Знахарь - Владимир Голубев

— Стоит мне отпустить кнопку на пульте, случится маленький бумм-м, — обратил на себя внимание приятный мужчина, доверительным тоном. Его лицо располагало к себе, как у высококлассного мошенника. Он отвлек моё внимание, и с противоположной стороны мне почудилось движение. Нервы мои были напряжены до предела, и я удалил парализующим заклинанием изо всей силы. «Очаровательный мошенник» повалился на землю, удачно, не разжимая руки с пультом. Но Вероника взорвалась мелкими кровавыми брызгами. Взрывная волна была достаточно сильная, но мой амулет погасил удар. Я поднял лицо вверх и посмотрел на небо внимательным, магически вооруженным глазом. Маленькая точка превратилась в огромный вертолет. Мой новый парализующий удар легко достиг вертушки, летящей на километровой высоте. Я сразу же начал выдергивать из падающей машины людей, переправляя их в подвал замка Роззе. Затем пробежался по окрестностям, выбирая незнакомых людей из множества, уложенных моим ударом.

Я вернулся в дом, в свою спальню. Но что-то разладилось во мне. Я никак не мог сосредоточиться, переход в мир магии не работал. Хард, как всегда, был занят.

— Покороче. У меня срочные дела.

— У тебя в подвале три десятка мерзавцев. К вечеру они очнутся. Допроси их по поводу сегодняшней работы. Язык знает Алексей. Для начала определи мне старшего из них, его я заберу, остальные мне живыми не нужны.

— Ты не слишком крут со своей тайной стражей? У нас за такое обязательно отомстят сослуживцы.

— Я долго был мягок. Теперь всех, кто знал об операции, я буду судить за убийство Вероники. Тех, кто выполнял приказ, тех, кто его отдавал, тех, кто обеспечивал подготовку. Всех до одного. Они мне ответят полной мерой, не ссылаясь на приказ, — я не говорил, а кричал во весь голос.

— А если приказ отдал сам король, или император? Он сам есть закон. Он имеет такое право, — Хард не подозревал о существующей у нас форме правления.

— Хорошо! Пока никого не вешай! Если рыба гниет с головы, то рубить ей хвост глупо, — после раздумья согласился я. «Будем надеяться, что до премьера и президента такая мелочь не дошла», – спрятал я голову в песок. Плодить в родном государстве беспорядок и смуту мне не хотелось. Сторожа Петровича я обнаружил в сарае. От него, как всегда, несло перегаром. За его единственную смену, парадный пиджак и брюки, и, самое главное, его паспорт, я расплатился с лихвой. Четвертушки водки, поллитровки крепленого вина, упаковки пива я запрятал по всему дому, сараю и погребу. Выбрал я Петровича по двум причинам. Во-первых, он подходил мне по комплекции. Во-вторых, Петрович был одинок.

Алексей.

Три десятка сотрудников группы захвата уже получили получасовую экзекуцию, Хард приказал бить их палками по пяткам. Алексей выдал каждому групповой снимок, шариковую ручку и лист бумаги.

— Каждый из вас пронумерует на фотографии сослуживцев, и напишет на листе фамилию, должность и звание этого человека. Вы можете написать сведения обо всех вам известных на фотографии бывших сотрудниках ведомства, — начал Алексей.

— Почему бывших? — вылез с вопросом летчик.

— Вы уже никогда не вернетесь на родину, — пояснил Алексей. Кто-то начал писать, кто-то задумался.

— Вам дается пять минут. Те, кто не желают писать, могут сразу уйти на второй круг. Девушку, которую вы убили, я видел только один раз, мельком. Но её любил Павел Ильич, мой друг, поэтому слова: «ничего личного», к вам не относятся.

Хозяин крепости ваш коллега. Он пытается уговорить Павла Ильича не зверствовать. У вас есть надежда остаться в живых. Ещё двое начали писать. Алексей просмотрел записки, выделил двух командиров, добавил еще двух «наблюдателей». Среди любителей получать по пяткам палкой не было ни одного подозрительного. Алексей смотрел на новизну одежды, холеность лиц и рук. Этих «молчунов» Алексей отправил к палачам, но попросил уменьшить усердие.

Павел Ильич.

