Опекун. Она не для меня (СИ) - Победа Виктория

— Сколько у вас людей? — спросил Сокол.

— Пятнадцать парней, Я и Дима.

— Хорошо, — кивнул подполковник, — перестрелка и похищение должны выглядеть правдоподобно, со стороны Михеева должны быть раненные, надеюсь, ваши парни метко стреляют, не хотелось бы, чтобы кого-нибудь на тот свет отправили.

Я и сам это понимал, невинные жертвы мне ни к чему, мне нужен Михеев. Из беседы я сделал вывод, что на генерала точат зуб практически все его подопечные, а потому и согласились на эту авантюру. Двое «охранников», что сидели сейчас передо мной изъявили желание сыграть роль жертв и подставиться под пули.

— Главное, пусть эта мразь сдохнет, — выплюнул один из них, — я не против ради такого дела в госпитале поваляться.

На том и порешили. Нападение на Михеева планировалось на утро, по пути на базу. Лучшего времени было не найти, куча машин, пробки, Миша просто съедет с намеченного пути, чтобы эти самые пробки объехать, а дальше уже дело за моими людьми.

Сокол настоял на том, чтобы мы с Димой не светились, мне оставалось лишь ждать, пока парни выполнят работу и приведут Михеева ко мне.

***************

— Ребята профессионалы, перестань мельтешить, — рявкнул Дима, — ты сам отобрал лучших из лучших.

Он, конечно, прав, но не переживать я не мог, успокоюсь только, когда ублюдок будет валяться связанный у моих ног. Его уже должны были привезти, а их все никак не было, с каждой минутой этот факт напрягал все сильнее. Уже готов бы сорваться, когда послышался скрежет шин и звук мотора, а спустя минуту двери заброшенного склада, где мы с Димой терпеливо ждали в течение нескольких часов, отворились и в помещение ввели Михеева с мешком на голове.

— Все живы? — спросил я, намекая на другую сторону.

— Да, нормально все, пацанов не сильно задело, — подтвердил Костя и я наконец смог выдохнуть. Теперь время шло на минуты, мне нужно было выяснить, где прячется Вольский, пока до него не дошли слухи о перестрелке и похищении родственничка.

— Ты? — удивился Михеев, когда с него сняли мешок, — какого черта, меня будут искать! — завизжал он, осознав всю плачевность своего положения. Если несколько минут назад он еще мог надеяться на то, что похитили его с целью получить выкуп и у него есть время, то сейчас он отчетливо понимал — это конец.

— Я ведь обещал тебе, что ты ответишь, — ухмыльнулся я, — на колени вставай.

— Да пошел ты, ты хоть понимаешь, с кем связался, щенок! — я-то прекрасно понимал, с какой мразью имею дело, а вот он меня, похоже, все еще недооценивал. Вздохнув и закатив глаза, кивком дал команду, секунда и ублюдок лежит на полу и визжит, как резанная свинья, — сука, — проскулил он, хватаясь за простреленное колено.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь, — снова заговорил я, когда он перестал визжать, — племянник твой где? — задал вопрос, который интересовал меня больше всего. Ответа не последовало, упрямый, ничего и не таких ломали. Снова кивнул и очередной выстрел пришелся в другую ногу, — я ведь с тобой не шучу, генерал, ты в любом случае сдохнешь и только от тебя зависит, будешь ты подыхать медленно и мучительно, или сдохнешь быстро от пули в лоб, выбирай.

Выбор он свой сделал, на вопросы мои ответил, но быструю смерть я дарить ему не собирался, он, конечно, этого не знал. Я даже не удивился, когда узнал, что Вольский поселился в доме Михеева. В общем-то логично, после неудачного покушения на меня, дом генерала был самым безопасным местом. Трусливая мразь, он понимал, что я буду его искать.

Особняк Михеева слишком хорошо охранялся, чтобы брать его штурмом, у меня для этого былонедостаточно людей, к счастью, это не потребовалось.

— Звони, — приказал я и протянул ему его же телефон, — назовешь этот адрес и скажешь подъехать сюда в течение часа, — написал на бумажке адрес склада и ткнул им в рожу ублюдка, — звони я сказал или будешь подыхать очень долго, и без выходок.

