь и попытаться понять, где же на самом деле его дом и место.

Проведя детские и подростковые годы в Индии, Роберт думал, что судьба закинула его в эту дыру навечно и иное бытие — недосягаемо. Бессрочно тратя драгоценные годы лондонской жизни, он считал, что такое благо предоставлено ему навсегда и по праву, а далекое детство осталось недоразумением. Попав в Индию вновь, Вуд ощутил свою причастность к наполненному неги годами существованию, и ленивый, нежащийся в удовольствиях Лондон улетел вместе с прочими мечтами, а Роберт вернулся туда, где и должен был находиться изначально.

И что же теперь? Вот он — самый роскошный театр с самой дорогой постановкой. Гигантская наклонная сцена с глубокими карманами, планшет с люками для провалов и поворотным кругом, механизмы смены декораций, фантастический занавес — сказка или реальность? Придется ли оставить все это вновь?