Тревожное чувство (СИ) - Лин Элен

-привет, котёнок. – наконец, раздался голос отца.

-привет, папуль. – вздохнула с облегчением. - Как ты? 

-живее всех живых! Вы такие заботливые, уже и Игорь приезжал час назад проведать меня. 

Меня прошиб холодный пот от этих слов. Видимо, муж искал меня, но поняв, что меня там нет, сделал вид, что решил просто навестить отца.

-да, он такой. – пытаюсь не выдать голосом своих эмоций. – я тут телефон в ванной уронила, пока на этом номере буду. А можешь дать трубку Ксении?

-да, конечно, сейчас позову её. 

Слышу, как папа кричит имя жены, как она заходит, он объясняет ей, что это я хочу поговорить.

-да, Анют. Как ты? Говорят, приболела. – весело отвечает женщина.

-Ксюш, пожалуйста, выйди, чтобы отец не слышал разговор. – облизываю пересохшие от волнения губы.

-а, рецепт солянки! Сейчас, найду книжку, подожди. – говорит мастер конспирации. – что случилось? – через несколько секунд её голос звучит уже взволнованно.

-я сейчас скину адрес клиники, приезжай скорее, что-нибудь придумай для отца, он не должен знать. Пожалуйста, не заставляй его беспокоиться, сама знаешь, ему нельзя. Сообщение с адресом удали. – даю ей указания.

-хорошо, я мигом, жду адрес. – без лишних вопросов кладет трубку.

Отправляю ей сообщение, вызываю медсестру, предупредив, чтобы пустили ко мне посетителя. Пока жду мачеху, мне звонит юрист, сообщая, что приедет ближе к вечеру с нотариусом, чтобы я могла оформить доверенность на ведение судебного дела. Думаю позвонить Диме, но не решаюсь беспокоить его с утра, да и нет никакой необходимости, он итак сделал для меня так много, что хочется исчезнуть из его жизни и больше не доставлять проблем. Листаю новости в ленте, поедая больничный завтрак,когда дверь открывается и на пороге возникает Ксения в домашнем спортивном костюме, ошарашено уставившись на меня. Да, видок у меня, конечно, что надо.

-о Боже, Аня! Что с тобой?! – кидается ко мне, хочет обнять, долго прицеливается руками, но не решается, боясь причинить боль.

-Сядь, пожалуйста. – киваю ей на стул, дожидаясь, пока она занимает место, нервно заламывая пальцы. – Ксюш, это сделал Игорь. – закрываю глаза от стыда.

-как? Игорь? Что? Но почему? – она подскакивает на месте, но быстро садится обратно, схватив меня за руку. – Аня, надо срочно в полицию звонить!

-уже всё сделано. Ксения, нельзя, чтобы отец узнал. Прошу, уговори его уехать. Поезжайте заграницу. Он пришел утром к вам после того, что натворил, вдруг, он решит навредить вам. – она хочет убрать руку и отказаться, но я сильно сжимаю её ладонь. – не надо спорить. Он психопат, мало ли что решит учудить. – на глазах наворачиваются слёзы. – пожалуйста, мам.

Я впервые решаюсь назвать её мамой и вижу, как её глаза тоже наполняются слезами. Конечно, я хотела бы, чтобы родные были рядом. Спрятаться за их спины и получить поддержку. Но это для их безопасности. Я не позволю навредить моему отцу. Она поднимается, гладит мои волосы, убирая мелкие пряди с лица и целует в лоб.

-Тебе что-то нужно из вещей? – спрашивает, смахивая слезы с уголков глаз ребром ладони.

-нет, всё в порядке. Только никому не сообщай где я. И уезжайте поскорей, хоть сегодня же. 

Она кивает, закусив губу и поглаживая мою руку.

-хорошо, доченька, я всё сделаю. Запиши мой номер и сразу же пиши, звони, если что-то будет нужно.

Забиваю её номер в телефонную книгу и говорю, что устала, для того, чтобы быстрее выпроводить. А после её ухода смотрю в окно, лежа на своей койке, понимая, что остаюсь одна, отпуская их. Мне удается задремать до обхода. Мой доктор приходит один, осматривает меня, спрашивает о самочувствии и уходит довольный, словно я сейчас встала с инвалидного кресла и пробежала марафон. Хотя, если бы он ходил хмурый, то мне было бы еще страшней. Обед мне также приносят в палату, ставят новую систему, и я снова остаюсь одна.

