Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого - Сергей Шведов

Между прочим, слово «Христос» считается греческим и в переводе означает «мессия». Иисус и его последователи говорили на языке арамейском, на этом же языке были написаны Евангелия. Любопытно, когда и каким образом греческое прозвание Иисуса дошло до ушей Иосифа Флавия, проживавшего в Риме и писавшего по-латыни. Не зря многие ученые считали приведенную выше цитату поздней вставкой, а некоторые сомневаются в самом существовании сего автора. К слову, в другой своей книге «Иудейские войны» Иосиф о Христе даже не обмолвился, хотя подробно описывает эпоху царя Ирода и его наследников.

Иудейская война (66–70 гг.), о которой пишет Флавий, стала переломной вехой в истории еврейского народа. Во всяком случае, так полагают официальные историки. Уничтожение Иерусалима разбросало по свету население Палестины. Беженцы искали и нашли приют прежде всего в восточных провинциях империи, в первую очередь в торговых центрах, в больших городах, таких как Дамаск, Антиохия, Александрия, Афины, Коринф, в городах на побережье Малой Азии, а также и в самом Риме. Первые века христианства вообще покрыты густым мраком. Еще в середине XX века считалось, что канон Нового Завета оформился во II веке н. э., туда же относили и возникновение христианства. Сейчас от этого мнения отказались ввиду отсутствия источников, что позволило многим исследователям, включая академика Фоменко и Уве Топпера, усомниться не только в хронологической привязке Ветхого Завета, но и в существовании древней Иудеи.

Вот что пишет по этому поводу Уве Топпер: «Составители Библии не имели ни малейшего представления о географических особенностях Святой земли, практически ничего не знали о ее обитателях или об их соседях. О военной технике ни один из авторов Библии, очевидно, не имел ни малейшего представления. Описания многочисленных сражений у них более неправдоподобны, чем даже сказки братьев Гримм. Вооруженные одними мечами кочевники – откуда у кочевников из Египта мечи, об этом – ни слова – захватывают горный Ханаан с его крепостями и укрепленными городами, в которых жил цивилизованный народ, была кавалерия, боевые колесницы и луки. Подробно описанных в Книге битв Иисуса Навина на самом деле никогда не было и не могло быть ни в описанной, ни в как-либо подправленной форме. Неправдоподобны и постоянные утверждения о том, что по указанию господнему вырезались все жители: мужчины, женщины и дети.

А взять хотя бы самые невероятные события («чудеса Иеговы»), постоянно фигурирующие на страницах Библии. Чтобы дать войску возможность преодолеть водные преграды, расступаются воды и Иордана, и поросшего тростником залива. Солнце останавливается, чтобы дать утолиться гневу. Падающие с неба камни не только побивают вражеское войско, но и разбираются при этом, где свой, где – чужой. (Я не исключаю того, что последний пример – это дошедшее до нас воспоминание о некоем космическом катаклизме, но когда и где он произошел – из описания не вычитать)».

А вот вторая цитата из книги «Великий обман» того же автора: «Еще одна небылица: совершенно невероятная история о покорении Ханаана. По этому поводу Делицш выражается ясно: «Нет Бога без земли». Иегова должен завоевать для себя «базисный» клочок земли. Каким образом – неважно. Вот мы и подошли к явной отправной точке: существовавшему лишь в религиозном смысле «народу» иудеев нужна родина, хотя бы в далеком прошлом. И они создают ее себе на кончике пера: пишут книги и описывают в них свою выдуманную «родину»… История эта охватывала многие тысячелетия от дня творения; возводила иудеев в потомки первого человека на Земле, в ней были передача древнейших в мире законов, отвоевание исконных родных земель, центральный храм и жреческая каста и… все, что еще бывает необходимым для создания достойной уважения истории. Делицш указывает осудительно и на в высшей степени презрительное отношение к женщине, сквозящее во всех ветхозаветных текстах. То же самое встречается и в Новом Завете (Иисус прикрикивает на свою мать: «Женщина, что мне делать с тобой?») и – в очень похожей форме – в Коране. Это – лишнее свидетельство того, что по времени создания эти книги недалеко отстоят друг от друга и что ими была зафиксирована ментальность некоего временного периода. Подлинная традиция не допускает передачи столь сумбурных и противоречивых текстов, как книги Ветхого Завета. Мы вынуждены предположить, что отдельные фрагменты составлялись деятелями совершенно чуждой культуры; и подобной стряпней они намеревались заполнить выдуманный временной промежуток длительностью от двух до трех тысяч лет. Но как удалось повесить все это на шею умным людям, до сих пор остается загадкой».

