Вставай, Россия! Десант из будущего - Борис Орлов

Шлюпка довольно лихо движется к берегу. Ну, теперь уже даже видно, что в шлюпке, промеж прочих, сидит князь Васильчиков собственной персоной.

— Государь, Сергей там. — Радостно сообщает Ренненкампф, соскучившийся по своему другу. — Значит, и государыня — тоже.

Что-то новенькое. К тому, что я — «государь», я уже привык, но они уже и Моретту начали именовать «государыней»! Быстро, однако, сориентировались…

Шлюпка уже совсем близко. Пора красиво закончить эту классическую авантюру…

Рассказывает принцесса Виктория фон Гогенцоллерн (Моретта)

В шлюпке она сидела точно на иголках. Из всего окружающего мира она видела только группу всадников на берегу. Один из них, стоявший чуть впереди остальных, никак не мог оставаться на месте, и его конь переминался с ноги на ногу, то приседал назад, то вдруг рвался вперед. «Ники, мой Ники! Я уже иду к тебе!»

Ей казалось, что, несмотря на все усилия матросов, шлюпка совсем не движется. Внезапно Ники послал коня вперед, и тот, подняв тучу брызг, мгновенно вынес своего седока прямо к ним. Она не успела удивиться или испугаться, как он наклонился над бортом, крепко обхватил ее рукой и поднял в седло. Она обняла его:

— Ты ждал меня? Скажи, ты ждал меня?

Он молчал, только быстро целовал ее счастливое лицо. Затем, привстав в стременах, он махнул рукой:

— Коней господам офицерам! К поезду, орлы, марш!

Она гладила его лицо, а он сжал ее в крепком объятии и тихо шептал прямо в ухо: «Любимая! Любимая! Любимая!» Она смеялась, подставляя лицо ветру. Вот оно счастье, которого наконец-то дождалась принцесса дома Гогенцоллерн.

Рассказывает Дмитрий Политов (Александр Рукавишников)

Только в конце февраля я наконец-то нашел время проверить, как Горегляд распоряжается теми немалыми средствами, которые я регулярно отправлял на строительство химкомбината. А за полгода, кроме пятисот тысяч рублей чистыми деньгами, на эту стройку ушли стройматериалы, примерно на ту же сумму. И это все, не считая широкого ассортимента труб и емкостей из легированных сталей. А еще Горегляд потребовал прислать квалифицированных строителей, в основном каменщиков и бетонщиков, в количестве 470 человек, и почти всех сварщиков, занятых на строительстве второй очереди ТЭЦ.

Гигантская, сравнимая по площади со Стальградом, строительная площадка химкомбината раскинулась в пяти километрах от берега Волги. Это место Афанасий Иванович выбирал лично, руководствуясь одному ему известными соображениями безопасности для производства и окружающей среды. Вот только рабочим и инженерам приходилось жить на территории стройки в бараках, чтобы не наматывать ежедневно по десятку километров на работу и обратно.

Хорошо хоть, что Горегляд не забыл про почти полное отсутствие скоростного и надежного транспорта — иначе все потребные для строительства материалы приходилось бы возить гужевыми повозками по грунтовой дороге. В первые же дни была проложена линия узкоколейки, затем еще две, и проблем с доставкой грузов у нас не возникло. Сейчас одна из веток перешивалась на широкую колею.

Но не все еще было у нас гладко… В частности, устроить нормальное шоссе так и не удосужились. Был только более-менее укатанный зимник, в настоящее время, по причине резкой оттепели, начавший расползаться. К сожалению, данное обстоятельство я обнаружил, только выехав на это… «направление». Не послушав уговоров едущих со мной Еремея и Александра, я продолжил движение. Дурацкое упрямство не позволило мне повернуть и добираться до стройки по «железке». В результате мы затратили на дорогу почти два часа. Чуть не сломали в колдобинах по пути ось новенького автомобиля, два раза капитально застревали в промоинах. Только чудо и помощь Еремы и Саши позволили мне все-таки добраться до цели. После этого счастливого события я отметил для себя, что от Стальграда к химкомбинату надо проложить нормальную гравийку, или даже полноценную бетонную или асфальтовую магистраль. Дабы не въезжать каждый раз в возводимое «светлое грядущее» по залитым грязью колдобинам….

Поиски Горегляда на обширной, разбитой на четыре изолированных сектора, стройплощадке заняли еще почти час. Четыре отдельных зоны мы спланировали для лучшей структуризации довольно многопрофильного химического хозяйства и обеспечения безопасности. В секторе «А» должен был разместиться полноценный нефтеперегонный завод. В секторе «В» — производства порохов и взрывчатых веществ. Сектор «С» — резина, пластмассы и искусственное волокно. Сектор «Д» был самым обширным, там должно было разместиться общее химпроизводство.

