Стезя чародея - Алексей Глушановский

С завершающим аккордом Бер отложил гитару и, ни на кого не глядя опустошил свою кружку.

— Ну вот… — огорченно пробурчал Олаф. — А так хорошо сидели…

— Тебе не понравилась песня? — резко обернулась к нему Вереена.

— Песня-то понравилась… Чего уж там… Я, хоть и наемник, да только вежество понимаю. Сам великий Бер, то да се… но вот только настроение, что эта песня принесла, мне не нравится! Предыдущая куда как повеселее была!

— Что поделать… — неожиданно серьезно откликнулся Бер и произнес, явно кого-то цитируя: — Такова жизнь. Есть время для смеха и веселья, а есть для горя и печали. Время веселой и хмельной ярости боя, что ярко-алой волной захлестывает тебя с головой, заставляя забывать обо всем, кроме наслаждения убивать, — и время после битвы, когда приходится хоронить изувеченные тела и молиться всем богам, чтобы среди них ты не обнаружил своих друзей… Такова жизнь, — печально повторил он.

— И смерть! — неожиданно добавила Вереена.

— Пойдем. — Олег встал из-за стола. Настроение внезапно резко упало. По каналу связи доносилась острая печаль, испытываемая девушкой, и пить вино больше не было никакого желания.

Он окинул взглядом компанию. Тонкая, гордо выпрямленная фигурка Вереены как-то очень органично смотрелась рядом с гигантским силуэтом барона Торасского, сгорбившегося над столом. Слегка перебравший Олаф клевал носом над своей кружкой. В окно был виден клонящийся к горизонту ярко-алый диск Солнца.

— Пойдем, — повторил он. — Скоро закат. Нам пора.

Со вздохом сожаления Вереена вышла из-за стола.

— Прощай… — Она протянула руку Беру. Тот мягко поцеловал ее.

— Прощайте, миледи. Мы еще встретимся?

— Мы же договорились быть на «ты», - улыбнулась девушка. — А насчет встречи… Не знаю… Как судьба сложится. Но вряд ли. До турнира я с Ариохом будем слишком заняты тренировками, а после покинем Хорив.

— Я все же буду надеяться…

Олаф на прощание не сказал ничего. Правда, при богатом воображении, легкое всхрапывание можно было квалифицировать и как некий аналог «до свидания». Но… это при действительно ОЧЕНЬ богатом воображении!

Обратно шли быстрым шагом. Солнце клонилось к горизонту, и Вереена, нервно поглядывая на огненный диск, все ускоряла и ускоряла движение. Под конец они почти бежали. Впрочем, разговору это не помешало. Первым начал Олег.

— Если хочешь, я могу тебя освободить. Я, наконец-то, разузнал у Висса, как разрывается клятва пламенной крови.

— ЧТО?!! — От изумления, Вереена даже споткнулась. — К чему это ты?

— К тому! — недовольно пробурчал Олег. — Если ты думаешь, что я не видел, как вы с этим Бером друг на друга смотрели, — там, в таверне, то ты глубоко ошибаешься! Я не слепой! Да и по каналу твои эмоции едва ли не хлестали! Знаешь, мне, конечно, грустно и неприятно… Но, раз уж ты влюбилась и приходится выбирать, то я предпочту сохранить твою дружбу, а не место в твоей постели!

— Спасибо, — Вереена улыбнулась. — Знаешь, мне приятно это слышать. Я ведь и правда, похоже, влюбилась. Никак не понимаю, почему такое возможно! Вот только насчет свободы… Ничего не получится.

— Почему? Ритуал простенький. Ничего сложного. Если хочешь, проведем сегодня и ночью навестишь своего поэта. — Олег изо всех сил сдерживал рвущуюся из груди горечь.

— Почему? Потому что едва я освобожусь от твоей власти, как твой запрет не будет меня больше сдерживать. И мне придется его убить. Законы рода отменить могут только боги! Так что… Спасибо за предложение, но не надо. И знаешь, я очень рада, что ты мой друг! — Вереена порывисто обняла Олега…

— Да ладно… — улыбнулся тот. — Мы уже пришли. Прошу вас, миледи, — выдавив из себя шутливый тон, Олег распахнул перед вампирессой калитку.

Эту ночь они в первый раз за долгое время встретили в разных кроватях.

Глава 5

Турнир

 Удары сверху, сбоку, снизу…

Меня как водится, достали!

Взмахнул оторванным карнизом,

И вроде драться перестали.

(Кто не упал — те убежали.)

Ту-тиририм-ту-ту-ту-ту, — немилосердно фальшивя, пропели фанфары, и герольд объявил:

— Бой номер тридцать шесть третьего тура Великого турнира! Вызывающая сторона: благородный лэр Вадилен, барон Огильский. Обороняющаяся сторона: благородный лэр Ариох, ненаследный княжич Бельский. К оружию!

Легким телепатическим посылом Олег направил Ворона к западному концу турнирного поля. На восточный в это время выезжал его нынешний противник. Трибуны взревели. За два предыдущих боя, проведенных в придуманной самим Олегом манере — увернись от копья, а после — булавой по затылку! — он обзавелся множеством поклонников и противников. Поклонников, впрочем, было значительно больше. В Трире умели ценить неожиданные решения и нестандартную боевую тактику. Некоторые, конечно, ворчали, что, мол, нечестно это и недостойно благородных рыцарей — вертеться ужом под конским брюхом, однако их голоса заглушались восторженным ревом остальных зрителей, которым очень даже понравились выделываемые Олегом цирковые номера.

Нынешний противник впечатления не производил. Он уже был один раз ранен в предыдущих схватках — тупой наконечник копья вышиб его из седла, попутно сломав пару ребер, и, если бы не непреклонное желание сражаться до конца, что символизировали одетые на нем ритуальные доспехи, он уже выбыл бы из участников. Однако ритуальный доспех давал право и обязанность сражаться до последней возможности, невзирая на поражения, до тех самых пор, пока тебя не унесут с поля, часто вперед ногами, и этот упертый юнец, похоже, намеревался использовать это право!

Глядя на бледное лицо и выступившую над верхней губой испарину у своего противника — придурок даже не удосужился набросить на лицо бармицу, — Олег зло усмехнулся и отправил Ворона в легкий галоп, выставив копье в атакующую позицию.

Юный барон Огильский, кривясь от боли, повторил его маневр. Вначале, Олег планировал провести эту сшибку по всем правилам. Надо же продемонстрировать благодарным зрителям и обычное умение владеть копьем. Не все же уворачиваться! А этот противник выглядит достаточно слабым, чтобы позволить себе эксперименты. В конце концов, даже если сшибка и не удастся, один удар ослабевшего от боли юнца он как-нибудь выдержит.

Однако, съехавшись поближе, Олег переменил свой план. Ему вдруг почему-то стало жалко мальчишку. Еще один удар, пусть даже и тупым наконечником, особенно, если он пришелся бы в уже и без того поврежденное место, вполне мог убить парня. Этого Олегу не хотелось. Он умел уважать чужую отвагу.