Красавец и скромница - Индия Грэй

— Тиа сказала что-то перед началом фильма. Я не поняла. Мне важно знать. Это касалось меня и Лотти, не правда ли?

— Назвала меня лицемером. — Лоренцо сделал большой глоток. — Она уверена, что мы вместе, что мы пара.

— Почему лицемер? — нахмурилась Сара, — Ведь вы в разводе. У каждого своя жизнь.

— У вас дочь, — он покрутил виски в стакане, — а я оставил ее, потому что не хотел быть отцом ее ребенка от Рикардо.

Сара осторожно пригубила виски. Она не привыкла к крепким напиткам, но сейчас алкоголь был кстати.

— Разве это не ваш ребенок?

— Тиа умна. Она так и не призналась прессе, кто настоящий отец. Я потребовал развода, но она хочет вернуться, ведь ей гораздо выгоднее быть женой известного режиссера. — Саркастическая улыбка тронула губы. — Это повышает статус.

— Вы бы приняли ее, если бы были отцом? — Она с трудом выговорила эти слова.

— Но отец не я.

Что-то в его голосе заставило Сару отставить стакан и подойти ближе к Лоренцо.

— Почему вы так уверены? — Вопрос вырвался невольно. Сара чувствовала, она касается страшной душевной раны, но не оставила себе выбора: она должна знать, что так мучает его, чем она может помочь.

Он сделал еще глоток, опустошив стакан.

— У меня не может быть детей. Я бесплоден.

Наступила тишина. Сара не сказала ни слова.

Вместо этого она обняла Лоренцо за плечи, прижавшись к нему всем телом. Она не могла смягчить его боль, но в ее силах показать, что она готова разделить ее. Очень медленно, нерешительно он наклонился к ней. Сара почувствовала его колебание. Привстав на цыпочки, она взяла в ладони застывшее, как маска, лицо, поцеловала жесткие, напряженные губы. Она вспомнила, как в «Розе и короне» терпеливо и нежно он губами снимал испуг и напряженность, дожидаясь, когда она будет готова ответить на поцелуй. В панике она решила тогда, что он смеется над ней. Сейчас настал ее черед. Ее пальцы скользнули в шелковистые волосы, она касалась губами уголков рта, плотно сжатой челюсти, пока не почувствовала, что он расслабляется, не услышала низкий стон.

— Сара, я так долго боролся с собой. Больше не могу.

— Слава богу, иначе я бы умерла. — Она прикусила мочку его уха.

Дрожь желания прошла по телу Лоренцо. Он сжал ее в объятиях, жадно прильнул к губам. Вмиг все изменилось: их прежние случайные, запретные поцелуи были похожи на нестройные аккорды одинокой скрипки и не шли ни в какое сравнение с симфоническим оркестром охватившего их страстного безумия.

Пламя желания полыхало внутри, и Сара дала себе волю. Она изогнулась под его руками, прижимаясь всем телом, отвечая на пьянящий поцелуй, изнемогая от вожделения. Одним движением он рванул вверх подол шелкового платья, освободив колени, чтобы поднять ее на руки. Инстинктивно Сара обвила ногами его талию, когда он нес ее в спальню, тесно прижав к себе.

Лоренцо опустил ее на кровать, но она не отпускала его, увлекая за собой. Не отрывая губ от его рта, неловкими от волнения руками Сара пыталась расстегнуть ремень его брюк. Она чувствовала вкус бренди в его дыхании, и это пьянило ее. Нетерпеливым движением Лоренцо сам расстегнул застежку брюк. Сара откинула голову и закричала от счастья, почувствовав между ног его восставшую плоть.

Время остановилось. Ее дыхание прерывалось, когда, спустив шелковые трусики, он ласкал пальцем влажные от возбуждения сокровенные складки, подводя к последней черте. Не в силах ждать, она терлась животом о его руку, глядя в лицо затуманенными от страсти глазами. Наконец, точно уловив момент, он сильным толчком вошел в нее, сжав зубы, чтобы продлить момент наслаждения. Глядя в ее раскрасневшееся лицо, потемневшие от вожделения глаза, он чувствовал, что теряет контроль. Когда ее мышцы конвульсивно сжались вокруг него, а розовые губы со стоном приоткрылись, Лоренцо больше не мог сдерживать себя.

Они лежали потрясенные, задыхающиеся, обессиленные: он утратил обычную невозмутимость, а Сара забыла об испорченном платье из малинового шелка ценой в три тысячи евро, взятом напрокат. Когда в неправдоподобно роскошной кровати Лоренцо заключил ее в объятия, он испытал давно забытое чувство покоя.

— Боже мой, Лоренцо!

Он вздрогнул, с усилием вырываясь из блаженного забытья, и увидел ужас на лице Сары. Она стояла перед ним, с трудом сдерживая слезы.

— Как я могла забыть о платье? Оно стоит таких денег! Мы должны были сегодня вернуть его и ожерелье…

Через секунду он стоял за ее спиной, обнимал за талию, целовал обнаженные плечи.

— Забудь. Никто не возьмет это платье назад, а ожерелье принадлежит тебе. — Лоренцо остановил готовый сорваться с ее губ протест. — Однако ты права: все это лучше снять.

Он потянул вниз замок «молнии», и малиновый шелк с шелестом соскользнул к ее ногам.

Сара тряхнула головой, чтобы волосы закрыли пылавшее лицо, и обвила себя руками, прикрывая роскошную пышную грудь с розовыми сосками. Бриллиантовые звезды ожерелья мерцали на бархатистой коже. Медленно, очень нежно Лоренцо отвел ее руки.

— Серафина… — Лоренцо не мог скрыть восхищения, впервые увидев всю красоту ее обнаженного тела. Он приподнял пальцами подбородок. — Ты прекрасна, у меня не было сомнений, но действительность превзошла самые смелые мечты. — Он легко поднял ее на руки и, прижав к себе, понес в ванную. — Тебе нет равных, но мне ты милее без грима, с привычной прической.

Лоренцо включил душ и поцелуем закрыл ей рот, чтобы не слышать возражений, когда тушь с ресниц потекла по щекам.

Провожая Сару в спальню, он думал, что впереди у него вся ночь, чтобы поклоняться божественному телу, дать ей почувствовать власть над ним. Он хотел победить ее демонов так, как она победила его, — чуткостью, состраданием, щедрой готовностью принять и разделить его тайную ущербность. Он не хотел терять ни минуты.

Глава 16

Очнувшись от короткого забытья в объятиях Лоренцо, Сара подумала, что ей все еще снится сон. Бледный свет раннего утра освещал комнату с тарелками на маленьком столике и пустой бутылкой шампанского — воспоминаниями о легкой трапезе, которую они разделили на рассвете. Она улыбнулась, потому что все безумство этой ночи оказалось явью.

Лоренцо открыл глаза, потянулся и поцеловал ее в губы.

— Доброе утро, красавица, — сказал он по-итальянски.

Отвечая на поцелуй, Сара заметила, что его лицо разгладилось, как будто исчезло внутреннее напряжение, морщины ушли, он выглядел моложе. Облокотившись на подушку, она с удовольствием оглядела смуглое тело на белоснежных простынях: широкую сильную грудь, втянутый живот, узкие бедра. Благодаря ее заботе пропала болезненная худоба, которую Сара заметила когда-то.