Сэру Филиппу, с любовью - Джулия Куин

Неужели Филиппу действительно случалось бить своих детей? Элоиза тут же решила, что на Филиппа это не похоже. Такой не станет бить детей - ну разве только легонько шлепнет разок-другой…

Элоиза знала это. Знала потому, что вчера целовалась с Филиппом, отвечала на его поцелуй. При всей своей страстности (чего у Филиппа не отнимешь - Элоиза понимала это своим женским чутьем) он был нежен и тактичен с ней. Если бы в этом человеке была склонность к жестокости, Элоиза почувствовала бы это.

Прошла, как ей показалось, вечность - и, наконец, на пороге спальни снова возникли Оливер и Аманда - притихшие, с покрасневшими глазами. За спинами их маячил по-прежнему мрачный сэр Филипп.

Медленно, очень медленно дети подошли к ее кровати, встав слева - наверняка нарочно: на левой щеке Элоизы лежал кусок мяса, и, значит, она не могла их видеть.

– Простите нас, мисс Бриджертон, - чуть слышно прошелестели они.

– Громче! - скомандовал Филипп.

– Простите, мисс Бриджертон!

Элоиза молча кивнула.

– Мы больше не будем, - пообещала Аманда.

– Хотелось бы верить! - усмехнулась Элоиза. Филипп откашлялся.

– Папа сказал, - произнес Оливер, - мы должны это… как его… загладить свою вину.

– Вы любите конфеты? - вставила Аманда.

Элоиза, повернув голову, посмотрела на нее и удивленно заморгала здоровым глазом.

– Конфеты? - переспросила она. Аманда кивнула.

– Люблю, - проговорила Элоиза. - А разве есть кто-то, кто их не любит?

– У меня есть коробка лимонных леденцов, - сообщила девочка. - Правда, мне их подарили несколько месяцев назад, но, думаю, они все еще хорошие. Хотите, я их вам отдам?

Элоиза сглотнула слюну, пытаясь избавиться от ощущения комка в горле. Тон, которым Аманда произносила все это, звучал явно вымученно. Нет, с этими детьми явно что-то не в порядке! Вернее, сами-то они, скорее всего, нормальные, но ненормальны условия, в которых они живут. Исходя из своего богатого опыта общения с племянниками и племянницами, Элоиза понимала, что именно с этими детьми не так - они не чувствовали себя счастливыми! Когда у взрослого имеется куча проблем, мешающая ему быть счастливым, это, конечно, тоже плохо, но считается более или менее нормальным, поскольку встречается, увы, не так уж и редко. Для детей же это совсем ненормально. Сердце Элоизы сжималось от жалости к этим детям, в этот момент она готова была простить им все.

– Спасибо, Аманда, - сказала она. - Оставь конфеты себе.

– Но мы должны как-то загладить вину, - проговорила девочка, покосившись на отца.

Элоиза хотела было ответить, что это вовсе не обязательно, но, увидев выражение лица Аманды, передумала. Загладить было нужно: во-первых, потому, что на этом настаивал Филипп, а значит, Элоиза должна была поддержать его из тех соображений, что, если она все-таки станет его женой, дети не должны привыкать к тому, что отец говорит одно, а мачеха - другое. Во-вторых же - и это главное, - детей нужно приучить к тому, что за свои проступки нужно платить.

– Хорошо, - промолвила Элоиза. - Тогда я бы попросила вас, пожалуй, провести как-нибудь со мной целый день.

– Провести с вами целый день? - удивилась Аманда.

– Да. Как только мне станет получше, я попрошу тебя и Оливера подарить мне день. Я в Ромни-Холле впервые, а вы, должно быть, прекрасно знаете здесь все уголки, так что сможете мне все показать. Только, чур, без сюрпризов - в мои планы, честно говоря, не входит становиться калекой.

– Хорошо, - энергично кивнула Аманда. - Обещаем без сюрпризов.

Оливер молчал.

– Оливер! - сердито сдвинул брови отец.

– Обещаю, - пробормотал тот, - этот день будет без сюрпризов.

– Оливер! - Подойдя к сыну, Филипп схватил его за ворот и приподнял над полом. - Не только этот день, но и все остальные! Раз и навсегда! Понял? Повтори!

– Ладно. Обещаю оставить мисс Бриджертон в покое раз и навсегда.

– Ну, не совсем уж в покое… - Элоиза подмигнула Филиппу, как бы предлагая ему отпустить ребенка. - Надеюсь, по дому вы меня все-таки проведете!

Близнецы улыбнулись. Но если улыбка Аманды была довольно дружелюбной, на лице Оливера она скорее напоминала оскал.

– Вы свободны, - сказал Филипп детям. Те мигом вылетели из спальни Элоизы.

В комнате повисла долгая, напряженная тишина. Оба - и Элоиза, и Филипп - растерянно смотрели вслед близнецам. Элоиза вдруг почувствовала страшную усталость, словно она попала в ситуацию, в которой не знаешь, как повести себя.

С губ Элоизы сорвался нервный смешок. Кого она, в конце концов, хочет обмануть? Она действительно попала в ситуацию, в которой не знает, как себя повести.

Филипп подошел к ее кровати и замер в неподвижности.

– Как вы, Элоиза? - спросил он.

– Признаюсь честно, - усмехнулась она, - если я не освобожусь сейчас от этого вашего мяса, то, боюсь, мне станет еще хуже!

Филипп подал ей тарелку, на которой служанка принесла мясо. Вытащив его из-под повязки, Элоиза снова положила его на тарелку, поморщившись, когда оно шлепнулось с характерным звуком.

– Полагаю, сэр, - проговорила она, - мне надо умыться. Запах у этого мяса, согласитесь, довольно неприятный.

– Только сначала позвольте мне осмотреть ваш заплывший глаз. - Он осторожно оттянул ей веко. - Так-так, ясно… Посмотрите наверх!

– Простите… но разве вы в этом разбираетесь? - удивленно спросила она, подчиняясь его приказу.

– Немного. В молодости я увлекался боксом, так что порой мне приходилось иметь дело с подбитыми глазами. - Его пальцы дотронулись до ее виска. - Теперь посмотрите направо.

– Значит, вы умеете драться? - еще больше удивилась она.

– Довольно неплохо. - Элоиза не поняла, к чему относится эта реплика - к умению Филиппа драться или к состоянию ее глаза, и спросила об этом.

– Закройте глаз, - вместо ответа потребовал Филипп.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Я сказал, закройте глаз!

Элоиза закрыла оба - ведь когда закрываешь один, это неудобно и ты поневоле сжимаешь веки слишком плотно.

– Вы не ответили на мой вопрос! - снова повторила она.

– Вам никогда не говорили, что порой вы бываете слишком настойчивы? - поинтересовался он.

– Мне говорят это все время. Но это единственный мой недостаток.

– Единственный? - недоверчиво усмехнулся Филипп.

– По крайней мере, единственный крупный. - Элоиза открыла глаза. - Но вы так и не ответили на мой вопрос!

– Я уже успел его забыть.

Элоиза хотела было еще раз повторить вопрос, но тут до нее дошло, что Филипп шутит - вопрос он, конечно, помнит.

– Не открывайте глаз, - проворчал он. - Я еще не закончил.

Элоиза подчинилась.

– “Довольно неплохо” означает, что я довольно неплохо научился драться. Но, слава Богу, применять свое умение мне приходилось только на спортивных соревнованиях.