Четверку организаторов убийства Вероники я допрашивал в пятистах километрах от дома, вблизи столицы. Уходить пришлось с большим шумом, сшибая все, замеченные мною, самолеты и спутники. Первые двадцать километров проехал на велосипеде, затем купил у случайного ребенка мокик. Погода стояла сухая, и я пересел на электричку только к вечеру. Паспорт я не предъявлял до этого ни разу. Вдали от дома он стал опасен, и перед посадкой в поезд я купил новый.

Допрашивал я убийц на заброшенной ферме, вдали от жилья. Заклеил скотчем рот и задавал вопросы. Они знали, что делали. Никто не чувствовал себя виноватым, каждый ощущал себя вправе отдавать такие приказы. Выход на следующий уровень иерархии я получил легко. Но ситуация получилась неприятная. Те, кто отдавали приказ, формально, не приказывали никого убивать. Было сказано: «не стесняться в средствах…» и «меня не интересует, как…». Четверку убийц я отправил обратно в подвал к Харду, а сам поехал за двумя господами в высоких кабинетах власти.

Александр.

Десять лет назад, когда Саша был капитаном, проблемы были мелкие, в основном денежные, зарплата была так мала, что в отделе были вакансии. Неприкрытой коррупции не было, не как у ментов, старались выглядеть прилично. Саша, в основном, крышевал бизнесменов. Приходилось ездить на стрелки и решать проблемы. Чаще хватало показать бандитам служебное удостоверение. Получив деньги, Саша не забывал отблагодарить начальство. Всегдашняя деятельность управления пресекала разворовывание государства одними, оставляя это для других, тех, кому это разрешалось официально. Все это понимали, но вслух говорили о чести и защите государства. Собственно те, другие, и были — государство. Многие сотрудники уходили в коммерческие службы безопасности, по сути, в легальные, преступные группы. Те, что оставались, получали ещё один канал поступления денег. Постепенно всё изменилось. Подняли зарплату, появились «внебюджетные фонды» и другие хитрости. Отдел, возглавляемый Сашей, занимался сбором и анализом информации. В тех исключительных случаях, когда нужно было силовое воздействие, Саша был вынужден обращаться к своему начальнику, генералу Игнатовичу. Тот имел в подчинении соответствующий штат и соответствующие технические средства. Солдафон он был ещё тот! «Приказы не обсуждаются, а исполняются», «Вопрос не терпит отлагательства» и так далее. Именно поэтому Саша не любил лишний раз напоминать о себе. Но в случае с «экстрасенсом» — пришлось. Саша взял это дело себе после громкой неудачи регионального управления в рядовой операции с большой партией рубинов. Слежка за покупателем велась небрежно, делу не придавалось никакого значения. Захват фигуранта решили проводить лишь после появления иностранца, похожего на арабского террориста. Потом уже выяснилось, что сходство ограничивалось лишь бородой. Всё казалось просто до тех пор, пока «араб» не уложил группу захвата. А когда во время допроса его русский подельник исчез, дело автоматически передали в Сашин отдел. Второй провал был закономерен, Игнатович отдал приказ на захват всех родственников русского фигуранта, их близких: жены, сыновей, любовника жены, герл-френд сыновей. И уже потом договариваться с его женой с позиции силы. Управление получило оплеуху такой силы, что информация докатилась до самого верха. Делу придали высшую категорию важности. Квартира «экстрасенса» и бывший дом его друга, любовника его жены взяли по постоянный надзор. Мобильная группа захвата имела в своем распоряжении вертолет и должна была иметь время подлета в любое из двух мест меньше десяти минут. Больше года никаких зацепок, никаких намеков на зацепки, как вдруг около дома появились двое незнакомцев. Слишком внимательный наблюдатель заметил, что капли с куста сирени, падая на женщину, обтекают её, даже немного отскакивая в сторону. Он подал сигнал тревоги, а старший группы развернул целую операцию захвата. В результате глупой ошибки женщина была убита и вся группа исчезла. Остались только записи переговоров, которые мало что дали. Сашу вызвал на ковер Игнатович, хотя вина была полностью соседнего отдела. На следующий день генерала вызвали наверх с докладом, и он взял с собой Сашу, посидеть в предбаннике, вдруг потребуется анализ ситуации. Сашу вызвали в самом конце.