Кто твой враг - Мордехай Рихлер

— Что бы вам навещать меня почаще. А вам, — с улыбкой адресовался Карп к Эрнсту, — следовало бы лучше заботиться о ней. Салли просто прелесть, я на днях это отметил.

— Спасибо.

— Надеюсь, — сказал Карп, — вчерашний обморок не повторялся.

Эрнст заметно удивился.

— Я чувствую себя вполне хорошо, — сказала Салли. — Правда. — Она опустила глаза, разглядывала затянутый ворсистым ковром пол. — Мы пришли сказать, что съезжаем.

— Подыскали небольшую квартирку.

— Как так получилось, что у вас оказался военный билет Николаса Синглтона?

Эрнст укоризненно посмотрел на Салли.

— Вчера утром, когда тебя не было дома, он зашел выпить чаю. Я выбежала за молоком, вот тогда, наверное, он и…

— Видите ли, — сказал Карп, — Нормана поставили в известность о смерти брата, но никаких подробностей не сообщили. Мы предполагали, что он погиб на маневрах. Несчастный случай, так мы решили… Минуточку, я сейчас вернусь.

На кухне Карп открыл духовку, провел по окороку пальцем, слизал с пальца мед. Перед тем как вернуться в гостиную, чуть прикрутил газ.

— Вы сглупили: если вы убили его, военный билет следовало сжечь, — сказал Карп.

— Билет я купил у одного барыги в Мюнхене. Вот как он у меня оказался.

— И по этой причине вы надумали сбежать?

— Мы подыскали квартиру.

— Вы конечно же знаете, что здоровье Нормана оставляет желать лучшего. — Карп откинулся на спинку стула, вздохнул. — Болезнь эта коварная. И хотя приступов амнезии давно не было, тем не менее он должен избегать потрясений. — Карп встал. — Извините.

Он снова смазал окорок медом. Окорок начал потрескивать. Эрнст, как он заметил, вернувшись в гостиную, придвинул свой стул поближе к Салли. Они держались за руки.

— Когда я познакомился с Норманом Прайсом, я работал санитаром в госпитале. Этим домом и вообще всем я обязан ему. И он никогда ничего не просил взамен. — Карп уселся в кресле поудобнее. — Как бы вы поступили на моем месте?

— На вашем месте, — сказал Эрнст, — я бы тут же поговорил с Норманом.

— Но он же нездоров, — начала Салли. — Вы сами сказали, что потрясения для него…

— Что, если я ему не скажу? Что тогда? — спросил Карп.

— Мы сами с ним поговорим, — сказала Салли.

— Что, если я вам не верю?

— Тут мы ничего поделать не можем, — сказал Эрнст.

— Откровенно говоря, — обратился Карп к Салли, — нельзя сказать, что он внушает доверие, а?

По комнате поплыл дразнящий дух жарящегося мяса.

— Почему вы не предложили мне деньги? — спросил Карп. — Мне, человеку моего племени. Надо думать, такой ход должен бы первым делом прийти вам в голову.

— Сколько вы хотите? — спросила Салли.

— Дурочка, — сказал Эрнст. — Он над нами издевается.

— Издеваюсь, разве?

— Сколько вы хотите?

— Почему это, — спросил Карп, — люди готовы поверить любой гадости обо мне и моих соплеменниках, тогда как о его, — он ткнул пальцем в Эрнста, — нет?

— Эрнст не сделал вам ничего дурного.

— Посмотрите на меня, — сказал Карп. — Что вы видите?

— Отвяжитесь от нее.

— Картошку! Жирного коротышку, польского едока картошки. У нас у всех землистые одутловатые лица. — Карп зло рассмеялся. — Вы что, думаете, мне не хотелось бы быть рослым, иметь такую же хорошенькую любовницу?

Салли передернуло.

— Разве вы не гомосексуалист? — спросила она.

Адресованная Эрнсту улыбка была полна яду.

— Извините, — прошептала Салли.

— Ей все равно, кто вы. Так же, как и мне.

Карп вытянул руки вперед, сплел пальцы.

— Молодежь, — сказал он, — как мне претит бесцеремонная молодежь. Я сейчас вернусь.

Открыв духовку, он увидел, что окорок подрумянился на славу. Еще убавил газ и подложил к окороку бататы — запекаться. Обтер каждый палец по отдельности и вернулся в гостиную. Эрнст и Салли уже встали.

— Уходите? — спросил он. — Так быстро?

— Салли устала.

— Я ее огорчил?

— Она устала.

— Но Норман вернется не раньше…

— Вы ему не скажете? — спросила Салли.

Карп устроился в кресле поудобнее, задумчиво потягивал херес.

— Мистер Карп, прошу вас… Эрнст не виноват. То есть не так виноват…

— Где вы были, — спросил Эрнста Карп, — когда я сидел в лагере?

— Его отец тоже сидел в лагере.

