Графиня Салисбюри - Александр Дюма

По окончании с обеих сторон этих приготовлений, на которые употреблено было все утро, около полудня заяц, испуганный одним воином Английской армии, выбежал из леса и бросился в ряды французов, которые, желая застрелить его, пустились за ним в погоню. Англичане, заметив это, но не понимая причины, пришли в движение от этого шума, воображая, что неприятель на них нападает. Поэтому король, оставив маленького иноходца, сел на ратного коня, приготовясь отразить первое нападение. Со своей стороны знатные гасконцы и дворяне Лангедока, полагая, что на них нападают, надели шлемы и обнажили мечи, тогда как граф Гейнаузский вообразил, что уже сражение начинается, поспешил посвятить в рыцари многих дворян, которым он обещал эту честь; так что в одну минуту он их сделал четырнадцать, которые во всю жизнь свою потом назывались рыцарями Зайца.

После сего прошло еще довольно времени, и наконец солнце начало склоняться к западу, как вдруг посланный явился к Эдуарду, который принял от него письма и прочел их, не сходя с лошади; они были за подписью епископа Канторбери присланы из совета Англии и извещали его, что нормандцы и гейнаузцы высадились в Сутамптоне, грабили и жгли город, достигли до Дувра и Норвича, опустошая берега Англии, в числе сорока тысяч, охраняя так хорошо море, что прервали всякое сообщение с Фландрией; взяли два самые большие корабля, которые назывались Эдуард и Христоф; что сражение продолжалось целый день, тысяча человек англичан в нем погибла.

Известия эти были ужасны, однако в этих же письмах находились и другие еще опаснее первых. Эти были из Шотландии; пока Эдуард находился под Камбреем, Филипп Валуа, как сказано прежде, отправил послов к дворянам, бывшим на стороне юного короля Давида; они не привезли с собою подкрепления ни войском, ни оружием, но зато привезли значительную сумму денег, на которые можно было иметь и то и другое. Начальник посольства человек благоразумный и храбрый, пробрался невредимо через все посты англичан и достиг леса Иедар, где стояли как неприступная крепость граф Мюррай, мессир Симон Фразер, мессир Александр Рамзай и мессир Гильом Дуглас, племянник доброго лорда Джама, который, как мы уже сказали выше, умер в Испании в то время, как вез сердце своего короля на святую землю. Все эти знатные дворяне обрадовались, получив известия из Франции: король Филипп советовал им воспользоваться отсутствием Эдуарда и возмутить королевство Англию, давая им к тому все средства присланными с этим вместе сокровищами, которые они так скоро и искусно употребили в дело, что в непродолжительном времени имели и людей и лошадей; и тогда как они начальствовали уже над сильным и многочисленным отрядом, английские губернаторы считали их дикими зверями, укрывшимися в лесу Иедар, куда они спустились с гор, как стадо волков, и силою или хитростью взяли несколько крепостей; так что, в свою очередь, англичане в это время имели в своем владении только семь или восемь городов и крепостей, между которыми были Бервик, Стерлинг, Роксбург и Эдимбург. Шотландцы, ободренные своими успехами, оставив позади себя Бергик, перешли реку Тинь, и старинную римскую стену, достигли Дурома на самой почти границе Нортумберланда, то есть на расстоянии трехдневного перехода до королевства Англии, грабя и сжигая все на пути своем; потом удалились беспрепятственно обратно другой дорогой, потому что англичане не препятствовали их отступлению и даже не подозревали, что у молодого шотландского льва так скоро прорезались зубы и выросли когти.

Эдуард прочитал эти письма со спокойным видом и ни одна черта лица его не обнаружила душевной тревоги; приказал угостить и наградить посланного так, как будто он привез добрые вести. Потом окинул взором находившуюся пред ним армию, внутренне прося Всевышнего отвратить битву, которой он сам желал, и для которой зашел так далеко; потому что победителем или побежденным, завлеченный в центр государства, или по отступлении во владения Империи, — в любом случае он не мог скоро возвратиться в свое отечество, куда его призывали важные дела. По счастью, французская армия была все в одном положении, и как день начал уже склоняться к ночи, то казалось, что в этот день сражения не будет.

