Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. - Автор неизвестен

Но наивысшее благо — доброе имя героя. Все преходяще, гласят афоризмы житейской мудрости, и родня, и богатство, и собственная жизнь, — навсегда остается одна только слава о подвигах героя («Речи Высокого», 76, 77). Как и в «Беовульфе», в эддических песнях слава обозначается термином, который одновременно имел значение «приговор» (древнеисл. domr, древнеангл. dom), — герой озабочен тем, чтобы его подвиги не были забыты людьми. Ибо судят его люди, а не какая-либо верховная инстанция. Героические песни «Эдды», несмотря на то что они существовали в христианскую эпоху, не упоминают суда божьего, все свершается на земле, и к ней приковано внимание героя.

В отличие от персонажей англосаксонской эпопеи — вождей, которые возглавляют королевства или дружины, скандинавские герои действуют в одиночестве. Исторический фон отсутствует(«Песнь о Хлёде», хранящая отголоски каких-то исторических событий, кажется исключением), и упоминаемые в «Эдде» короли эпохи Великих переселений[180] утратили с историей всякую связь. Между тем исландцы того времени пристально интересовались историей, и от XII и XIII веков сохранилось немало созданных ими исторических сочинений. Дело, следовательно, не в отсутствии у них исторического сознания, а в особенностях трактовки материала в исландских героических песнях. Автор песни сосредоточивает все свое внимание исключительно на герое, на его жизненной позиции и судьбе (в Исландии в период записи героических песен не существовало государства; между тем исторические мотивы интенсивно проникают в эпос обычно в условиях государственной консолидации.).

Другое отличие эддического эпоса от англосаксонского — более высокая оценка женщины и интерес к ней. В «Беовульфе» фигурируют королевы, служащие украшением двора и залогом мира и дружеских связей междуплеменами, но и только. Какой разительный контраст этому являют героини исландских песен! Перед нами — яркие, сильные натуры, способные на самые крайние, решительные поступки, которые определяют все развитие событий. Роль женщины в героических песнях «Эдды» не меньшая, чем мужчины. Мстя за обман, в который она была введена, Брюнхильд добивается гибели любимого ею Сигурда и умерщвляет себя, не желая жить после его смерти: «…не слабой была жена, если заживо// в могилу идет за мужем чужим…» («Краткая Песнь о Сигурде», 41). Вдова Сигурда Гудрун тоже охвачена жаждой мести: но мстит она не братьям — виновникам гибели Сигурда, а своему второму мужу, Атли, который убил ее братьев; в этом случае родственный долг действует безотказно, причем жертвой ее мести падают прежде всего их сыновья, кровавое мясо которых Гудрун подает Атли в качестве угощения, после этого она умерщвляет мужа и погибает сама в запаленном ею пожаре. Эти чудовищные поступки тем не менее имеют определенную логику: они не означают, что Гудрун была лишена чувства материнства. Но дети ее от Атли не были членами ее рода, они входили в род Атли; не принадлежал к ее роду и Сигурд. Поэтому Гудрун должна мстить Атли за гибель братьев, своих ближайших сородичей, но не мстит братьям за убийство ими Сигурда, — даже мысль о подобной возможности не приходит ей в голову! Запомним это — ведь сюжет «Песни о нибелунгах» восходит к тем же сказаниям, но развивается совсем иначе.

Родовое сознание вообще господствует в песнях о героях. Сближение различных по происхождению сказаний, как заимствованных с юга, так и собственно скандинавских, объединение их в циклы сопровождалось установлением общей генеалогии фигурирующих в них персонажей. Хёгни из вассала бургундских королей был превращен в их брата. Брюнхильд получила отца и, что еще важнее, брата Атли, вследствие чего ее смерть оказалась причинно связанной с гибелью бургундских Гьюкунгов: Атли завлек их к себе и умертвил, осуществляя кровную месть за сестру. У Сигурда появились предки — Вёльсунги, род, восходивший к Одину. «Породнился» Сигурд и с героем поначалу совершенно обособленного сказания — Хельги, они стали братьями, сыновьями Сигмунда. В «Песни о Хюндле» в центре внимания находятся перечни знатных родов, и великанша Хюндля, которая рассказывает юноше Оттару о его предках, открывает ему, что он связан родством со всеми прославленными семьями Севера, в том числе и с Вёльсунгами, Гьюкунгами и в конечном счете даже с самими асами.