— Как же, как же.

— Я был в гитлерюгенде.

— Почему вы не убежали до того, как она узнала? — спросил Карп. — Почему не пощадили ее?

— Я люблю ее.

— Вот-вот, — голос у Карпа был усталый, — он любит вас.

— Мы любим друг друга. Это что, смешно? — спросила Салли. — Вас что, это смешит?

— Я не скажу Норману, — отрезал Карп. — Сегодня, во всяком случае. Но не вздумайте убежать. Убежите, я вас найду.

Они вернулись к себе, распаковали вещи. Салли плакала.

А под вечер к Норману пришла Джои.

— Если впустишь, — сказала она, — обещаю на этот раз не закатывать истерики. — На ней было туго обтягивающее зеленое вязаное платье. Смуглое лицо подергивалось — в такой она была панике.

— Что случилось? — Норман снял с нее пальто.

— С Чарли бог знает что творится. Норман, ты должен мне помочь. Я схожу с ума.

— Сегодня утром я получил от него отсроченный чек на двести фунтов, — сказал Норман, — а с ним записку: он требует снять его имя с титров. Джои, это же глупо. Деньги его, он их заработал. Ты не заберешь чек?

— Что толку. Он его не возьмет.

— Вы на мели?

— Не то слово. Но это нам не внове… Норман, скажи, по-твоему, я все эти годы стояла на его пути?

— Он что, так говорит?

— Понимаешь, он всегда помогал моей семье. А это не облегчало жизнь.

— Как бы там ни было, Чарли сказочно повезло с тобой. Ей-ей.

Джои метнулась к окну.

— Он думает, у нас роман. — Она испуганно оглядела улицу. — Не исключено, что он следит за мной.

— Ну-ну. — Норман обнял ее за талию, ласково погладил по волосам. — Чарли никогда бы так не поступил.

— А ты знаешь, что он время от времени встречается с Карпом?

— С Карпом?

— Чарли вполне мог не уезжать из Штатов. За ним ничего не числилось.

— Не все сразу. — Он подвел ее к стулу. — Зачем он встречается с Карпом?

— Они много говорят о тебе. Больше я ничего не знаю.

— Джои, Карп нездоров, психически нездоров. Ему нравится дразнить людей — так мальчишки тычут змей палками. Он своего рода провокатор. Я говорю тебе это потому, что Карп вполне может тешить свое извращенное чувство юмора, понося меня.

Джои засмеялась, в смехе ее смешались каверза, издевка и мука.

— Что ни день, узнаю о тебе нечто новенькое, — сказала она. — Раньше я думала, что тебе, единственному из моих знакомых, чужое мнение безразлично. Теперь ты, как у тебя водится, окольным путем внушаешь мне, чтобы я не верила в те страсти-мордасти, которые Карп, судя по всему, плетет о тебе Чарли.

— Хорошо, — слова Джои задели Нормана за живое, — посмотри на это так. Войди сейчас Карп в комнату, мы смутились бы, как если бы он застиг нас в постели, — такое у него свойство.

Джои снова кинулась к окну.

— Задерни, пожалуйста, шторы, — попросила она.

— Джои, золотко, да не следит он за тобой. — Норман надел пиджак. — Пошли в паб.

В пабе было так людно, что их притиснуло друг к другу; ее облегающее платье не давало ему сосредоточиться на том, что она говорила.

— Было время, когда я верила в его проекты. Тогда он еще не растолстел. А в двадцать один год ты, похоже, думаешь, что у каждого, кто подает надежды, все выйдет. Тебе кажется, впереди уйма времени.

Норман опустил глаза в стакан, но его взгляд неминуемо перебежал на ее широкие многоопытные бедра, поэтому он снова вскинул глаза, и его губы растянула бессмысленная улыбка.

— Впрочем, я рада, что у него ничего не вышло, — сказала Джои. — В ином случае Чарли бросил бы меня. Но это отнюдь не означает, что он меня так и так не бросит. И возможно, раньше, чем ты думаешь.

— О чем это ты?

— Я та девушка, которой Чарли наобещал золотые горы. Что, по-твоему, он бесчувственный? Вчера вечером все стало ясно. Ничего из того, на что он всегда рассчитывал, ему не светит. И, как ты думаешь, Чарли захочет, чтобы весь остаток его жизни я была рядом, не давая ему забыть, что он неудачник?

— Вчерашний вечер не в счет. Он опомнится.

Норман заказал еще две порции виски и бутылку — взять домой.

— Бедняжка, он смерть как хочет ребенка, а я никогда не смогу родить.

— Что бы вам не взять сироту?

— Черт подери, Норман, ну почему мир так устроен, что талант достается одним мерзавцам? Объясни.

— Я помню, — сказал Норман, — когда УОР[101] выдавало пособия, все завидовали Чарли. Никто лучше него не мог запудрить мозги чинушам.