Цыц! - Екатерина Вильмонт

— Я тут увидела одного старого знакомого, мне не хочется, чтобы он меня заметил.

— Ты о ком? Об Артеме? Он чудный мужик. Только в последнее время что-то много пьет. Кажется, его женщина бросила. Слушай, а это не ты?

— Я. То есть не так… там Вероника вмешалась… И вообще…

— Ох, это его крест! Очень тяжелая девочка. А ты его любила?

— Мне просто показалось. Но тут Ринат…

— А Рината любишь?

— Больше всего на свете.

И тут же до них донесся громкий голос Рината.

— А где моя Лиля? Кто похитил мою любимую женщину? Ау, Лиля! Лиля!

— Иди! А то он весь поселок на ноги поднимет!

— А, вот ты где? Прости, прости меня, я как идиот ввязался в спор… Тебе было скучно? Да? Давай-ка поедем!

— Давай! — несказанно обрадовалась Лиля.

Вдруг сзади раздался голос:

— Папа! Папа! Иди сюда скорее, посмотри, я опять была права! Ты совершенно не умеешь выбирать женщин!

Лиля похолодела от тона девочки. Он был просто нестерпимым.

Ринат ничего не понял. Но Артем услышал, увидел.

Он подошел к дочери и отвесил ей пощечину.

— Ты с ума сошел! — крикнула Лиля. Как можно бить ребенка, да еще на людях? Она ж ему этого не простит.

— Ты еще об этом пожалеешь! — прошипела Вероника.

— Что это все значит? — растерянно спросил Ринат. Он чувствовал, что эта сцена имеет какое-то отношение к Лиле. Но ничего не понимал.

— Я потом объясню. Давай скорее уедем! Прошу тебя, Ринат!

— Здравствуй! Так вот на кого ты меня променяла! Роскошный кобель, ничего не скажешь!

Сейчас будет драка, обреченно подумала Лиля.

— Ринат, не реагируй, он же пьяный! — шепнула она ему, — умоляю!

— Подожди! — стряхнул ее с себя Ринат.

— Ты что себе позволяешь, а?

— Ничего, кроме констатации факта. Ты роскошный кобель, а она…

— Сию минута извинись перед женщиной!

— Еще чего! Ты, брат, не обижайся, просто учти, что она легкая добыча… Я думал, необыкновенная девушка, а оказалось такая же как все.

— Уйди, — прошипел Ринат, — я могу и убить.

— Да брось, они все одинаковые. Просто дырки, так к ним и надо относиться. Я раньше дрался из-за них, вступался за честь, какая там честь… Ты вон ей уже машину подарил, а я просто не успел, вот и получил отставку!

И тут тигр прыгнул. Одно движение и Артем рухнул наземь.

— Папочка! Папочка! Он тебя убил! — завопила Вероника.

— Ринат, ради Бога! Уедем!

Он глянул на нее так, что ей показалось — сейчас он откусит мне голову.

— Встань, падаль! — сказал он Артему и пнул его носком ботинка. Тот стал медленно подниматься. — И запомни! Еще одно слово об этой женщине и тебе не жить!

Он молча схватил Лилю за руку и поволок к машине.

— Сядь. Пристегнись!

Он сел за руль, пристегнулся сам и рванул с места. Он выжимал из маленькой машинки все, на что она была способна.

— Ринат! Не надо так гнать! Я боюсь!

Он как будто ее не слышал.

Вот сейчас мы разобьемся и все кончится. Раз и навсегда. Или уже кончилось? Чертова девчонка!

— Ринат, послушай меня!

У нее было ощущение, что с нею рядом вулкан, который вот-вот начнет извергать огонь и лаву. Но в этой ночной гонке в маленькой тесной машине, в этой едва сдерживаемой ярости Рината было что-то невероятно сексуальное и никогда доселе не испытанное. Она уже не боялась, а хотела его. И желание с каждой минутой нарастало. Он вдруг резко свернул с шоссе на проселок, промчался метров двести, съехал на обочину, затормозил. Выскочил из машины, обежал ее, рванул Лилину дверцу, за руку выволок ее и ни слова не говоря швырнул в траву.

Они очухались уже под утро.

— Прости меня, — сказал он.

— Простила, — усмехнулась она. — Это было так романтично. Первая ночь на траве…

— Я обезумел.

— А с тобой такое часто случается?

— Раза два в жизни…

— Жаль…

— Лилька!

— Правда, жаль… Это было поистине прекрасно!

— И ты не обиделась?

— Я люблю тебя! Давно люблю, а сейчас еще больше, хотя в какой-то момент мне показалось, что ты можешь меня убить.

— Ну все, хватит валяться на траве. Поехали.

— Куда?

— Ко мне. Не к твоей же подруге ехать.

— Я даже не знаю, где ты живешь?

— У меня квартира на Малой Никитской. — Если б ты знала, какой я голодный…

— А давай заедем куда-нибудь позавтракаем. Есть же круглосуточные заведения.