Художественное и культурно-историческое значение «Старшей Эдды» огромно. Она занимает одно из почетных мест в мировой литературе. Образы эддических песен наряду с образами саг поддерживали исландцев на всем протяжении их нелегкой истории, в особенности в тот период, когда этот маленький народ, лишенный национальной независимости, был почти обречен на вымирание и в результате чужеземной эксплуатации, и от голода и эпидемий. Память о героическом и легендарном прошлом давала исландцам силы продержаться и не погибнуть.

Песни о богах

Прорицание вёльвы[181]

1

Внимайте мне всесвященные роды,[182]великие с малымиХеймдалля дети![183]Один, ты хочешь,чтоб я рассказалао прошлом всех сущих,о древнем, что помню.

2

Великанов я помню,рожденных до века,породили меня онив давние годы;помню девять мирови девять корнейи древо предела,[184]еще не проросшее.

3[185]

В начале времен,когда жил Имир,не было в мирени песка, ни моря,[186]земли еще не былои небосвода,[187]бездна зияла,трава не росла.[188]

4

Пока сыны Бора,[189]Мидгард[190] создавшиевеликолепный,земли не подняли,солнце с югана камни светило,росли на землезеленые травы.

5[191]

Солнце, друг месяца,[192]правую рукудо края небеспростирало с юга;солнце не ведало,где его дом,звезды не ведали,где им сиять,месяц не ведалмощи своей.

6

Тогда сели богина троны могуществаи совещатьсястали священные,ночь назвалии отпрыскам ночи[193] —вечеру, утруи дня середине —прозвище дали,чтоб время исчислить.

7

Встретились асына Идавёлль-поле,капища сталивысокие строить,сил не жалели,ковали сокровища,создали клещи,орудья готовили.

8

На лугу, веселясь,в тавлеи играли,все у них былотолько из золота, —пока не явилисьтри великанши,[194]могучие девыиз Ётунхейма.[195]

9

Тогда сели богина троны могуществаИ совещатьсястали священные:кто должен племякарликов сделатьиз Бримира[196] кровиИ кости Блаина.

10[197]

Мотсогнир старшимиз племени карликовназван тогда был,а Дурин — вторым;карлики многоиз глины слепилиподобий людских,как Дурин велел.

11

Нии и Ниди,Нордри и Судри,Аустри и Вестри,Альтиов, Двалин,Бивёр и Бавёр,Бёмбур, Нори,Ан и Анар,Аи, Мьёдвитнир,

12

Гандальв и Вейг,Виндальв, Траин,Текк и Торин,Трор, Вит и Лит,Нар и Нюрад —вот я карликов —Регин и Радсвиннвсех назвала.

13

Фили и Кили,Фундин, Нали,Хефти, Вили,Ханар, Свиор,Фрар и Хорнбори,Фрег и Лони,Аурванг, Яри,Эйкинскьяльди.

14

Еще надо карликовДвалина войскароду людскомуназвать до Ловара;они появилисьиз камня земли,пришли через топьна поле песчаное.

15

Это был Драупнири Дольгтрасир с ним,Хар и Хаугспори,Хлеванг и Глои,Дори и Ори,Дув и Андвари,Скирвир, Вирвир,Скафинн и Аи,

16

Альв и Ингви,Эйкинскьяльди,Фьялар и Фрости,Финн и Гиннар;перечень этотпредков Ловаравечно пребудет,пока люди живы.

17