Он позвонил и сделал все так, как я приказал. Вольский примчится, никуда не денется, а я подожду, немного осталось. Заберу ублюдка с собой, обещал ведь жене, что он будет корчиться в агонии и валяться у нее в ногах, если она захочет. Умирать он будет очень долго, сначала пройдет через все то, чему когда-то подверг ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты же понимаешь, что с рук тебе это не сойдет? — прошипел Михеев.

— Мне и не такое с рук сходило, — усмехнулся я, — а за тебя мне только спасибо скажут, одной мразью на свете будет меньше.

Вольский приехал спустя сорок минут, кретин, даже не заподозрил, что дядюшка его подставил. Я ожидал внутри, снаружи его встретили Игорь и Костя.

— Ну здравствуй, Андрюша, — процедил я сквозь зубы, когда его с поднятыми вверх руками ввели внутрь, — вот мы и встретились.

Олег

Я ждал этого момента с того самого дня, когда Инга рассказала мне о том, что с ней сделал этот ублюдок. Видя страх в его глазах я не мог не упиваться его отчаянием.

— Ты меня сдал, — выплюнул он, глядя на лежащего Михеева, — и что дальше? Пристрелишь меня? — спросил он, заострив свое внимание на мне.

— Пристрелю? — я расхохотался, — смерть — это слишком просто, — отсмеявшись добавил я, наблюдая за тем, как вытянулось его лицо, — нет, Андрюша, тебя ждет кое-что поинтереснее и, когда я закончу, ты будешь умолять прекратить твои мучения.

Я хотел видеть ужас в его глазах, хотел, чтобы он понимал — его участь хуже смерти. Он мучал ее три года и испытает на себе все, что испытала она и даже больше, только в ускоренном режиме. У меня для этого достаточно возможностей.

— Из-за какой-то шлюхи, — его попытку вывести меня на эмоции я оценил, грамотно, мент все-таки, хоть и бывший. Я прекрасно знал эти приемчики, он понимал, что я не шучу, но все еще надеялся на быстрый конец. Вот только я не собирался делать ему настолько щедрый подарок.

Я испытал ни с чем несравнимое удовольствие, когда взгляд подонка окончательно померк, когда потухла последняя искорка надежды, и осталась лишь полная безысходность.

— В багажник его, — приказал я, — этого поднимите, — кивнул на Михеева, тихо скулящего и истекающего кровью на земле.

Когда Вольского увели, я переключил все свое внимание на генерала. Я мог выбить из него признание о том, как он сдал нас семь лет назад, тем самым отправив на тот свет моих друзей, но это было бессмысленно, отряда-то никогда не существовало и скандал этот никому не нужен, тем более спустя столько лет. А вот его связь с наркоторговцами, пусть и косвенная — совсем другое дело.

Наркоту Дима мне предоставил, столько, сколько даже этот ублюдок в своей жизни не видал, я мог себе представить, во сколько ему это обошлось и сколько мне придется отработать, но оно того стоило. Его репутация должна быть уничтожена. Он еще не знает, что в квартире его племянника уже имеется тайник, в котором менты «отыщут» несколько килограммов героина, вместе с трупом самого Михеева, после тот же героин найдется и в загородном доме генерала, что станет прямым доказательством его причастности к делам племянника.

В убийстве Михеева обвинят Вольского, а версию эту подтвердит исчезновение последнего. Сокол обернет всю эту историю в красивую обложку и преподнесет так, что комар носа не подточит, мол, окрысился генерал, решил племянничка кинуть, тот и не выдержал, организовал похищение, а потом несколько часов пытал, пока Михеев Богу душу не отдал.

— Ну, что, прокатимся? — ухмыльнулся я, — в машину его.

— Ты обещал, — он судорожно глотал воздух, не понимая, почему я до сих пор его не пристрелил.

— И ты сдохнешь, — согласился я, продолжая ухмыляться, пока его помещали в багажник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Уже в квартире Вольского он понял, что легкая смерть для него не предусмотрена.

— Ты же дал слово, старлей — он сделал последнюю попытку, когда его пристегнули к стулу.

— Старший лейтенант Громов погиб семь лет назад, вместе с друзьями, — усмехнулся я. Не моя ведь вина в том, что он оказался настолько глуп, чтобы поверить на слово бандиту, который годами лелеял мечту о мести, — приступайте, — приказал я, упиваясь ужасом, отразившимся в его взгляде. Я молча наблюдал за тем, как он корчится от боли до тех пор, пока его сердце не остановилось от болевого шока.