В самом деле, прошло еще два часа и ни один из противников не решился перейти болота; потом наступила ночь, и обе армии разошлись на прежние занимаемые ими накануне места. Король Эдуард, собрав совет, прочитал громко донесения, полученные им из Англии, и желал знать мнение английских баронов и владельцев Империи; все единогласно объявили, что присутствие его в Лондоне необходимо, что ему без отлагательства нужно отправиться непременно в Англию, посему, пользуясь темнотою ночи, он велел снять палатки, увязать снаряды, и, снявшись с места в ту же ночь, прибыл с герцогом Брабандским в Авень, находящийся в Гейнау: на утро, простившись с немецкими владетелями и брабандцами, оставшимися под ружьем для охранения своего отечества, он прибыл со своим двоюродным братом герцогом Иоанном в Брюссель.

На другой день, король Франции не знал, что произошло в продолжении ночи, пошел снова навстречу англичанам, приказав войскам своим занять ту же позицию, как и накануне; но, не встретив неприятеля на прежнем месте, полагал, что в лесу, простирающемся на противоположном берегу болота, сделаны были засады, почему и потребовал охотника, который, перебравшись через неприступное болото, устрашавшее накануне обе армии, осмотрел бы лес, казавшийся ему подозрительным по царствующей в нем тишине. Явился молодой рыцарь, готовый исполнить опасное поручение, это был мессир Есташ Рибомон, происходивший от древней дворянской фамилии, которому хотя и было только двадцать один год от роду, но уже в продолжение пяти лет он находился на военной службе; отпуская его на такую опасность, Филипп Валуа хотел в случае неудачи, чтобы молодой человек умер, по крайней мере, рыцарем, поэтому велел ему преклонить колено, сам вооружил и обнял его, так что, обрадованный этой честью и гордясь ею, мессир Есташ вскочил на лошадь, моля Бога встретить какого-нибудь неприятеля, чтобы оказаться достойным полученной от короля милости. Потом, пустившись по болоту, перебрался через него на виду всей армии, и, достигнув противоположного берега, взял копье наперевес и направился прямо к лесу, в котором исчез скоро из виду. Высмотрев его во всех направлениях, и найдя его совершенно пустым, подобно заколдованному лесу, в котором из одного дерева Танкред пролил кровь Клоринды, он, проехав его весь, не найдя ничего подозрительного, показался опять на возвышении горы, с которой видна была вся окрестность, и, достигнув ее вершины, не встретил никого; водрузил в землю копье в знак совершенного ею владения, положил подле него шлем, длинные перья которого развевались ветром, сошел с горы тихо с непокрытой головой, и явился пред королем, отдав ему отчет в исполнении поручения, убеждал следовать за ним со всей армией до того места, на котором накануне расположены были войска Эдуарда. Филипп Валуа немедленно приказал идти вперед, и мессир Есташ Рибомон, как путеводитель для показания пути, занял место впереди всей армии и переправил все войска через болото, из которого многие из рыцарей выбрались с большим трудом по причине тяжести коней и своего вооружения; это доказало королю Филиппу, что он был прав накануне не отважившись перед неприятельской армией перейти это опасное место, через которое в настоящую минуту он переправился, не подвергаясь никакой опасности. Мессир Есташ не обманулся: действительно никого не было во всей стране, поэтому он в сопровождении небольшого отряда, отправился на вершину горы, и взял обратно оставленный им шлем и воткнутое копье. Король Филипп остановился на том самом месте, где были расположены войска Эдуарда, и пробыл на нем целые два дня, в продолжении которых узнал от окрестных жителей, что король Англии удалился в Гейнау со всеми рыцарями и баронами Империи; ласково поблагодарив королей, герцогов, графов, баронов и рыцарей, собравшихся к нему на помощь, простился с ними, предоставляя всякому на волю, удалиться кому куда угодно; возвратился с Сент-Кентен, распустил по гарнизонам войска свои в Турнай, Лиль и Дуе; потом, увидев, что ему не оставалось ничего более делать на границах своего государства, возвратился в Париж.

Эдуард, достигнув Антверпена, сел на корабль и отправился через море, оставив в знак скорого возвращения, под охранением своего кума Иакова Дартевеля, королеву Филиппу в его город Ганде, поручив графам Суфольку и Салисбюри защищать Фландрию в случае, если бы король Филипп вздумал наказать ее за оказанные и за предполагаемые впоследствии ему услуги. Выйдя в открытое море и не встретив ни одного из нормандских и генуэзских пиратов, прибыл 21-го февраля 1340 года в Лондон, и в тот же день отправился в Вестминстер. Возвращение его обрадовало все королевство.