Первый день - Марк Леви

— И ты все это проделала только для того, чтобы познакомиться со мной?

— Как лестно для твоего ego, не правда ли? — заметила Кейра, кокетливо погладив меня ножкой под столом.

Помню, я покраснел, как мальчишка, которого застали на месте преступления, когда он забрался на табурет и полез в шкаф за вареньем. Мне было не по себе, но не мог же я ей это показать!

— Так ты жульничала или нет?

— Не скажу! Возможны оба варианта, так что тебе выбирать. Или ты подвергаешь сомнению мою честность и видишь во мне бесстыдную соблазнительницу, или ты предпочитаешь версию со шпаргалкой, и я становлюсь в твоих глазах неисправимой лгуньей. У тебя есть время до конца вечера, чтобы решить, что ты выберешь, а пока расскажи мне об астрономическом датировании.

Изучая изменение положения Солнца с течением времени, сэр Норманн Локиер сумел установить возраст Стоунхенджа и его таинственных дольменов.

Проходят тысячелетия, и положение Солнца в зените меняется. Сегодня Солнце стоит в полдень на несколько градусов восточнее, чем в доисторические времена.

В Стоунхендже зенит отмечала главная линия всего сооружения, вдоль ее оси через равные промежутки стояли менгиры. Так что ученому оставалось только произвести точный математический расчет.

Вскоре я заметил, что Кейра перестала меня слушать, хотя изо всех сил изображала внимание.

— Ты опять надо мной издеваешься? Тебе это совсем не интересно, ведь так?

— Да нет же, наоборот! — запротестовала она. — Если я снова поеду в Стоунхендж, я взгляну на него другими глазами.

Ресторан закрывался, мы остались последними, и официант, гася светильники в глубине зала, всячески давал нам понять, что пора уходить. Мы целый час бродили по улицам Примроуз-Хилл, вспоминая самые лучшие моменты того далекого лета. Я предложил Кейре проводить ее до гостиницы, но, когда мы сели в такси, она сказала, что отвезет меня домой. «Без всякой задней мысли», — заявила она. По дороге она развлекалась тем, что пыталась угадать, как устроено мое жилище.

— Чувствуется мужская рука, даже слишком, — отметила она, осмотрев первый этаж. — Сразу видно, квартира холостяка, но довольно милая.

— Что тебе не нравится в моем доме?

— А где в этой ловушке для девушек находится спальня?

— На втором этаже.

— Я ведь так и говорила, — откликнулась Кейра, поднимаясь по лестнице.

Когда я вошел в комнату, она ждала меня в постели.

В тот вечер мы не занимались любовью. Все вроде бы шло к этому, но иногда случаются такие вечера, когда что-то оказывается сильнее желания. Например, боязнь быть неловкими, нежелание обнаружить свои чувства, страх перед завтрашним и всеми последующими днями.

Мы проговорили всю ночь. Прижавшись головами друг к другу, взявшись за руки, как два студента, которые никогда не постареют. Однако мы все же постарели: Кейра в конце концов уснула у меня под боком.

Еще не рассвело. Я услышал легкие шаги, почти неслышные, как у зверя. Открыл было глаза, но Кейра попросила меня этого не делать. Я почувствовал, что она смотрит на меня с порога комнаты, собираясь уходить.

— Ты не будешь мне звонить, ведь так?

— А мы не обменялись номерами телефона, одними только воспоминаниями. Может, так лучше? — прошептала она.

— Почему?

— Я опять уеду в Эфиопию, ты мечтаешь чилийских горах, а эти края слишком далеко друг от друга, тебе так не кажется?

— Пятнадцать лет назад мне следовало тебе поверить, а не злиться на тебя, ты была права, и у нас остались только светлые воспоминания.

— И в этот раз тоже пообещай не злиться на меня.

— Постараюсь изо всех сил. А если…

— Нет, ничего больше не говори, Эдриен, ночь была такая чудесная. Из того, что со мной вчера случилось, даже не знаю, что лучше: доставшаяся мне премия или встреча с тобой. А я и знать не хочу! Я тебе оставила записку на ночном столике, прочти ее, когда проснешься. Засыпай и постарайся не слышать стук двери, когда я выйду.

— Ты удивительно хороша сейчас.

— Дай мне уйти, Эдриен.

— Можешь пообещать мне кое-что?

— Все, что захочешь.

— Если наши пути снова пересекутся, обещай, что не станешь меня целовать.

— Обещаю, — произнесла она.

— Счастливого пути! Не стану врать, что запросто обойдусь без тебя.

— Ну и не говори. И тебе счастливого пути.