Бесспорно, Уве Топпер выражает крайнюю точку зрения, но он прав в одном – сомнения множатся, стоит только попристальнее вглядеться даже в, казалось бы, проверенные источники. Вот что пишет Прокопий Кесарийский в своей книге «Война с готами»: «В это время некоторые из римлян попытались тайно открыть ворота храма Януса. Этот Янус является первым из древних богов, которые римляне на своем языке называют пенатами. Он имеет храм на площади (форуме) перед зданием сената, немного выше храма Tria Fata (три судьбы) – так римляне на своем языке сочли нужным называть Мойр. Весь его храм медный, выстроен в виде четырехугольника, такой, что только прикрывает статую Януса. Она из меди, не меньше чем в пять локтей величиной, во всем похожа на человека, но имеет голову с двумя лицами; одно из ее лиц обращено на восток, другое на запад. Перед его лицами находятся медные двери; в древности во время мира при счастливых обстоятельствах римляне считали нужным держать эти двери закрытыми, а когда у них была война, они их открывали. Когда же римляне вместе со всеми другими приняли христианскую веру, эти двери они уже не открывали, даже когда у них была война. Но во время этой осады некоторые, как я думаю, еще исповедующие древнее суеверие, попытались тайно их открыть, но не смогли сделать это вполне, если не считать, что в дальнейшем двери не запирались уже так плотно, как раньше. Те, кто хотел это сделать, остались ненайденными. По этому делу не было произведено никакого следствия, так как время было смутное и так как это не исходило от начальников, а если шло от народа, то от очень малого числа» («Война с готами и персами»).

А ведь на дворе шестой век христианской эры. Конечно, здесь речь идет о Риме, где господствуют варвары, но ведь и в Константинополе без конца ссылаются на пророчества Сивиллы и стараются действовать в согласии с ними. Обращаю внимание читателя на осведомленность Прокопия, сирийского грека, к слову, в языческой религии как римской, так и греческой, а вот о христианских таинствах Кесарийский почему-то помалкивает и лишь в самом начале книги небрежно замечает, что не хочет ввязываться в богословские споры. Сдается мне, что редакторы Прокопия просто поленились перерабатывать и без того интересный материал в духе христианской традиции, а потому ограничились небольшой вставкой по поводу равнодушия автора к спорам, ведущимся среди иерархов церкви. А может, и споров никаких не было из-за отсутствия первоосновы?

Ввиду скудости источников нам приходится только гадать, чем же привлекла христианская религия Константина Великого. При этом следует оговориться, что Константин всего лишь уравнял христианство с прочими существовавшими на тот момент в Римской империи культами. А культов этих было великое множество. У древних римлян была странная привычка тащить в свой пантеон богов покоренных племен и народов. Со временем богов накопилось такое количество, что в них запутались не только простолюдины, но и жрецы. Религия, пришедшая из Палестины и Сирии, признавала существование только одного Бога-Создателя, отрицая всех прочих как порождения то ли людских суеверий, то ли нечистой силы. Не надо забывать, что Сирия уже многие века входила в Римскую империю и там хватало образованных людей, говоривших и писавших как по-латыни, так и по-гречески. Неслучайно, что три из четырех христианских патриархий находились именно на востоке, Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская. Причем, по преданию, первым христианским епископом в Антиохии был апостол Петр. Монотеизм – вот что могло привлечь Константина и его преемников в новой религии. Один Бог на небе – один царь на земле. Кстати, вопреки распространенному мнению главой христианской церкви был не Константинопольский патриарх, а император, который на начальном этапе распространения религии обходился даже без помазания, видимо, по принципу: глас народа – глас Божий. В качестве народа обычно выступали солдатские массы. Они-то в буквальном смысле поднимали на щит будущего императора. Что же касается отношения к Иисусу Христу, то здесь вопросов больше, чем ответов. Достаточно вспомнить об уже упоминавшемся арианстве императоров Валента и Валентиниана, считавших Христа просто пророком, взятым на небо подобно Моисею за особые заслуги перед Создателем. Когда состоялся собор, принявший так называемый Никейский Символ веры, то есть объявивший Христа Богом, единосущным с Создателем, остается только гадать. Ибо год 325 кажется мне весьма сомнительным. Приходится он на время правления императора Константина, который хоть благоволил к христианам, но до самой своей смерти оставался язычником. По традиции считается, что Константин крестился перед самой кончиной, но так ли это, судить не берусь. Уве Топпер полагает, что Новый Завет был записан лишь во 2-м тысячелетии нашей эры, а в его основу легли языческие мистерии об умирающем и воскресающем юноше.