Башня из слоновой кости - Мэри Стюарт

— Хорошо, — сказал Ивэн Нейлу. — Предположим, ты все объяснишь. Если ты считаешь, что я забрался в дом, то почему ты решил, что мне было известно что-либо об этом оружии? — Он расслабился и скрестил ноги. Сидел он на том же стуле, что и во время незабываемого ночного разговора. — Давайте, мистер Парсонс. Объяснитесь.

Щеки Нейла чуть вспыхнули, он, казалось, старался избегать взгляда Ивэна. И я его понимала, у того был такой строгий скептический взгляд. Нейл начал говорить каминному коврику.

— Я уже рассказал сержанту Фрэзеру, что произошло. В ту ночь, когда ты вернулся, я был в доме и видел, как ты пытался взломать окно, а потом пошел к кухне, но обнаружил, что и там окно заперто. Возможно, ты испугался, а может, из-за шторма не стал уплывать на лодке, и решил оставить все, как есть, и не переносить награбленное на борт. Я видел, как ты пошел по тропе между скал, которая ведет к Бухте Выдр. Нотариусы сообщили мне, что коттедж сдан девушке, которая была там одна. Я решил, что она с тобой, но ничего не знает о твоих планах, поэтому я захотел убедиться, что ты ничего ей не сделаешь. Поэтому я последовал за тобой и нашел тебя здесь, в коттедже. Ты сказал доктору Фенимор, что думал, что твои родители до сих пор живут здесь. Возможно, ты говорил правду, но сейчас это не имеет отношение к делу.

— Замечательно! — Ивэн сменил обиду на гнев. — Все, что «может быть правдой» не имеет отношение к делу! Я скажу тебе, что имеет отношение и почему я забрался туда. Ты только что сказал, что я дергал за окна. А почему бы и нет? Я был желанным гостем этого дома, как и ты… гораздо дольше, потому что тебя здесь не было, а я тут жил. Так, продолжай. Что там о краденых вещах и, Боже ты мой, оружии?

— Только то, что ты не в первый раз побывал в доме после смерти тети, — ответил Нейл. — Ты же слышал, я сказал «вернулся». Я не знаю, когда именно ты приходил туда раньше, но, думаю, что не так давно; скорее всего через несколько дней после твоего, э, освобождения. — Он замолчал и посмотрел на Фрэзера.

Сержант кивнул.

— Нам известно, — начал тот, — что вы наняли судно сразу после выхода из тюрьмы. Как только вы приехали в Обан. Можно предположить, что вы немедленно отправились на Мойлу, и в этом, разумеется, нет ничего вызывающего подозрения. И если уж говорить правду, нам ничего не было известно об истории с судном. Это, если вы не будете ничего иметь против этого слова, тоже не имеет отношения к делу. — Ивэн возмущенно фыркнул, но на это никто не обратил внимание. Сержант продолжал: — Но мистер Хэмилтон обнаружил в Тагх-на-Туир пропажу ценного оружия и сообщил нам об этом, рассказав всю историю о том, как вы пытались проникнуть в дом в ночь в прошлую среду. Именно это является причиной нашего допроса… и, по всей вероятности, обыска вашего судна…

— Который ни к чему не приведет. По сути дела, — в голосе Ивэна появилось явное облегчение, — вам не известно ничего. А что касается пропавшего из Тагх-на-Туир оружия, я могу вам все объяснить. Когда полковник был еще жив, он всегда водил меня с собой на охоту, и я помогал ему ухаживать за оружием. У него имелось около полдюжины ружей, которые хранились в оружейной комнате, в том числе и легкое, которое он давал Нейлу, когда тот был мальчиком, и мне. Миссис Хэмилтон терпеть не могла ружей и никогда не стреляла. — Он посмотрел на Нейла. — Ты тоже, все время старался избавиться от ружья. Когда полковник умер, я был здесь. А ты в Австралии. Но если ты не знаешь, то полиции должно быть известно… Оружие было продано. Там было несколько ценных экземпляров, Черчилль, кажется, и Босс, но оно было отослано оружейникам из Глазго, Петерсону и Бриггсу, и продано. Насколько мне известно, с тех пор оружейная была пустая. Вам должно быть это известно, инспектор. Разве вы не обязаны проверять оружие после дела Хангерфорда?

Ответил Нейл.

— Ты не упомянул Пурдис.

— Пурдис?

— Не делай вид, будто не знаешь о них. Его любимые ружья, «специально» сделанные для его отца, моего прадеда, в 1906 году, во времена больших охот. Он однажды присутствовал на охоте Короля Эдуарда. И тебе это прекрасно известно, это была одна из его любимых историй, и о ружьях ты должен был знать. Они были ценными еще, когда дядя Фергус умер, теперь их цена стала просто астрономической.

— Ну и что? Да, я их помню. Он даже не разрешал мне дотрагиваться до них, даже сам чистил. Их, наверняка, продали вместе с остальными?

— Нет. Их не продали, хотя нотариусы полагают, что они ушли вместе с остальными. Тетя, наверное, специально их обманула. Не знаю. Знаю только, что она не хотела расставаться с ними. Ее муж попросил ее сохранить их для меня… оставить в семье, вот как было дело. Но она боялась всяких проверок после принятия закона об оружии и приняла свои меры. Наверное, она даже и не поняла суть закона. Она просто положила пару Пурдисов в чемодан и убрала на чердак, но никому об этом не сказала. Поэтому предполагалось, что они были проданы вместе с остальными. Она оставила мне письмо и включила Пурдисы в свое завещание, указав, где они находятся. Вчера я проверил, оружие исчезло. Я сообщил полиции, мы связались с нотариусами, оружейниками и аукционными залами. Ни следа, но по описанию один из залов — Кристи — предложил нам за них три тысячи фунтов.

— И? — Ивэн все еще сидел с беспечным видом, но это слово он произнес натянутым голосом.

— И до меня дошло, что ты, как помощник дяди Фергуса, мог знать о его планах относительно его «особых». И сложив два и два вместе: твой визит в дом и пропажу оружия…

Ивэн снова взял себя в руки. Он обратился к сержанту.

— Вы слышите? И это называется основанием… основанием для подозрения? Не пора ли вам предъявить обвинение, или же отчалить отсюда вместе с чертовым мистером Хэмилтоном?

Сержант не ответил. Он смотрел на дверь, за которой раздались шаги. Я бросила взгляд на Ивана, который опять сидел, расслабившись, а потом на дверь. Она распахнулась, и вошел таможенник.

Найдя взглядом сержанта, он отрицательно покачал головой.

— Ничего. Мы, конечно, сделали лишь поверхностный обыск, но на лодке есть только то, что и должно быть.

Настал момент, чтобы как-то изменить сцену. Я вошла с подносом в руках и поставила его на стол у окна. На улице уже рассвело. Вскоре солнце пробьется сквозь туман. Я села за стол и взяла в руки чайник.

— Хочет кто-нибудь выпить чая?

Глава 16

По-видимому, полицейские, которые в детективных историях ничего не пьют, когда работают, не имеют ничего общего с полицейскими островов. И я не виню их. Им пришлось предпринять морское путешествие да еще рано утром и среди тумана. Сержант взял чашку с чаем и кивнул констеблю, который, как выяснилось, хорошо его понял. Он отдал чашку, которую ему дала я, Ивэну. Тот вежливо принял ее, отказался от сахара и стал пить чай, словно находился на обычном чаепитии и просто ждал, кто первый начнет беседу.