Я слышал скрип каждой ступеньки, когда она спускалась на первый этаж, скрежет петель, когда она закрывала за собой дверь, через приоткрытое окно до меня доносился звук ее шагов, когда она удалялась от моего дома. Гораздо позже я узнал, что она остановилась в нескольких метрах от него и села на низенькую каменную изгородь; что она ждала рассвета и десять раз хотела вскочить и повернуть обратно, что она уже пошла назад, туда, где я ворочался в постели, не имея сил заснуть, — но тут появилось такси.

— Бывает так, что старый рубец расходится так же быстро, как свежая рана, с которой преждевременно сняли швы? Значит, следы ушедшей любви никогда не стираются?

— Вы спрашиваете об этом идиота, безнадежно влюбленного в женщину и неспособного набраться смелости, чтобы ей признаться? По этому поводу у меня есть два соображения, и я их вам сейчас сообщу. Первое: имея в виду вышесказанное, я не уверен, что вы обратились к самому квалифицированному специалисту в этой области; второе, опять-таки с учетом того, о чем я вам напомнил: я последний, кто имеет право упрекать вас в том, что вы не сумели найти нужных слов и уговорить ее остаться. Подождите, есть еще и третье! Хотите испортить себе выходные, тогда слушайте: вы вели себя нерешительно и не сказали ей все напрямую. Сначала премия, уплывшая у нас из-под носа, потом ваша случайная встреча — в общем, вы сделали все, что могли.

— Спасибо вам, Уолтер.

Я не смог уснуть, но заставил себя пролежать постели как можно дольше, не открывая глаз, стараясь не слышать уличный шум; я сочинял историю. Историю о том, что Кейра спустилась на кухню и приготовила чай. О том, как мы позавтракали вместе, обсуждая, где проведем день. Лондон принадлежал нам безраздельно. Я оделся как турист, изображая, будто вновь знакомлюсь со своим городом, восхищаясь яркими домами, такими заметными на фоне серого неба.

Я походил бы с ней по знакомым местам, как тогда, в первый раз. На следующий день мы вновь отправились бы на прогулку, не спеша, в ритме воскресного дня, когда часы идут медленно-медленно. Мы бы все время держались за руки, и пусть бы даже Кейра вечером уехала, я бы это как-нибудь пережил. Каждая минута, проведенная с ней рядом, стоила того.

Моя постель пропиталась ее запахом. В гостиной на диване остался ее след. Прохаживаясь по пустому дому, я почувствовал, как в кровь мою проникает ощущение смерти.

Кейра меня не обманула, на ночном столике я увидел записку — одно только слово: «Спасибо».

В полдень я позвал на помощь Уолтера, ставшего мне настоящим другом, и полчаса спустя он уже звонил в мою дверь.

— Мне бы хотелось порадовать вас приятными новостями, чтобы поменять ход ваших мыслей, но, к сожалению, у меня их нет, ко всему прочему к вечеру обещали дождь. Исходя из этого, вам следовало бы одеться. Не думаю, что пребывание в этой ужасной пижаме идет вам на пользу, к тому же созерцание ваших лодыжек вряд ли скрасит мне воскресенье.

Пока я варил себе кофе, Уолтер отправился наверх «проветрить помещение», как он сообщил, взбираясь по лестнице. Он спустился через несколько минут, очень радостный.

— Ну вот, у меня все-таки есть для вас хорошая новость — время покажет, насколько она хороша.

И он гордо потряс кулоном на кожаном шнурке, который вчера висел на шее Кейры.

— Только ничего не говорите, — продолжал он. — Если вам в вашем возрасте неведомо, что такое неудача в любви, то ваш случай еще более безнадежен, чем мой. Женщина, которая забывает в доме мужчины свое украшение, может преследовать две цели. Первая — чтобы другая женщина нашла его и устроила безобразную сцену: но вы же страшно неловкий, а потому наверняка десять раз повторили, что у вас никого нет.

— А вторая цель? — спросил я.

— Что она намерена вернуться на место преступления!

— Может, она просто была рассеянна и забыла у меня эту вещицу — такая мысль не кажется вам более приемлемой? — поинтересовался я, взяв у него из рук кулон.

— Вот уж нет! Будь это сережка, ну, на худой конец, кольцо, я бы согласился с вами, но такая крупная подвеска… Разве только вы забыли мне сообщить, что ваша подруга слепа как крот, — тогда бы, кстати, мне стало понятно, как вы сумели ее соблазнить.

Уолтер выхватил у меня из рук кулон и взвесил его на ладони.

— Не пытайтесь убедить меня в том, будто она не заметила, как с ее шеи исчез предмет весом в полфунта. Эта вещица достаточно тяжелая, чтобы ее можно было потерять, не заметив.