Конечно, можно было спокойно дождаться Афанасия в конторе, благо дежурный инженер предлагал выпить чаю, но я решил попутно поискам осмотреть строительство. Увиденное меня откровенно порадовало — в одном из секторов уже стояли построенные корпуса и вовсю шел монтаж оборудования. А три остальных были в разной степени готовности, причем в двух уже стояли здания. Короткая инспекция показала, что порядок на стройке армейский, строгий. Каждый бригадир четко знал свой участок работ и мог внятно доложить, чем он в настоящий момент занимается, что будет делать завтра, какие материалы и инструменты для того потребны и сколько всего времени займет работа на данном участке.

Сопровождающий меня Александр без устали крутил ручку портативной кинокамеры — последней разработки нашей лаборатории точной механики. Съемками Ульянов увлекся еще в прошлом году. Но в отличие от моего «братца» Сергея, позиционирующего себя как кинохудожника и снимавшего только пейзажи и видовые сценки, Саша стал скорее кинохроникером. Не сомневаюсь, что скоро в кинотеатрах Стальграда появятся новые фильмы: «Строительство химкомбината набирает обороты» и «Рукавишников на открытии первого цеха химического завода». Снятый Александром во время визита Олегыча практически рекламный ролик «Цесаревич Николай и купец первой гильдии Рукавишников на испытаниях первого в мире автомобиля» произвел прошлой осенью настоящий фурор.

Самого Горегляда я вытащил из какого-то жуткого переплетения трубопроводов, где он в компании своих инженеров увлеченно проверял сварные швы.

— Ну, Афанасий Иваныч, чем порадуете? — спросил я после взаимных приветствий. — Когда уже первый крекинг будет?

— Александр Михалыч, вот умный вы человек, но, видимо, плохо учили в школе химию, — усмехнулся Горегляд. — Вот на хрена нам крекинг?

— То есть как это? Вроде бы бензин от этого лучше становится, нет?

— Нет. То есть не совсем так, — Горегляд посмотрел на меня чуть устало. Таким взглядом смотрела на меня учительница физики в шестом классе, когда я пытался сам добраться до некоторых физических постулатов. — В процессе крекинга увеличивается выход бензина в процентном отношении к сырой нефти. Причем высокооктанового. Ну, так я и хочу вас спросить, Александр Михайлович: для чего вам высокооктановый бензин в больших количествах?

— Ну… двигатели мощнее станут, верно?

— Вот уж нет. Вы двигатель с такой степенью сжатия еще лет сорок разрабатывать и доводить до ума будете.

— Ну уж и сорок! — возмутился я. — Максимум лет десять!!!

— А когда доведете, так я вам октановое число любой ароматикой повышу. Так что сейчас обычная перегонка гораздо быстрее и дешевле. Да и керосин с мазутом как бы не более востребованы.

— Это точно… — важно кивнул я. — Вот вторую очередь котельного цеха ТЭЦ мы полностью на жидкое топливо переводим.

— Вот и отлично! — кивнул Афанасий Иванович. — В секторе «А», где мы запланировали разместить НПЗ, я сейчас монтирую простейшие перегонные кубы. Через месяц я вас просто залью топливом!

— Через месяц вряд ли получится! — я покачал головой. — Пока навигация на Волге не откроется — нефти в промышленных количествах не будет! А уж когда танкер на воду спустим…

— Ничего, один месяц я могу подождать! — улыбнулся Горегляд. — Но перегонка — это просто. Это вы и без меня могли сделать. А для общего развития химической отрасли сейчас гораздо нужнее бензол и азотная кислота. И потому мне нужен катализаторный цех, а до сих пор на него даже проекта нет.

— Да ведь дал же я вам и проектировщиков, и строителей…

— Дали, за что вам большое человеческое спасибо. Только вот кто им объяснит, ЧТО проектировать? И как объяснит? А ведь катализаторы — только первый шаг…

Эх, зря я химию в школе плохо учил. Горегляд высыпает на меня столько информации, что уже через пять минут я перестаю понимать не только его речь в целом, но даже отдельные слова воспринимаю как-то смутно. Ох, сколько ж ему надо!..

— Вот что, Афанасий Иваныч, остановитесь, — мой голос напоминает о том самом вопящем в пустыне. — Хотите, я свяжу вас с Менделеевым? Мы с ним уже два года переписываемся. А уж он выведет вас на Зелинского, Лебедева и прочих… Думаю, что если вы их заинтересуете, то они вам непременно помогут. Они вообще люди чрезвычайно увлекающиеся. Особенно Дмитрий Иванович.