Голоса в ночи - Эрин Хантер

— Но я хочу хоть чем-то отплатить им за заботу! — со слезами в голосе воскликнула Иглогривка.

— Хорошо, — легко согласился Воробей. — Давай. Вылезай из гнездышка.

Зашуршали ветки, тело Иглогривки с глухим стуком шлепнулось на пол.

— Если тебе не достаточно приглядывать за Кротиком и Вишенкой, позволяя королевам хоть немного отдохнуть, то я найду тебе кучу других занятий. — Воробей обвел хвостом свою пещеру. — Например, мне не помешало бы, чтобы возле лужи всегда были сложены свежие комки мха, и я мог бы брать их, когда нужно промыть раны или утолить жажду больного. Яролика приносит мне свежий мох раз в несколько дней. Я был бы очень рад, если бы ты взяла на себя проверять его, очищать от грязи и колючек, а потом скатывать в шарики и складывать возле лужи.

— Конечно! — воскликнула Иглогривка. Воробей почувствовал, что ее настроение стремительно улучшается.

— Если можешь, подметай пол, — продолжал он. — Ты же видишь, сюда с утра до ночи ходят коты. К вечеру все мои травы раскиданы по полу. Выметай грязь, подбирай все разбросанные листья и складывай их возле кладовки.

— Легко!

— Есть дело и посложнее. Мне нужен помощник, который будет регулярно проверять мою кладовую и смотреть, какие травы подходят к концу, — сказал Воробей. — Вот это была бы настоящая помощь! — Он подошел к расщелине в скале, где хранил свои запасы. — Я сейчас вытащу все травы наружу, и мы с тобой вместе их разберем.

С этими словами он начал выбрасывать из кладовой сверток за свертком. Многие травы оказались совсем сухими и рассыпались у него в лапах. Добравшись до дальней стены, Воробей почувствовал под лапой что-то пушистое. Вытянув коготь, он подцепил и вытащил наружу клочок шерсти. Стоило Воробью обнюхать его, как у него бешено забилось сердце.

Это была шерсть Остролистой!

Но как она могла попасть сюда? Неужели их сестра восстала из мертвых?

Но этого не могло быть.

Нельзя быть таким мышеголовым.

Остролистая одно время была ученицей Листвички. Должно быть, ее шерсть когда-то зацепилась за шероховатый выступ стены, да так и остался там. Теплый запах сестры хлынул в сердце Воробья. На мгновение он снова вернулся в детскую, вновь возился и кувыркался вместе с Львенком, а строгая Остролисточка опять недовольно фыркала на них.

«Поймай, Воробьишка!»

«Остролисточка — тихоход-улитка!»

— Воробей? — настойчивый голос вернул его из прошлого в настоящее.

— Это все, Иглогривка, — пробормотал Воробей, пряча шерсть Остролистой в трещину скалы.

— Воробей! — снова позвал голос.

— Начни складывать вместе похожие листья, — попросил он. — Я сейчас.

— Воробей…

Теплое дыхание коснулось шерсти на его ушах.

Он резко обернулся, ободрав шерсть о скалу. Но в тесной расщелине никого не было. Только кошачий запах сгустился в неподвижном воздухе.

«Щербатая».

Он выбрался из расщелины. Иглогривка стояла возле стены, обнюхивая травы.

— Я подбираю травы, — похвасталась она.

— Отлично, отлично, — пробормотал Воробей, беспокойно кружа на одном месте, втягивая в себя воздух. Морозный холод сопровождал запах Щербатой. Зачем она приходила? Сегодня была ночь полулуния. Значит, вечером он отправится к Лунному озеру, чтобы открыть свои сны предкам-воителям. Зачем же она пришла сейчас? Какое неотложное дело привело ее сюда?

«Иди за мной, — раздался у него над ухом сиплый голос Щербатой. — Не волнуйся, меня не слышит никто, кроме тебя».

— Что ты здесь делаешь? — прошипел Воробей.

«К тебе пришла».

Иглогривка подняла голову.

— Что ты сказал?

— Ничего! — поспешно выпалил Воробей. — Я… мне нужно выйти ненадолго. Ты умница, продолжай разбирать листья. Я скоро вернусь.

Следуя за запахом Щербатой, он вышел из палатки и пересек поляну.

— Неужели нельзя было дождаться ночи? — с раздражением спросил он, когда они вышли из лагеря.

— Неужели ты думаешь, мне очень хотелось покидать Звездное племя и тащиться сюда, в такой собачий холод? — огрызнулась старая целительница.

Тусклая фигура замерцала перед глазами Воробья. Он увидел знакомую косматую шерсть Щербатой, сквозь которую просвечивали покрытые инеем деревья.

— Ну и зачем ты явилась? — спросил он, приплясывая на обжигающем снегу.

