Детективная история Евы Рэй Томас. Книга 2. Вспомни, что ты сделала - Уиллоу Роуз

Что?!

Я не поверила своим ушам. Мне пришлось сделать шаг в сторону, пропуская ее к двери. Сестра выбежала из дома, цокая по плитке каблуками. Молодой человек одарил меня извиняющейся улыбкой и поспешил за ней. Они сели в лимузин и уехали, а я стояла в дверях, чувствуя себя так, словно у меня вырвали кусок сердца.

Глава 45

Бумер не сводил глаз с монитора компьютера. В правом верхнем углу по гостиной с воплем промчался сын Евы Рэй Алекс в пижамных штанах. Секунду спустя на картинке появилась сама Ева Рэй, что-то прокричала, попыталась его поймать, но он со смехом увернулся. Мать приняла строгий вид, уперлась руками в бока, мальчишка остановился, и тут она его схватила и начала щекотать. Вскоре он взмолился о пощаде, и они исчезли из поля зрения камеры. Через несколько минут Бумер увидел их в левом нижнем углу монитора – в спальне Алекса. Мальчишка наконец-то угомонился, залез в кровать – по-прежнему в одних штанах, – Ева Рэй укрыла его одеялом, и, перед тем как выключить свет, они вместе произнесли молитву.

Недавно, когда Ева Рэй уехала в отдел, Бумер проник к ней в дом и установил под потолком крошечные беспроводные камеры. Размером они были меньше горошины и смотрелись как шляпки гвоздиков. Он нашпиговал камерами весь дом и мог их просматривать не только с компьютера, но и с телефона. Теперь следить за Евой Рэй было проще простого.

Бумер достал из холодильника пиво и замер, прислушиваясь, не доносятся ли звуки из подвала. Тишина. То ли он постарался со звукоизоляцией, то ли обе девчонки мертвы. Ну и пусть. После того как они попытались обвести его вокруг пальца, он был зол и желал им смерти. Надо было показать им, что он сделал с их подружкой. Тогда бы у них навсегда отбило охоту устраивать подобное; они бы поняли, что с ним такие штуки не проходят. Он, Бумер, не был обычным похитителем или насильником. У него другие цели и желания, гораздо более изощренные, чем у этих идиотов. Но до сих пор ему не удавалось в полной мере показать миру, на что он способен. Пора поджарить всем пятки. Итак, настало время для следующего акта его спектакля.

Бумер достал еще пива, чтобы потом не отвлекаться, и вернулся к компьютеру, предвкушая просмотр любимого реалити-шоу. Он отхлебнул пива и откинулся на спинку дивана, наблюдая, как Ева Рэй Томас зашла к себе в спальню и начала раздеваться. Когда она сняла бюстгальтер и оказалась перед ним во всей красе, Бумер улыбнулся и положил руку на ширинку. Он сам понимал, что его одержимость Евой Рэй стала нездоровой. Порой он так увлекался, что едва не забывал об осторожности. Бумер желал обладать Евой Рэй, полностью подчинить ее своей власти. Обдумывал, как причинить ей боль, причем не традиционным способом и даже не физическим. Он отыграется на тех, кого она любит, – и пусть ее сердце разрывается, пусть она мечтает о смерти как об избавлении от страданий. Только тогда он будет полностью удовлетворен. Только тогда его цель будет достигнута.

Глава 46

Я ворочалась в постели и никак не могла найти удобную позу. Через тонкие шторы в комнату заглядывала полная луна, мешая мне провалиться в долгожданный сон. Из головы не шла сестра и наш странный сегодняшний разговор. Я не могла отделаться от мысли, что мне надо было еще что-то сказать или сделать: вдруг бы она передумала и снова захотела со мной встретиться. Я подбирала разные умные слова, но было слишком поздно. Келли Стоун уехала, сказав, что не хочет больше меня видеть. Никогда.

Но почему? До меня все равно не доходило.

Неужели я все испортила своим враньем и у меня нет шансов вернуть сестру? Это все из-за нашего лжемероприятия, из-за того, что я скрыла, кем являюсь на самом деле? Или здесь что-то еще?

Как узнать?

Я повернулась на другой бок, к окну спиной, и в очередной раз закрыла глаза в надежде уснуть. Кровать вдруг показалась странно жесткой, и я опять завертелась, пытаясь принять удобное положение. Усилием воли я выбросила из головы сестру, но ее место тут же заняли дети. С большими печальными глазами на милых мордашках они расспрашивали меня об отце.

Меня, честно говоря, достала эта ситуация с Чадом. Как можно быть таким бессердечным, зная, что дети по тебе скучают? Забирай детей каждые вторые выходные или хотя бы раз в месяц, и никаких претензий к тебе не будет. Как до него это донести, при том что общение у нас не складывается?

Перевернувшись на другой бок, я отогнала мысли о Чаде и решила подумать о чем-то приятном, радостном. На ум сразу пришел Мэтт, я положила ладонь на другую половину кровати и поняла, как сильно соскучилась. Он остался у себя, чтобы побыть с Элайджей. Интересно, как они там, тает ли лед в отношениях. Да уж, вот так пытаешься установить контакт с сыном, которого восемь лет не знал, а потом выясняется, что он тебя винит в смерти своей матери. Мальчику, конечно, несладко, но и Мэтту тоже.

Глазея на луну, я подумала о нашем деле и трех пропавших девушках, чье местонахождение было по-прежнему неизвестно. Потом мысли переметнулись на лежавших в больнице Молли и Купера. Мэтт сказал, что у Купера обожжено более шестидесяти процентов поверхности тела; ожоги сильные – третьей степени. Ему сделали пересадку кожи и, возможно, отнимут правую ногу. Как мне было его жаль!

Сделав глубокий вдох, я поморщилась. Весь день в доме стоял странный запах, и мы с мамой и детьми не могли определить, откуда он исходит. Подозрение падало на опоссума, который несколько месяцев назад облюбовал наш чердак. Я прогоняла его разными способами, даже нанимала парня, который установил ловушку. Хитрый опоссум ее всячески избегал, и я махнула на него рукой. Пару недель назад он затих, видимо умер. Нужно забраться на чердак и проверить.

Снова перевернувшись на другой бок, я посмотрела время на телефоне. Три часа утра. Через несколько часов мне подниматься и везти детей в школу.

Спать, спа-а-ать!

В конце концов я вырубилась, но почти сразу зазвонил телефон.

Глава 47

Номер был незнакомый, я решила ответить – вдруг что-то важное:

– Алло.

Тишина. Собралась уже отключиться, но в трубке кто-то задышал.

– Алло-о. Говорите!

– Агент Ева Рэй Томас?

Глубокий голос был мне абсолютно незнаком и звучал