Прокручиваю в голове произошедшее, пытаясь понять, что пошло не так. Могла ли я как-то понять заранее, что Игорь способен избивать и насиловать меня? Что он окажется зверем? На ум приходило только то, что он любил жесткий секс и совсем не интересовался моим мнением, когда кончал в меня. Но это кажется таким ничтожным и незначительным на фоне всей той доброты, заботы и поддержки, которой он постоянно меня окружал. Неужели так правда бывает? С пустого места, в одно мгновенье, человек становится диким зверем, терзающим тебя на части. Я даже пытаюсь понять, чем спровоцировала его, но быстро одергиваю себя от попыток оправдать мучителя и сделать из жертвы – виновника. Вспоминаю его слова, его безразличное лицо, когда он склонялся надо мной и терзал, не смотря на мольбы. Меня начинает накрывать волна темной паники. Погружаюсь в черную пучину, уже знакомую, леденящую и вязкую, как зыбучие пески. Неожиданно скрипит дверная ручка, и я делаю глубокий вдох, словно вынырнув из воды. Пару мгновений осознаю свое тело и окружающий мир, потом вижу склонившегося надо мной Диму.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

-ты в порядке? – спрашивает, заглядывая мне в глаза.

-д-да. – сглатываю комок в горле. – передай воду, пожалуйста. – парень берет бутылку с полки, открывает крышку и помогает мне сделать несколько глотков.

Любуюсь на него всё это время. Взгляд такой серьезный, не такой, как раньше. Повзрослел, жизнь осознал. Длинные пальцы с новыми татуировками и блестящим металлом колец. Спину держит прямо, одет непривычно просто: джинсы, темно-синий свитер. Где же все его стильные вырви-глаз костюмчики? Хочу спросить, но шутка кажется неуместной, судя по его сурово поджатым губам. Поднимает пакет с пола, выкладывая содержимое рядом.

-принес тебе соки, чай, немного фруктов, твои любимые булочки с маком, тут нарезка: сыр, колбаса, батон, крылышки пожарил, ещё горячие. Еще расческу, не знаю, есть ли у тебя. – смущенно отводит глаза, скручивая опустевший пакет.

Даже про булочки помнит, а я ведь всего один раз в переписке рассказала, когда уминала их у себя в квартире. Не знала, что пакет продуктов и расческа могут так обрадовать. Меня переполняет благодарность и стыд за то, что ему приходится со мной возиться, видеть меня в таком униженном состоянии, в больничных стенах. Он даже смотреть на меня может. Обида горько обжигает, когда смотрю в его темные глаза, направленные в окно, только бы не на меня.

-спасибо тебе большое, Дим. Мне неловко, что ты нянчишься со мной, если мне что-то еще будет нужно, я попрошу Леру привезти, не стоит отвлекаться от своих дел. – выдавливаю из себя улыбку.

-может, сразу плакат на больнице повесим, что ты тут лежишь? – ухмыляется он – никому не говори где ты. – пиши и звони только мне и адвокату. Поняла? 

Всё, что нужно – я сделаю и привезу. Ладно? – смотрит на меня.

Поджимаю губы, недовольная его требованием. 

-хорошо. – киваю, твердо решив ни о чем его не просить.

-хорошо. – вторит мне, усевшись на стул. 

Роняет голову на руки, устало потирая глаза. Отворачиваюсь, представляя себе унылые дни без каких-либо посещений подругами. В это время парень шуршит упаковками, убирает продукты в холодильник. Теплая ладонь ложится на мою руку, только тогда поворачиваюсь.

-Прости. – от его искренних извинений ещё поганей на душе. – я должен знать, что ты в безопасности и с ума схожу от того, что не могу пойти просто пристрелить его как бешенного пса. 

Закрываю глаза, сдерживая комок в горле. Мне тоже жаль, что я не могу просто убить Игоря. И обидно, что не смогла защитить себя, оказавшись абсолютно бессильна и беззащитна. Жизнь – это не кино, где добро всегда побеждает, а хрупкие женщины оказываются бойцами ММА, ломая кости маньякам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

-ладно, я пойду. – так и не дождавшись от меня ответа, Дима отпускает мою руку. – пока.

Игнорирую его. Щелкает дверная ручка, и я могу уставиться в телефон, отвлечься на кино и новости. Лера пишет, но общаюсь с ней как раньше, не выдавая произошедшее. В этом Дима прав – мне не стоит всем подряд раскрывать свое местонахождение. И тот факт, что он в чем-то прав, ужасно бесит. Раньше я смотрела на него свысока из-за разницы в возрасте, а теперь он позволяет себе повелительный тон в мой адрес.