"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Вдогонку раздался второй удар. Дверь жалобно застонала, но выдержала.

На бегу переломил ружье и на смену вылетевшим из стволов гильзам вставил пару новых патронов из кармана штормовки.

Пока перезаряжался «наслаждался» истерикой Шпоры:

— Рихтовщик! Ты даже не придурок! Ты — дебил конченный! Сказано же было: тихо закрой дверь! Нафига палить стал?! Кусачу твои пульки, как!..

Вопль наставницы прервал раздавшийся за спиной грохот выбитой из косяка двери.

Твари потребовалось всего пять ударов чтобы сорвать с петель четырехмиллиметровый стальной лист.

Я едва успел перескочить порог кухни. Хотел тут же развернуться и пальнуть из двух стволов в преследователя. Но вдруг на меня снизошло озарение — будто на затылке прорезался третий глаз. Перед глазами мелькнула картинка вихрем ворвавшегося в прихожую кусача. И та кошачья грация, с которой гигант проник в узкий дверной проход, мгновенно меня убедила: если сейчас остановлюсь, не то что прицелиться, даже развернуться в сторону твари не успею.

— Поздравляю, — фыркнула Шпора. — Ну, хоть что-то за выходку идиотскую получил…

Не успел спросить: о чем она вообще?

Вспыхнувшая строка уведомления объяснила это без слов, проинформировав о разблокировке навыка — Телепатия.

Кухня кончилась. Но окно в самом ее конце по-прежнему было широко распахнуто, и показанный десятилетним пацаном выход из безвыходного положения позволял оставить с носом высокоуровневую тварь.

Я с разбегу заскочил на высокий подоконник и, оттолкнувшись от карниза, прыгнул в пустоту.

За спиной раздался досадливый вой, тут же сменившийся треском ломаемой рамы.

Влекомый силой тяжести, я понесся навстречу брусчатке. А над головой треск перешел в звон разбитого стекла и шум переваливающегося через подоконник тела.

— Пухом! — выплюнул я фразу-активатор, глядя в летящие навстречу камни мостовой.

И мгновенно ощутил спасительное облегчение.

Но из-за рюкзака и ружья, вес которых остался неизменным, я все же достаточно чувствительно приложился о землю, разом потеряв четверть шкалы здоровья.

Прыгая в окно, я опасался упасть на останки Олега, но растащившие его тело зараженные не оставили внизу от мальчишки и следа. На брусчатке я даже не увидел следов крови.

Под действием Дара успел отскочить к дому и прижаться к стене. И тут же застонал от навалившейся свинцовой тяжести вернувшегося в тело веса.

А рядом, аккурат на место моего первоначального приземления, рухнул кусач. Увлекшийся погоней зараженный не смог погасить набранное ускорение и вывалился из окна следом за мной.

Падение с пятого этажа хоть и не убило высокоуровневую тварь, но сильно покалечило и потрясло. Я хотел добить кусача из ружья, но был остановлен Шпорой, велевший не тратить попусту время и патроны, а сразу использовать ее.

Пересилив тяжесть в ногах, заставил себя подскочить к шипящей от боли твари и опустить на роговые пластины ее спорового мешка извлеченную из инвентаря Шпору.

Из-под вращающихся шипов брызнул сноп искр.

Кусач обиженно взревел и замотал башкой, пытаясь сбросить с затылка опасную жужжалку. Тварь попыталась отмахнуться от обидчика когтями, но переломанные в нескольких местах конечности, на мое счастье, практически не слушались, и вместо отмашки зараженный лишь без толку разворотил брусчатку в метре от моих ног.

— Только не отпускай! Дави изо всех сил! — науськивала меня наставница. — Немного осталось! Чую броня его поддается! Рихтовщик, надо дотерпеть!..

Разумеется, наше громкое падение не осталось незамеченным. Зараженные со всех окрестностей бросились к нам наперегонки друг с другом. В подавляющем большинстве это были бегуны и прыгуны, и рев разозленного жужжащей Шпорой кусача заставил их вкопанными замереть на дальних подступах, а самых проворных даже попятиться обратно.

И пока я Шпорой терзал споровик высокоуровневой твари, его недоразвитые собратья на десятиметровой дистанции собирались во внушительную стаю, пожирали меня голодными взглядами, но, опасаясь кусача, подойти ближе и напасть не решались.

