Вечный Герой (сборник) - Муркок Майкл Джон

Он еще ни разу столь прямо и напыщенно не говорил со мною об этом.

— Сир… — начал было я.

— Она сплетет такое заклятие, что ты, подобно псу, станешь ползать у ее ног, ожидая подачки, и тогда уж нам от тебя никакого проку не будет. Берегись, Эрекозе, предупреждаю тебя! Великие Боги! Я уже склоняюсь к тому, чтобы отдать ее гребцам — поразвлечься, — а потом бросить за борт!

— Вы приказали мне защищать ее, ваше величество, — сердито сказал я. — И я поклялся защитить ее от любой опасности!

— Глупец! Но я тебя предупредил. Я не желаю ссориться с тобой, Эрекозе. Больше того, я не желаю терять своего Героя. Если я еще замечу, что она продолжает приманивать тебя, я ее убью. И ничто меня не остановит!

— Я служу вам, ваше величество, — сказал я, — и делаю это по вашей просьбе. Но вам следует запомнить — я Эрекозе. Я много раз играл роль разных Героев и Защитников. То, что я делаю сейчас, я делаю только ради племени людей. Я не присягал на верность ни вам, ни какому-нибудь другому королю. Я Эрекозе, Герой, Защитник Человечества, но не защитник Ригеноса!

Глаза его сузились.

— Это что же, предательство? — похоже было, что он хотел бы этого.

— Нет, король Ригенос. Разногласия с одним-единственным представителем Человечества еще не означают предательства всего племени людей.

Он ничего не сказал, но продолжал стоять и смотреть на меня, — похоже, он ненавидел меня столь же сильно, как и эту элдренскую девушку. Он тяжело дышал, он почти задыхался.

— Не давай мне поводов пожалеть о том, что я заклятием вызвал тебя в этот мир, мертвый Эрекозе, — сказал он наконец, повернулся и ушел к себе.

— Я думаю, нам лучше прекратить этот наш разговор, — тихо проговорила Эрмизад.

— Мертвый Эрекозе, а? — сказал я и засмеялся. — Если я мертв, то не слишком ли подвержен эмоциям для трупа? — Я не придавал нашей ссоре с королем особого значения, однако дело оборачивалось так, что теперь Ригенос вполне мог и не позволить мне жениться на Иолинде, ведь он до сих пор так и не знал, что мы с ней обручены.

Эрмизад посмотрела на меня как-то странно и чуть коснулась моей руки, словно желая успокоить.

— Ну, допустим, что я действительно мертв, — сказал я. — Не видела ли ты подобных мне существ в Призрачных Мирах?

Она покачала головой:

— Таких не видела.

— Значит, Призрачные Миры действительно существуют? — воскликнул я. Пожалуй, вопрос мой звучал вполне риторически.

— Ну конечно, они существуют! — она рассмеялась. — Никогда не встречала человека, который бы так во всем сомневался!

— Расскажи мне о них, Эрмизад.

— Что же тебе рассказать? — она покачала головой. — К тому же, если ты так и не веришь тому, что уже слышал о них, то вряд ли есть смысл мне рассказывать что-то еще — ты ведь все равно не поверишь, не так ли?

— Может быть, и не поверю, — пожал я плечами. Но чувствовал, что на самом деле ей очень хочется рассказать мне об этих Мирах, и решил не торопить события. — Скажи мне только одно: можно ли узнать тайну моего существования, побывав в Призрачных Мирах?

В улыбке ее сквозило сочувствие:

— Как же я могу ответить на этот вопрос, Эрекозе?

— Не знаю… я думал, что элдрены больше знают… больше знают о всяком колдовстве…

— Ну вот, теперь ты демонстрируешь те же предрассудки, что и все люди вашего племени, — сказала она. — Ты не веришь…

— Мадам, — сказал я, — я не знаю, чему мне следует верить. Логика этого мира — как человеческого, так и элдренского, — боюсь, совершенно мне недоступна.

Глава XVII

Снова в Некранале

Хотя король явно сдерживал себя и больше не проявлял столь откровенно свою неприязнь по отношению ко мне или Эрмизад, нельзя было все же сказать, что наши отношения стали более теплыми; впрочем, он как-то успокоился по мере того, как мы приближались к берегам Некранала.

Вскоре вдали показался Нунос, где мы оставили большую часть флота для пополнения запасов продовольствия и личного состава, а сами поплыли вверх по реке Друнаа в Некранал.

