Солги обо мне - Айя Субботина

меня еще осталось. Как ни странно - много. Как будто даже больше, чем когда прискакала сюда сразу после репетиции. В студию буквально еле-еле тащила ноги, а сейчас, отпахав целых девяносто минут буквально до седьмого пота, во мне как будто включился дополнительный генератор энергии.

— Пойдем, - настаивает Нина, и умоляюще складывает руки.

По правде говоря, понятия не имею, почему она так в меня вцепилась - с первого дня, как я переступила порог студии «Роял Денс», Нина как будто взяла надо мной шефство - все объясняла, все показывала, даже вызвалась страховать на первых трюках и самоотверженно подставляла спину. Я списала это на свой несчастный бледный вид и болезненную худобу - по сравнению с остальными девочками, я, со своими сорока семью «кыгы» на стальном шесте смотрюсь… несколько печально. С другой стороны - ползаю по нему круче чем пожарник.

— Хорошо, - соглашаюсь я, и Нина довольно сияет. - Встретимся на месте?

Удивительно, но уже - июнь.

По сравнению с экстремально холодной весной, лето началось экстремальной тридцатиградусной жарой. Хорошо, что в студии (хоть она буквально камерная и маленькая), есть отдельная душевая и даже парочка фенов. Я быстро ополаскиваюсь, подсушиваю волосы и выбегаю на улицу.

Кафе ровно через дорогу, но я даю себе пару минут надышаться уже чуть-чуть остывшим после дневного зноя вечерним воздухом, в котором неуловимо, даже несмотря на крепкий запах разогретого асфальта и городской суеты, все равно чувствуется запах каких-то сладких цветов. Кажется, цветет липа. Нужно не забыть сагитировать Сергея съездить за город и нарвать пару «наволочек» липового цвета - на всякий случай. У них в семье теперь на целый один потенциальный сопливый нос больше. Неделю назад Алёнка, наконец, разродилась трехкилограммовым племянником, которого назвала в честь нашего отца - Александром. Я, как модная молодая тетка, наотрез отказалась называть его Сашей и застолбила за собой право называть его Алеком. Как Болдуина.

Кстати, щекастая мордаха племянника стоит на заставке моего телефона.

Смотрю - и каждый раз улыбка до ушей.

— Есть какая-то адекватная причина, по которой ты перестала получать мои сообщения и до тебя не дозвониться?

Я напрягаюсь и чувствую неприятный холодок вдоль позвоночника. Это как-то странно похоже на панику, хотя я убеждала себя, что если мы с ним снова когда-то увидимся - я сделаю вид, что обозналась. Но, стоило этому произойти - и в моей голове осталась только одна мысль: «Как, блин, он снова меня нашел?!»

Может, если я не оглянусь и сделаю вид, что не приняла слова на свой счет, он не будет настаивать? Честное слово, даже мой работающий на всю катушку запасной генератор не настолько мощный, чтобы выдержать выяснение отношений. А это будет не самый приятный разговор на тему того, что я думаю о женатиках, которые, вместо того, чтобы поддерживать только-только родившую жену, ищут где бы добрать любви и ласки.

— Конечно, я могу поговорить и с твоей спиной, Ника-победительница, но, может, ты не будешь провоцировать меня подыгрывать твоим детским фокусам?

Значит, вот что он думает.

Детские, блин, фокусы.

Судя по слегка натянутому тону Олега, он уверен, что его секрет не раскрыт и единственная причина, по которой я закинула его номер в блок - это всего-навсего мои детские фокусы.

Я поворачиваюсь, и как всегда, когда нервничаю, покрепче перехватываю лямку рюкзака на плече обеими ладонями.

Сегодня Олег в льняной рубашке, выправленной поверх полотняных брюк. Вид совсем для него нетипичный - ни тебе стрелок, на которые даже смотреть страшно, чтобы не порезаться, ни пиджака, сидящего по фигуре так, словно его подогнали по фигуре прямо перед выходом. И даже вместо щегольских туфлей - мужские слипоны из перфорированной замши.

Неизменно одно - белоснежный внедорожник у него за спиной.

И букет цветов. На этот раз - лилий.

— У меня дежавю, - говорю я, не рискуя двинуться с мета ни вперед, ни назад.

Олег подходит сам. Протягивает мне цветы и терпеливо ждет, когда я сдамся и приму букет. Снова настолько огромный, что приходится буквально обнять его двумя руками. Я помню, что альтруизмом Юпитер не страдает, так что либо я возьму цветы и они еще какое-то время поживут у меня в вазе (точнее - в ведре, потому что вазы такого размера у меня просто нет), либо он выкинет их в ближайший мусорный бак. А лилии, в конце концов, ни в чем не виноваты.

— Я жду, - с нажимом требует Олег.

Меня берет легкая оторопь, потому что за две наших коротких встречи голос Олега всегда был предельно спокойным и даже слегка небрежным; он даже сообщения писал так, что от них веяло степенностью. А тут вдруг - такая резкая перемена. И потом - разве это не я должна была быть наступающей стороной?

Хорошо, что у меня в руках цветы и я могу как бы отгородиться от него.

— Меня не интересуют встречи с женатыми мужчинами, - стараясь выдержать ровный тон, отвечаю я.

И тут же проклинаю себя за то, что нос сам собой начинает задираться вверх. Все дело в росте Олега - он реально почти под два метра, и мне приходиться хоть как-то добирать высоты, чтобы выглядеть немного солиднее.

— Похвальные принципы, - кивает Юпитер. - Осталось выяснить, какое отношение ко всему этому имеет моя скромная персона.

Я моргаю. В смысле?

— Ника, я очень терпелив, - говорит Олег, и хоть в его голос вернулась прежняя вальяжность, он все равно говорит со мной как учитель с нерадивой ученицей. Вот они - минусы разницы в тринадцать лет. Были бы мы ровесниками, как любит говорит Алёна, вряд ли он стал бы делать мне внушение. - Но игры в молчанку меня слегка… раздражают.

— Я знаю, что ты женат, - говорю сразу после его слов.

— Хорошая попытка, - очень недобро улыбается Олег. - Попробуй следующую. Возможно, тебе повезет, и она окажется более убедительной.

— Ты издеваешься? - Тон моего голоса сам собой идет по нарастающей. Это потому что еще никогда в жизни не попадались люди, которые умели бы настолько филигранно притворяться. Я только что разоблачила его вранье - а он даже бровью не повел.

— Нет, Ника, я действительно не понимаю, в чем дело, кто именно женат и почему ты, даже не потрудившись объясниться, начала меня игнорировать. Не то, чтобы я заливался по этому поводу горючими слезами, но я не привык к подобным детским выходкам.

— Ты второй раз намекаешь на мой возраст, - вслух машинально отмечаю я.

— Потому что мы оба знаем, что ты юна и определенным образом еще очень незрела.

— И поэтому