— Нет, нельзя, Лилька. У тебя такой вид…

— Неприличный, да?

— Помнишь, была реклама какого-то средства от импотенции. Мужик там идет такой счастливый и весь в соломе.

— Я вся в соломе?

— Я даже не знаю, как ты дойдешь от машины до моей квартиры. Ты же вся драная.

— Ох, правда.

Блузка была порвана в клочья, молния на джинсах вырвана с мясом.

— Ринат!

— Ничего, что-нибудь придумаем и после завтрака поедем тебя одевать. Я люблю тебя, Лилька! И как честный человек я просто обязан на тебе жениться, официально.

— Ринат, мы же договорились…

— А если ты забеременела?

Она хотела сказать, что у нее спираль, но сочла за благо промолчать.

На Малой Никитской, он достал из кармана ключи от квартиры и сказал:

— Посиди три минутки, я сейчас что-нибудь принесу. Накинуть.

— Хорошо, — сонным голосом сказала она.

Едва он отошел, она заснула. Он вернулся с пледом, накинул на нее. Она спала. Я люблю ее. Он взял ее на руки, она открыла глаза.

— Ринат, я сама.

— Да ладно, штаны еще потеряешь.

Вечером Ринат отвез ее к Миле на своей машине.

— Да, подруга, у тебя на морде все написано, — заметила Мила, впустив Лилю в квартиру. — Ты так ему и не призналась?

— Нет. Не получилось.

— Он, конечно, здорово эффектный. Но, боюсь, тебе придется уйти с работы. Не простят тебе его…

— Я и уйду после ярмарки. Все уже решено. Он принял мои условия.

— Слушай, а что это за дикая тачка была?

— Это была моя тачка.

— Подарил тачку? Круто! Какую?

— Опель-корсо.

— Мог бы что и пошикарнее. А идея с аэрографией довольно безвкусная, должна заметить.

— Неважно, Милка. Я так счастлива…

— Да, это неважно, ты права… Но сказать, кто ты, уже пора. Глупо.

— Да. Он просил познакомить его с моей матерью.

— Допрыгалась, идиотка!

— Я сказала, что у мамы роман с чилийцем и она в Чили.

— Почему в Чили?

— Не знаю, — пожала плечами Лиля. — Далеко.

— Действительно, далеко, — засмеялась Мила. — А что это на тебе за шмотки?

Лиля рассказала ей о происшествии на даче и о том, что за ним последовало.

— Ни фига себе темперамент! Это хорошо, что он его направил в нужное русло, а в другой раз может и пришить…

— Глупости! Он меня любит! И я его… После ярмарки мы поедем в Италию. Милка, я так счастлива! Понимаешь, все оказалось не зря… И даже десять лет тоски с Денисом. Знаешь, если бы я с ним не боролась все время, я бы сдохла. А тут…

— Боролась она с Денисом! Это ж разве была борьба? Ну поступила ты в институт, ну пошла работать… Это так… семечки. Вот сейчас тебе борьба предстоит, будь здоровчик!

— А с кем?

— С Чингисханом твоим.

— Я не хочу с ним бороться. Я хочу ему подчиниться.

— Не вздумай! Свои права всегда надо отстаивать! А то он настрогает тебе ребятни, ты будешь вечно беременная, кормящая, словом, клуша. А ему это надоест. Романтика опять же поманит. И будешь ты как Наташа Ростова в конце романа.

— Пусть, но сейчас я счастлива, как никогда в жизни.

— Он классно трахается?

— Нет слов!

— Ну вот, а ты все хвасталась, что не членозависимая. Это все пока своего мужика не встретишь.

— Да, Милка, теперь я бы так о себе не сказала… — задумчиво произнесла Лиля и подруги расхохотались.

Первое, что Лиля узнала в понедельник на работе — Влада уволилась.

— Да? А почему?

— Молчит, как партизан. Кажется, нашла другую работу.

— А я ведь что-то ей должна… — наморщила лоб Лиля.

— Деньги? Тогда она сама напомнит, — успокоила ее Таня.

— Нет, не деньги, я ей что-то обещала… Но что… Теперь буду мучиться, пока не вспомню!

— Да познакомить ее с Леонтовичем ты обещала! — засмеялась Марина.

— Ох, правда… Но ничего не вышло.

— Перебьется. Девчонки, кому-то еще Леонтович нужен? — со смехом спросила Марина.

— Да нет, для меня он старый.

— А мне он вообще не нравится.

— Ладно, успокойтесь, никто вам его не навязывает! — засмеялась Лиля. И тут же подумала: Милка! Надо Милку познакомить с Леонтовичем. Она от него тащится. Но придется привлечь к этому делу маму. В своем счастье Лиле хотелось осчастливить и лучшую подругу. Но маме надо будет позвонить прямо сейчас. Кажется, она в Минске.

— Алло! Лилёнок, ты как?

Лиля ушла в дальний конец коридора, где было нестерпимо душно и оттого безлюдно.