Kurohibi. Черные дни - Gabriel

меня, втоптал, разорвал, а я не могла сопротивляться. Он лишил меня девственности, облил своей спермой и выкинул, как тряпку. А я только рыдала, кричала и трепыхалась, но ничего не могла поделать. Это было унизительно и мучительно, но он был очень сильный, я тряслась от страха, а он просто пожирал меня. Но, Хикари, что хуже всего

Он причинял мне чудовищную боль, я боялась его до ужаса, я хотела умереть под ним, но что хуже всего, я чувствовала его наслаждение. Это ощущение в себе — резь, жар, волны и удары, он сломил мое сопротивление, и я дрожала и стонала, не знаю почему, это просто дикость, но я чувствовала, как мое тело переставало слушаться меня, оно будто нагрелось и промокло, а потом мой цветок будто расцвел, будто потек мед, и несмотря на ужасную боль я почувствовала блаженство внизу живота, а потом снова дрожь и экстаз, и будто взрыв в голове. И, Хикари, это было настолько сильное и приятное чувство, что я, кажется, закричала или может быть даже застонала, у меня потемнело в глазах, и осталось только ощущение вспыхнувших искорок экстаза, которые затмили всю боль и страх, и ужас. Даже когда я ласкала себя сама, у меня никогда не было столь сильного и бурного чувства на вершине возбуждения. Но было это лишь на мгновение.

А потом я пришла себя, и у меня болело все, у меня ужасно болел живот, текла кровь и его семя по моему телу, меня тошнило, выворачивало, а чувствовала разбитость, унижение, ощущение, близкое к смерти. Я хотела покончить с жизнью, но мне не хватило смелости, я просто убежала и все эти дни скрывалась в каких-то разрушенных зданиях, в кинотеатре, в забегаловках, и все время меня преследует этот ужас, его устрашающий вид надо мной, разрывающая боль в животе. Вся моя жизнь разрушена, я больше не могу быть собой и просто хочу умереть, но даже не способна и на это. Я чувствую себя грязной и отвратительной, и я не знаю, что мне делать.

Помоги мне, Хикари».

— Аска… — выдохнул Синдзи. — Аска… Ты просто изумительна!

Столько чувств в этих строках, почти поэзия, но главное — обреченность от осознания собственного ничтожества, собственной низости и надломленного страстью разума, а с ним и страх и ужас вкупе с крахом целого монумента собственной гордости. Аска рухнула так глубоко, что вряд ли сможет когда-нибудь подняться, и сейчас трепыхалась в мучениях перед собственным уничижением. Теперь ее так просто было добить, всего пару слов — и она задушит себя в презрении и жалости, но Синдзи даже не думал об этом. Сейчас, когда Аска стояла на грани краха и собственного перерождения, он хотел быть рядом с ней, чтобы создать ее заново. Он желал ее, желал упиться ее плотью и чувствами, но больше всего — заполнить собой все ее мысли, стереть страх и жалость к себе, ее воспоминания и заполнить собой ее жизнь так, чтобы у нее больше ничего не осталось.

Синдзи слабо представлял, что он собирается делать, но греющее душу ощущения собственного превосходства перед некогда величественной немкой, ощущение ее разбитости, причиной которой был он сам, будто по наитию подсказывали нужные идеи и слова. Для начала Аску нужно было вернуть домой. Для этого Синдзи полистал давнюю переписку Хикари, изучив манеру ее письма, и стал набивать новое сообщение:

«Аска, это ужасно…

Но послушай меня, я хочу сказать тебе очень важную вещь. Как бы больно и мучительно тебе сейчас не было, все это пройдет. Жизнь на этом не заканчивается, у тебя будет еще много приятных моментов, только не зацикливайся на пережитом кошмаре. Подумай, это просто первый опыт, он ни у кого не бывает нормальным. Я уверена, ты сможешь жить и дальше, снова сможешь чувствовать радость и наслаждение, твой страх лишь от неизвестности и неожиданности, а боль — это естественно для первого раза. К тому же ты и сама ощутила, что кроме нее есть и что-то приятное, и с каждым разом будет все приятнее. Ты это очень быстро поймешь.

Поверь, я знаю, о чем говорю. Хоть я это и не говорила ранее, но мой первый опыт тоже был немного форсированным. Наверное, это можно назвать и изнасилованием) Я тоже поначалу боялась, страдала, думала, что жизнь на этом кончилась. Но на удивление быстро пришла в себя, а сейчас даже считаю, что ничего плохого не случилось и вдвойне получаю удовольствие от ласк. Видишь, все хорошо, все наладится, не случилось ничего катастрофического, так что не стоит так отчаиваться. Иди домой, освежись, отдохни пару деньков, я не сомневаюсь, Синдзи сейчас боится не меньше твоего. Ты сама удивишься, как быстро ты свыкнешься с этим и все наладится)

Прости, что сейчас не могу быть с тобой, у меня возникло срочное дело, это связано с работой родителей, так что, наверное, мне придется уехать на пару дней. Но ты просто держись и помни — все к лучшему. Жизнь только начинается.

С искренними пожеланиями быть счастливой, Хикари)».

Не сдержав смешка, Синдзи выключил мобильник. Конечно, Аска могла сорваться или даже не клюнуть, но негативный результат его мало беспокоил, по крайней мере, не настолько, чтобы переживать из-за него. Манок прозвучал, а теперь следовало растянуть силки.

Понежившись еще немного под солнцем, Синдзи отправился в медкабинет к Рей. Голубоволосая девушка тихо дремала на койке, укрытая простыней. Ее мирный вид будто бальзам вызвал успокаивающую теплоту, отчего даже самому захотелось прилечь рядом и разделить с ней теплоту тела. Хотя Синдзи знал, что стоило ему прилечь рядом, и подремать точно не удастся, а сегодня он решил хотя бы на день взять выходной для своего орудия, так что, собрав волю в кулак и проигнорировав разочарование, потряс девушку за плечо.

— Рей… Рей!

Та неохотно разлепила ресницы и с легким испугом сфокусировала взгляд на Синдзи.

— Икари-кун, — тихо произнесла она.

— Твоя наблюдательность как всегда на высоте, Рей, — пробубнил он.

«Нельзя. Просто нельзя».

— Прости, что разбудил. Крепко спала?

Она слегка помотала головой.

— Только заснула.

— Извини, я не хотел. — Синдзи провел пальцем по ее подбородку.

Рей с секунду смотрела прямо в его глаза, и тому даже показалось, что он начинает тонуть в ее алом взгляде.

— Все в порядке, — произнесла девушка, смешанно моргнув и дернув бровями, как будто неловко вздрогнув.

— Покушала?

— Да. Гречневая лапша и