Вести о нашей великой победе в морском сражении уже достигли столицы. Разумеется, слухи о моем участии были сильно преувеличены, и выходило, будто я в одиночку потопил несколько кораблей, перерезав на них всю команду.

Я ничего не стал предпринимать, чтобы установить истину, ибо опасался козней со стороны короля Ригеноса. Народ восхищался мной так сильно и так раболепствовал передо мной, что вряд ли ему удалось бы как-то очернить меня. Могущество мое после возвращения в Некранал значительно возросло, ибо я одержал победу, доказал, что являюсь именно тем Героем, которого они хотели получить.

Теперь, скорее, было похоже на то, что если король пойдет против меня, то гнев народа поднимется против него самого — и тогда это, пожалуй, будет стоить ему короны, а может быть, и головы.

Это, разумеется, вовсе не означало, что он тут же горячо полюбит меня, но тем не менее, когда мы снова добрались до Дворца Десяти Тысяч Окон, король был со мной уже вполне любезен.

Думаю, что он уже начал воспринимать меня как угрозу своему трону, но, завидев свой дворец, подданных и родную дочь, как бы вновь убедился, что все еще правит этой страной и будет править всегда. Меня же его корона совершенно не интересовала — только его дочь.

Стражники увели Эрмизад в предназначенные для нее комнаты, едва мы успели подъехать ко дворцу, так что Иолинда, сбежавшая нам навстречу по широкой лестнице главного вестибюля и с сияющей улыбкой бросившаяся целовать сперва отца, а потом и меня, ее не застала.

— Ты уже рассказывал отцу о нашей тайне? — спросила она.

— Я думаю, что он уже знал обо всем еще до того, как мы с тобой простились, — засмеялся я и обернулся к Ригеносу, на лице которого появилось несколько растерянное выражение. — Сир, мы обручены и хотели бы обвенчаться. Вы благословите нас?

Король раскрыл рот, вытер пот со лба и сглотнул, прежде чем кивнуть головой и ответить:

— Ну разумеется! Благословляю вас обоих. Этот брак еще больше укрепит наш союз.

Иолинда чуть-чуть нахмурилась:

— Отец… скажи, ты действительно рад?

— Ну, ко… да, разумеется, я очень доволен, разумеется! Но я очень устал после долгого пути и тяжкого сражения, дорогая моя. Мне необходимо отдохнуть. Прости меня…

— Ах, это ты прости меня, дорогой. Да-да, тебе совершенно необходимо отдохнуть. Ты плохо выглядишь. Я велю рабам приготовить тебе поесть, чтобы ты мог пообедать прямо в постели…

— Это хорошо, — проговорил король, — очень хорошо…

Когда он ушел, Иолинда внимательно посмотрела на меня.

— Ты тоже, конечно же, выглядишь очень утомленным, Эрекозе. Ты не ранен?

— Нет. Хотя бой был кровавый. И из того, что мы были вынуждены сделать, мне мало что пришлось по душе.

— Воины обычно убивают других людей — на то и война.

— Да, конечно, — хрипло сказал я. — Ну а женщин, Иолинда? Ну а детей? Совсем младенцев?

Она облизнула губы. Помолчав, сказала:

— Пойдем. Пойдем ко мне. Поешь у меня. Там тебе будет спокойнее.

Когда мы поели, я почувствовал себя лучше, но на душе у меня по-прежнему скребли кошки.

— Что с тобой? — спросила Иолинда. — Что-нибудь случилось в Мернадине?

— Да нет, всего лишь крупное морское сражение. Мы его выиграли.

— Но это ведь хорошо.

— Да.

— И вы захватили Пафанаал. Атаковали его и захватили.

— Кто сказал тебе, что мы его «атаковали»? — изумленно спросил я.

— Как? Ну все… все вернувшиеся воины… Мы узнали об этом незадолго до того, как прибыл ваш корабль…

— Нам никто не оказал ни малейшего сопротивления в Пафанаале, — сказал я ей. — Там и оставалась-то всего горстка женщин да горстка детей. Всех их перерезали наши воины.

— Во время захвата города всегда гибнут и женщины с детьми, — возразила она. — Ты не должен винить себя, если…

— Мы не захватывали этот город, — повторил я. — Он был беззащитен. Там не было ни одного мужчины. Все мужское население Пафанаала отправилось сражаться с нами на море. И все они погибли.