Песни дождей - Лора Эллиот

Чтобы поскорее забыть об этой неприятной встрече, Кристина решила приступить к уборке. В коридоре, ведущем в ванную, она нашла веник, ведра, тряпки и остатки каких-то моющих средств.

Спустя три часа комната засияла чистотой. Кристина умудрилась вымыть даже окна, которые явно не мылись с середины прошлого века. Наконец, окинув гордым взглядом плоды своих трудов, она в изнеможении повалилась на тахту.

А Риши будет приятно удивлен, успела подумать она прежде, чем провалилась в сон.

Вначале ей казалось, что она просто падает в непроглядную тьму, становясь невесомой. Потом знакомое, ставшее родным, прикосновение к руке помогло ей снова обрести себя, и она увидела Риши, стоящего рядом с ней на краю обрыва – того самого обрыва, у которого они стояли в ее прежнем сне. Только теперь Кристина вдруг с ужасом осознала, что этот обрыв означает конец их пути. За спиной было что-то враждебное и пугающее, намного страшнее обрыва, и, чтобы быть вместе, им придется прыгнуть. Вдруг за спиной послышался звон браслетов. Молодая индианка в кроваво-красном свадебном сари тронула Риши за плечо. День мгновенно превратился в ночь. Кристина осталась на краю пропасти одна. Нет, она не вынесет этой муки, не сможет видеть, как ее любимый женится на другой женщине! Ей ничего не остается, как прыгнуть в пропасть одной. Только так она сможет избавиться от невыносимой муки. Сдерживая яростное сердцебиение, она шагнула к краю обрыва…

Внезапно раздался оглушительный треск. То ли небеса раскололись, то ли ее сердце разорвалось от отчаяния?

Кристина испуганно распахнула глаза. Трескучий удар грома превратился в гулкий раскат и зловеще прокатился по всему небу. В комнате царил полумрак. За окнами беспощадно хлестал дождь.

Проклятый, ненавистный сон! Наваждение! Откуда ты приходишь, мрачное видение? Что ты хочешь сообщить?

Кристина села и принялась тереть ладонями глаза, будто пыталась смыть с них все страшные, невозможные картины, которые они только что видели.

Это неправда! – твердила она себе мысленно. Это просто наваждение, отражение ее скрытого страха. Неужели она до сих пор не доверяет Риши?

Но ведь они любят друг друга. Они поклялись, что будут вместе до конца жизни!

Она встала с тахты и принялась беспокойно ходить по комнате. На часах было четыре. Риши обещал вернуться в семь, значит, через час можно заняться приготовлением ужина.

Расхаживая по комнате, она невольно остановилась у алтаря. Странно, почему вдруг все цветы, которыми Риши сегодня утром украсил алтарь, завяли и осыпались? И даже листики на розах свернулись в трубочки? Опустившись на колени перед алтарем, Кристина стала с тревогой разглядывать поникшие, безжизненные цветы.

Неожиданно ее взгляд упал на крошечный бумажный сверток, наполовину скрытый под лепестками, лежащий на серебряном блюде для подношений.

Сегодня утром, когда Риши совершал ритуал, она сидела рядом, наблюдая за ним, и хорошо помнит, что никакого свертка на блюде с сахарными шариками и рисовыми хлопьями не было.

Кристина осторожно взяла сверток в руки и развернула. Внутри оказалась горсточка черного пепла, а листок бумаги, в который он был завернут, оказался исписан странными каракулями.

Что это? Молитва? Магическое заклинание?

Не в силах найти ответа на свои вопросы, Кристина решила оставить сверток на блюде. Но как только отошла от алтаря, вдруг испытала непреодолимое желание снова развернуть сверток и потрогать пепел. Она повиновалась: прикоснулась к пеплу и вдруг почувствовала неприятное жжение. Жжение через пальцы проникло в ладонь, поползло по руке и очень быстро охватило все тело. Испугавшись, Кристина уронила сверток на пол. Пепел рассыпался по коврику.

Проклятие! Боясь снова прикоснуться к пеплу, Кристина аккуратно подняла с полу кусочек бумаги, в который он был завернут, и бросила его на алтарь. Лучше не связываться со всеми этими мистическими, магическими, непонятными ей вещами, которые неизвестно откуда появляются.

Потом она бросилась в ванную и стала отмывать остатки пепла с рук. Жжение слегка утихло, но внутри осталось раздражение. Почему-то каждая мысль, которая приходила теперь ей в голову, становилась причиной ее раздражения и недовольства.

Ее раздражали и раскаты грома, и шум дождя, и то, что шторы с занавесками висели на дворе и продолжали мокнуть. Ее раздражала идеальная чистота, которой она сегодня так долго добивалась. И даже мысль о Риши.

Мог бы и предупредить о том, что на алтаре лежит опасное вещество, думала она. Почему не сделал этого?

Нервно промаршировав из угла в угол минут двадцать, она вдруг опомнилась. Что с ней? Откуда это глупое раздражение? Пытаясь взять себя в руки и успокоиться, Кристина села в кресло и попробовала вспомнить, что Риши говорил ей прошлой ночью, когда они занимались любовью. Но в памяти оказался провал. Все его ласковые слова, шутки и истории улетучились. От отчаяния Кристине хотелось заплакать. Что происходит с ней?

Наконец, когда на часах было полшестого, она направилась в кухню и стала готовить ужин: картошку с цветной капустой. Несколько дней назад Риши научил ее готовить это традиционное индийское блюдо, и теперь ей хотелось порадовать его. Но пока она чистила картошку, у нее три раза вываливался из руки нож, два раза картофелина подпрыгивала и закатывалась куда-то в угол, а когда овощи были порезаны и лежали в миске, миска вдруг соскользнула со стола, и все ее содержимое рассыпалось по полу.

– Проклятье! Проклятье! Проклятье! – бормотала Кристина, ползая по полу и собирая ломтики овощей.

Но на этом ее беды не закончились. Поджигая газовую конфорку, она умудрилась обжечь пальцы, а закипевшее в жаровне масло расплескивалось с такой яростью, что Кристина несколько секунд боялась приблизиться к плите.

В результате отчаянных усилий ужин все-таки был готов, но когда она, отложив несколько ложек овощей на блюдце, попробовала их, ей захотелось тут же сплюнуть.

– И как я могла приготовить такую дрянь? Как теперь смогу подать эту дрянь своему любимому? – спросила она себя и от досады расплакалась.

Чтобы скоротать время до прихода Риши, она уселась в кресло перед телевизором и целый час листала каналы, пытаясь отвлечь свой ум от неприятных мыслей.

Стрелки часов перевалили за семь, но Риши не появился. Она продолжала тупо пялиться в телевизор, запрещая себе смотреть на часы. Наконец, когда она снова, забыв о запрете, глянула на часы, они показывали девять. Вскочив с кресла, она принялась мерить шагами комнату.

Где он? Может, с ним что-то случилось? Попал в аварию?

Быстро натянув джинсы, она схватила зонтик, выскочила из дома и бросилась к ближайшему телефону. Набрала его номер, но казенный голос в трубке заявил, что номер временно отключен. Дрожащей рукой она продолжала нажимать на кнопку повторного набора номера, но казенный голос упрямо твердил свое. Она вернулась домой и снова уселась перед телевизором.