Око Бури - Самат Айдосович Сейтимбетов

поклонников. Если и находились дураки, сбивавшиеся в какой-нибудь культ поклонения демонам, их тут же безжалостно уничтожали. Поэтому те, кому наносили визиты демолорды, обычно помалкивали о подобном. В то же время, если демолорды могли ходить-бродить и нашептывать живым, то не так ли хозяин подземелий нашел себе первых слуг?

Иначе как-то слишком уж резковато выходило, от подземелья под драконьими горами, откуда Марденус и носа высунуть не мог, чтобы не сожрали, и сеть слуг и помощников, воздействия на подземелья по всему Мойну. Мысли о демолордах опять напомнили ему о Бальбазаре, но сейчас следовало заняться «кризисом Минта». Бранд ожидал шантажа божественным проклятием, но Узианда, похоже, выбрала какой-то другой путь и это настораживало.

Теперь, после событий в Городе Любви и суда героев, руки Бранда были связаны до известной степени. Устроить новую бойню жрецов и героев уж точно не вышло бы, после такого обо всех планах пришлось бы забыть и уносить ноги и Минта прочь от возмездия.

— Конечно! — вдруг воскликнул Минт. — Вон дед, ни в кого не верит, а к нему боги слетаются, как мухи на мёд!

— Мне кажется или он тебя завуалированно говном обозвал? — спросила Тирана, пробившаяся ближе.

Каменная женщина поклонилась Узианде, та одарила в ответ благосклонным взглядом.

— Или оскорбил богов, сравнив их с мухами, — проворчал в ответ Бранд.

Узианда повернула голову и посмотрела теперь на Бранда, он посмотрел в ответ. Не тело, точеная скульптура, припасть к ногам и умереть от счастья.

— Предлагаю разойтись всем мирно, пока еще можно, — тяжело сказал Бранд.

— Я согласна, — кивнула Узианда.

Похоже, она дополнила кивок какими-то умениями этого мгновенно созданного тела, так как по толпе с двух сторон от вала прокатился вздох восхищения, вперемешку со стонами удовольствия. Очарование песен Минта было окончательно снято и Бранд чуть насторожился. Заявления заявлениями, но можно ли было верить богам? Одно слово Узианды и толпа хлынет в самоубийственную атаку.

Минта оглушить, в карман и бежать, а драться уже за городом, решил Бранд.

— Мне очень больно и неприятно слышать, как мой избранник отвергает меня! — вдруг воскликнула Узианда, заламывая руки.

Так как она продолжала висеть в воздухе, ее видели все. «Избранник?» прокатилось изумленное по толпе и среди жрецов.

— Избранник? — отшатнулся юный бард.

— Разумеется! Ты же хотел всемирной славы и концертов повсюду, умолял о них? Я ответила на твои молитвы!

Ловко, подумал Бранд, и не докажешь ничего.

— Но как же дед, — Минт обернулся в сторону Бранда.

— Разве не прогонял он тебя? Разве не говорил, что не собирается тебе помогать? Разве не начался твой быстрый подъем лишь тогда, когда Кулак отсутствовал, а ты взял судьбу в свои руки?

— Что он там натворил? — спросила Глыба.

— Переспал с дочерью Светлейшей и хотел с ней сбежать, но в итоге стал ее мужем и королем Алавии.

— Он что, совсем без мозгов? — изумилась Тирана, переводя взгляд обратно на Минта.

— Бард, — пожал плечами Бранд.

— Вот, ты же сам слышишь, — улыбнулась Узианда, — как Кулак к тебе относится.

— Не будешь вмешиваться? — уточнила Глыба.

Бранд лишь пожал плечами еще раз. Богиня говорила правду, демоны, как всегда, крылись в деталях и интерпретациях, но устраивать тут из-за них словесную перепалку? Никогда Бранд не был в них силен.

— Ты получил, что хотел, и разве я просила у тебя в ответ хоть что-то? — с легкой укоризной спросила Узианда, обращаясь к Минту. — Все, что я хотела, чтобы ты пел, дарил людям радость и горе, заставлял их плакать и смеяться, доделал бы песню о друге, в смерти которого ты винишь меня.

— Да, как-то не выходит, — смутился Минт. — Песня, в смысле.

— Идем со мной, — протянула прекрасную руку Узианда, — и я помогу тебе.

— Поможешь? — еще больше смутился Минт.

— Помогу и ничего не попрошу взамен, даю тебе в том слово богини!

Она протянула руку с небес и Минт, словно зачарованный, медленно поднял свою. Руки их соприкоснулись, и они оба исчезли во вспышке. Жрецы и горожане стояли, синхронно раскрыв рты и вглядывались в небо, словно надеялись разглядеть там Минта и богиню.

— Да, вот бы меня кто избрал из богов, — вздохнула Тирана и в голосе ее слышалась легкая зависть.

Бранд, вспомнивший другую избранницу бога — Валланто — лишь искривил зло губы.

— Она же слово дала! — воскликнула Глыба.

— Это же Минт, — вздохнул Бранд. — Зачем просить, когда он сам добровольно из штанов выпрыгнет? Исправь площадь, чтобы живые могли порадоваться.

Кто-то с кем-то уже обнимался, иные падали на колени и начинали молиться, еще кто-то уже разбирал вал, собираясь возводить то ли храм, то ли статую Минта прямо на храмовой площади, в общем жизнь вокруг закипела в религиозном и песенном рвении. Вот так, подумал Бранд с легкой печалью, что не вышло силой, то получилось лаской.

— И что теперь? — спросила Тирана, возвращая все, как было.

— А ничего, — ответил Бранд. — Это его выбор.

Разве не делали ему подобных предложений? Не только ему, но и другим героям? Бранд отказался, в силу собственной упертости, но это не означало, что те, кто согласился — поступили плохо.

— И волнения прекратились, все как ты хотела.

— Не я, а король Нервин, — ответила Глыба.

Они начали пробираться к выходу с площади, теперь, когда боги и барды исчезли, перед ними расступались, толпа перестала быть вязкой и плотной.

— Король? — переспросил Бранд, кидая взгляд.

Тоже наслушался идиотских слухов о свержениях за косые взгляды и непочтительное отношение к якобы внукам Бранда? Бранд так и не нанес ему визита, и король занервничал, подбил героев устроить суд? Бред. Не было здесь наследственной власти, некого было свергать, кроме торговых и горных кланов. Да и власть короля была не такой, как в странах на материках.

— Ты приплыл, столкнулся с героями, под воду не собираешься, он решил прояснить обстановку немного и попросил меня проверить, — ответила Тирана. — Теперь еще эта история с Минтом.

— Да, некрасиво вышло, — согласился Бранд. — Что теперь?

— Теперь ты дашь мне взятку своим телом и проведешь вечер со мной, а я замну эту историю и расскажу королю, что все в порядке!

—