— Ты должен кое-что узнать, прежде чем встретишься с другими целителями у Лунного озера!

— Ладно, ладно, выкладывай, — пробурчал Воробей. — Говори скорее, и отправимся по домам, холодно же!

— Я видела, как Львиносвет дрался с лисой, — проскрипела Щербатая.

— И что?

— То был знак.

— Знак чего? Того, что он мышеголовый хвастун?

— Он сразился с ней один на один.

— Ну да. Я знаю. У меня мышеголовый брат — скажите, какая новость! — прошипел Воробей, клацая зубами от холода. — Послушай, я же не звездный, я обыкновенный! Нельзя побыстрее перейти к делу, пока я не превратился в сосульку?

Нечистое дыхание Щербатой белым облаком заклубилось в воздухе, когда она наклонилась к самому уху Воробья.

— Прекрати ныть, и слушай, что я тебе говорю! — зашипела она. — Подобно Львиносвету, Грозовому племени предстоит сразиться в одиночку.

— Когда?

— Когда Сумрачный лес поднимется на войну, Грозовому племени придется встретиться со своим злейшим врагом один на один.

Воробей моргнул.

— Но Сумрачный лес угрожает всем племенам воителей!

— Значит, остальные племена предадут вас.

— Но они все окажутся в равной опасности. Значит, нам судьбой предназначено объединиться.

— Как ты думаешь, почему Трое родились в Грозовом племени, а не в каком-нибудь другом? — рявкнула старуха, ее желтые глаза полыхнули свирепым огнем. — Значит, Грозовому племени предначертано уцелеть тогда, когда другие погибнут!

Воробей ошеломленно уставился на звездную кошку. Что она говорит? Испокон веков существовало четыре племени воителей! Так было, и так будет всегда.

Холодный ветер засвистел вокруг него, метя поземку.

— Щербатая!

Старая кошка таяла, а вместе с ней исчезало пророческое зрение Воробья. Он вновь очутился в привычной тьме.

Когда вечерний патруль вернулся в лагерь, и коты расселись на поляне, чтобы почесать языки за ужином, Воробей тихонько вышел из своей палатки.

— Удачи! — напутствовала его Милли с дальнего конца поляны.

— Береги себя, — добавила Иглогривка.

Искалеченная воительница с аппетитом уплетала тощую малиновку вместе с сестрой и братом, и Воробей шкурой почувствовал облегчение Милли. Он не стал рассказывать ей, почему Иглогривка отказывалась от еды, да Милли и не спрашивала. Когда серая кошка вернулась в палатку целителя проведать дочку, то застала ее сытой, довольной и перепачканной травяным соком. Материнской радости не было предела.

— Займи ее делом, — посоветовал Воробей. — Она полна сил, у нее остались две лапы, неудивительно, что она начинает нервничать, если эти лапы остаются без работы!

Львиносвет и Голубичка снова и снова рассказывали соплеменникам легенду об удивительной победе храброго воителя над свирепой лисицей. Похоже, никто из слушателей не замечал, что история несколько изменяется при каждом пересказе. Шиповница и Лисохвост требовали все новых и новых подробностей.

— Так каким приемом ты ее одолел?

— И как тебе удалось увернуться от ее клыков?

Воробей не стал никому рассказывать о своем видении. Ему хотелось сначала сходить к Лунному озеру и разузнать побольше. Выйдя за ограду, он оставил голоса соплеменников за спиной и полной грудью вдохнул морозный лесной воздух.

Когда он выбежал из леса, свирепые ветры пустошей вцепились в его шерсть. Прижав уши, Воробей помчался по склону в овраг, где целители обычно собирались перед походом к озеру. Лапы утопали в глубоком снегу. Сугробы доходили Воробью до живота, поэтому к тому времени, когда слепой целитель, наконец, почуял запахи Пустельги и Ивушки, он совершенно выбился из сил.

— Скверная погодка для путешествия, — буркнул он вместо приветствия.

— Хорошо хоть, что снегопад прекратился, — отозвался Пустельга.

Ивушка отряхнула пропахшую рыбой шерстку.

— Может, пойдем? — жалобно спросила она. — Я замерзла!

— А где Перышко и Огнехвост? — спросил Воробей, пробуя пастью воздух. Целителями племени Теней даже не пахло.

— Ничего, догонят нас по пути, — воскликнула Ивушка, срываясь с места. — Если мы останемся здесь еще немного, то превратимся в сосульки!

Снег захрустел под лапами Пустельги, он бросился догонять Речную целительницу.

— Будем надеяться, наши следы облегчат им дорогу!

Дорога оказалась так трудна, что Воробью было не до подслушивания мыслей своих спутников. К тому времени, когда он вскарабкался на вершину скалы и перевалил через гребень, у него подкашивались лапы, дыхание короткими хрипами вырывалось из горла.