— Все! Хана кусачу! — возликовала Шпора, проваливаясь через развороченный пропил внутрь спорового мешка.

Из дыры на затылке твари вместо искр брызнули перемолотые ошметки паутины и споранов.

— Эй! Полегче там! — невольно возмутился я столь варварскому истреблению ценного ресурса и отдернул Шпору вверх.

— Да брось! — фыркнула наставница. — Все одно забрать добро тебе не позволят… Рихтовщик, сзади! Берегись!

Еще до ее подсказки, пробудившимся шестым чувством я уловил сзади движение сорвавшейся после смерти кусача с цепи толпы.

Вернул в инвентарь Шпору, вскинул ружье и практически в упор двумя выстрелами разнес черепушки парочке самых ретивых. Швырнув разряженную двустволку в морду третьему бегуну, шепнул «Круши!» и шагнул навстречу набегающей лавине…

Глава 22

Глава 22, в которой достигаю цели, но, вместо пряника, получаю дырку от бублика

Первая секунда действия Дара.

Мой правый кулак превращает в кровавое месиво морду скакнувшего наперерез прыгуна. И левый локоть тут же сворачивает на сторону челюсть вцепившегося в рукав бегуна. Берущие в клещи твари хватают со всех сторон за одежду и стараются завалить на брусчатку. Раздается треск рвущихся лямок рюкзака…

Четвертая секунда действия Дара.

Выдираю руки из захватов и замечаю, что рукава превратились в лохмотья. Из-за скученности врагов, бить прямыми становится неэффективно. Сношу впередистоящих боковыми, и локтями добавляю по бокам всех, до кого успеваю дотянуться. Концентрация тварей растет с чудовищной быстротой. Шаги становятся короче, продвижение замедляется. Ногти и зубы зараженных прорываются сквозь одежду и впиваются в тело. Я ору от боли, но продолжаю остервенело отбиваться…

Седьмая секунда действия Дара.

Руки и ноги намертво завязли в толпе. Даже десятикратного усиления не хватает, чтоб вырвать их из горы навалившихся тел. Крушу лбом чью-то оскаленную пасть, а сзади другая пасть тут же намертво впивается в загривок. Ощущаю, как колени предательски подгибаются и начинаю заваливаться на брусчатку. По изодранным рукам и ногам ручьями хлещет кровь. Из спины и боков твари рвут клоки мяса. Меня начинаю жрать заживо. Из-за боли глаза застилает кровавый туман. Ее так много, что я схожу с ума и превращаюсь в берсеркера. Совершаю предсмертный отчаянный рывок, неимоверным усилием снова распрямляю ноги, крушу затылком запрыгнувшую на закорки тварь и стряхиваю с себя разом всю придавившую к земле толпу…

Десятая секунда действия Дара.

Меня сносит с ног лотерейщик, примчавшийся на помощь низкоуровневой толпе. Огромная челюсть с акульими зубами вгрызается в горло. В предсмертном усилии вызываю из инвентаря Шпору и втыкаю шипастый диск в бок твари. Десятикратного усиления хватает, чтобы с одного удара пробить броню лотерейщика. Но действие Дара тут же заканчивается. Слышу хруст сминаемых зубами твари шейных позвонков, и мгновенно умираю…

Зеркало погасло и скрылось в клубах вонючего тумана. Увиденный со стороны бой заставил заново пережить испытанные в нем эмоции.

Я невольно подивился, какая матерая зверюга упокоила меня в конце — рост за два мера, метровая ширина плеч, ни капли жира, одни лишь чудовищно раскаченные мышцы, плюс акульи зубы и тигриные когти. В горячке боя лотерейщик не казался таким здоровым. И только, глядя со стороны, понял, какая это была на самом деле машина смерти. На фоне громилы-лотерейщика весь окровавленный и шатающийся от усталости я смотрелся жалко. Тем не менее жалкий я на последнем издыхании исхитрился так прижучить лотерейщика Шпорой в бочину, что раненый убийца, полностью обессилев, в конце боя не смог подняться и рухнул на мой труп. И голодное урчание окружающих его бегунов и прыгунов не сулило громиле ничего хорошего.