Клуб «Везувий» - Марк Гэтисс

Он повернулся к супнице и осторожно положил крышку сбоку, вперив в меня нахальный — иначе не скажешь — взгляд.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он, наливая в мою тарелку суп из свеклы. Голос у него был прокуренный. Видимо, еще один реликт с родины.

— Добрый вечер, — сказал я.

Неожиданно он наклонился ко мне так низко, что наши лица оказались на одном уровне. От него пахло медом.

— Чарлз Джекпот, сэр. — И потом, разрази меня гром, если это не так, он добавил: — Но вы можете называть меня Чарли.

XII. Лондонский зад

Я ничего не ответил и занялся свекольным супом.

Еда была пыльной, но вполне сносной. За супом последовало что-то вроде запеченного лосося, а после этого мой новый знакомый, мистер Джекпот, сменил его на совершенно потрясающего гуся. Очевидно, от итальянской кухни Софисм оставался изолирован.

Не рискнув воспользоваться закопченной салфеткой, я облизал жирные пальцы, а слуга в это время унес тарелки. Он не разговаривал, только продолжал сверлить меня нахальным взглядом. В свете камина его лицо напоминало лица святых эпохи Возрождения, и это меня весьма нервировало.

Прочистив горло, я вытер пыль с лучшего хрусталя Софисма и щедрой рукой плеснул себе дешевого вина. Я посмотрел на Чарли Джекпота, который развязной — иначе не назовешь — походкой ушел в сторону кухни.

Софисм перевернул страницу книги.

— А теперь, сэр, давайте перейдем к делу. Я не смогу спокойно жить, пока не буду уверен, что эта книга принадлежит мне. Время и приливы, знаете ли. Они не ждут человека.

Он вытянул шею и посмотрел в другую комнату, как будто ему больно было расставаться со своей библиотекой даже на несколько минут.

— Если вы хотите поточнее узнать, сколько они уже ждут, у меня есть книга на эту тему. Думаю, она стоит вон там, между «Опасностями езды на велосипеде» и «Пермскими копролитами». — Софисм облизывал губы, пока его слюна не заблестела на их шелушащейся поверхности.

Я полез в карман пиджака и достал фотографию, похищенную из кабинета профессора Саша. Положил ее на стол, подвинул к инвалиду и внимательно наблюдал за ним, пока он поднимал фотографию и, разглядывая, держал примерно в дюйме от своего пенсне. Он хрипло закашлялся. Звук был такой, будто в печь кинули оберточную бумагу.

— Где… где вы это взяли?

— Она была… э… среди личных вещей профессора Фредерика Саша.

Голова Софисма дернулась вверх.

— Личных вещей? Он ведь не умер, правда? Саш не умер?

Я покачал головой.

— И тело его похищено. Вместе с телом еще одного джентльмена с этой фотографии. Эли Вердигри.

— Вердигри тоже погиб? Как?

— Это остается загадкой. Я расследую это дело, сэр, и, думаю, вы можете очень сильно мне помочь.

Софисм тяжело вздохнул.

— Я тут ничего не слышу и не знаю. Иногда я думаю, что покидать страну было очень большой глупостью, но у меня не было выбора. Эти постоянные волнения! Мой крест — моя работа — столь тяжел, что я просто вынужден был это сделать! — Его язык в ажитации мелькал вокруг влажного отверстия рта.

— А четвертый человек на фотографии Максвелл Моррэйн?

— Моррэйн?

— Да. Я уверен, вы в курсе, что он умер несколько лет назад.

Старик неожиданно смерил меня злобным взглядом:

— Кто вы такой? Чего вы хотели добиться, принеся сюда эту книгу, как будто я какой-то барышник. Какова подлинная причина вашего визита, а? — Он помахал передо мной фотографией, его сморщенный рот издал жуткий рык. — Вы хотите, чтобы все это началось снова! — завопил он. — Так вот, ничего не получится, слышите? Пусть мертвые покоятся с миром!

— Что все, сэр?

— Убирайтесь отсюда, сэр! Вон! Предел!

Он схватил стеклянный колокольчик и начал яростно звонить — я даже испугался, что он рассыпется.

Я вскочил на ноги.

— Простите меня, сэр Иммануил, но я уверен, что вам угрожает смертельная опасность…

— Предел!

Двери открылись, и за ними нарисовался бледный слуга.

— Сэр?

Софисм извивался в своем кресле так, что его редкие волосы выбились из-за ушей, а книжные щупальца начали дребезжать.

— Выведите этого человека отсюда! И больше никогда не пускайте его в этот дом.

— Сэр Иммануил, прошу вас, — начал я.

Предел взял меня за локоть:

— Будьте любезны, сэр.

— Я думаю, что этот старый секрет угрожает вашей жизни, сэр, и жизни моего весьма благородного друга. Пожалуйста, помогите мне выяснить…

— Вон!

Меня эскортировали по мрачным коридорам и выпроводили в душную ночь.

Да, все прошло не слишком гладко, не так ли?

Старый Предел печально покачал головой:

— Извините, сэр. Я никогда не видел хозяина настолько расстроенным.

— Предел, — серьезно сказал я. — У меня есть серьезные причины полагать, что жизни сэра Иммануила угрожает опасность. Следите за ним и свяжитесь со мной, если заметите что-нибудь подозрительное. Вы понимаете? — Он кивнул. — Я остановился в отеле «Санта-Лючия». Если заметите хоть что-нибудь подозрительное. И скажите своему хозяину, что книга — это подарок. Жест доброй воли.

Я открыл неподатливые ворота и вышел обратно на дорогу. Радуясь тому, что стало относительно прохладно, я потянулся, глубоко вздохнул и лишь потом направился к экипажу.

Но когда я уже собрался уезжать, раздалось чирканье спички, и во тьме загорелся крошечный янтарный огонек — кто-то жадно курил сигарету.

Еще раз глянув на ворота, я почему-то совершенно не удивился, обнаружив там слугу Джекпота. Он улыбнулся, и сигарета у него во рту дернулась вверх. Его невероятно голубые глаза сощурились от дыма.

— Привет, — пробормотал он.

Я дотронулся пальцами до полей шляпы и пошел к дороге.

Неожиданно этот мальчик прижал лицо к прутьям ворот и, быстро глянув по сторонам, заговорил настойчивым шепотом:

— Если хотите увидеть нечто важное, мистер Бокс, встретьтесь со мной в городе. Завтра. В полночь.

— Встретиться с тобой? С чего бы это вдруг?

— Виа Санта-Мария-ди-Константинополи. Дом с красным фонарем. Не пожалеете.

Теперь настала моя очередь улыбаться.

— Не пожалею? А что у тебя есть такого, что могло бы меня заинтересовать?

Его ответ на пару секунд выбил меня из колеи. Потому что, немного отойдя от ограды, он неожиданно показал мне два пальца.

И прежде чем я успел отреагировать хоть как-то, он изобразил пальцами другой руки полукруг и постучал ими по ладони. И тут все встало на свои места. Раньше он показывал V, а теперь С.