Пересдать и выжить. Гордыныч - Александра Черчень

вперед. Так близко, словно хотел обнять, поцеловать… или просто коснуться. Но, постояв и задумчиво на меня посмотрев, так ничего и не сделал. Только добавил тихо:

– Эла, похозяйничай пока сама, пожалуйста. Все продукты в твоем распоряжении. Накорми подругу своей стряпней – она это заслужила своим вчерашним поведением. Но не отрави до смерти, не хочу поднимать все старые связи, чтобы вытаскивать тебя из этой передряги. Договор?

Я лишь кивнула и зачем-то поплелась за Даниэлем в прихожую. Там он обулся, схватил пиджак с вешалки и, снова одарив улыбкой, вышел.

Ничего готовить, я разумеется, и не подумала. С каждым мгновением оставаться в доме профессора было все тяжелее. Даже стены давили и нашептывали: «Содержанка», «Вертихвостка», «Малолетка»…

Я помотала головой и решительно двинулась в ванную комнату. Платья, разумеется, высохнуть не успели, но я сняла их и принесла в комнату к Рите.

– Одеваемся, – велела подруге, отводя глаза.

– Оно же мокрое! – возмутилась Рита.

– Слегка сыровато, – покачала головой я, – высохнет на тебе за минуту.

– Вы поругались, да? – предположила подруга. – Из-за этой Дианы? Слушай, Эль, да она тебе в подметки не годится. Ты же видела, как Эрвикс на нее смотрел? Никак. Она ему до лампочки. А вот тебя он защищал, как никого другого. И вообще…

– Рита! – оборвала ее я. – Оденься, пожалуйста. И помолчи. Нам пора наконец отыскать в себе совесть и перестать доставлять профессору Эрвиксу столько хлопот. Достаточно того, что мы уже натворили.

Подруга сникла.

В другой день, другой час я бы непременно ее пожалела и принялась извиняться за свое поведение, но не сегодня. Сегодня мне было важно добраться домой, укрыться любимым одеялом и вдоволь поплакать. А еще подумать обо всем. Я слишком привыкла быть беспечной и слушать Ритку с ее советами и авантюрами. Пришло время думать своей головой и… прощаться с первой любовью. Потому что, кажется, это именно она…

Как мы дошли до дома – не помню.

Меня хватило только на записку для Даниэля, а потом все словно погрузилось в туман. Риту я не пригласила. Мы не ругались, и я не таила на нее зла, но мне впервые хотелось одиночества, а не компании. Вернее, кое-кого видеть рядом казалось даже необходимым, но… не судьба.

В своей кровати я, как и планировала, горько расплакалась. Было до жути обидно из-за моей трусости. Если бы я раньше осознала, что испытываю к профессору, если бы остановилась, если бы не поцеловала и не ощутила его объятия…

Столько мыслей было в голове! И все они казались такими громкими и волнующими, что я с трудом заставляла себя сохранять остатки самообладания. За окном и без того громыхало и сверкало как никогда. К счастью, стихии настолько вымотали меня, исчерпав резерв, что вскоре сил не осталось даже на самокопания.

Я просто лежала и смотрела в потолок, вспоминая, что написала Даниэлю.

«Уважаемый профессор Эрвикс!

Простите, что я вас не дождалась, но мне тоже понадобилось уйти. И больше я не приду.

Так уж вышло, что я обвинила вас в нежелании принять экзамен, даже не пытаясь считаться с вашими мнением и принципами. И потом причинила много неудобств. Особенно прошу прощения за то, в каком виде встретила вашу невесту. Я стала причиной вашей ссоры, о чем очень переживаю. Жаль, мне не удалось ей все объяснить, но, я уверена, вы с этим справитесь гораздо лучше. Она все поймет, и вы будете счастливы.

Насчет экзамена не беспокойтесь – я оставила эту идею. Пересдам в следующем году, как положено. Сама виновата, сама и решу проблему.

Всего вам доброго, спасибо за все и прощайте.

Эла».

– Что он испытал, когда прочел записку? – спросила я у потолка. – Скорее всего, одно облегчение. Ведь больше никто не станет трепать его прическу, бить подарки матери и травить невкусной едой. А я… я смирюсь. Я смогу. Я…

– Эла? – В дверь моей комнаты постучала мама. – Ты спишь, дорогая?

Я замерла, стараясь ничем не выдать своего бодрствования. Еще не хватало, чтобы мама увидела меня такой.

– К тебе тут пришли, – не унималась мама. – Профессор Эрвикс хотел поговорить. Ты выйдешь или?..

Последние ее слова потонули в грохоте за окном. Мои чувства моментально отразились на погоде!

Меня затрясло от страха. Что значит, он пришел?! Как это? Зачем?! Я же все доходчиво написала. Нет-нет-нет…

– Нет-нет, – эхом услышала голос мамы.

– Все нормально, – ответил предмет моих страданий и… вошел в комнату.

Безошибочно обнаружив меня в постели, он покачал головой и сообщил маме через плечо:

– Она не спит. И грохот за окном – ее дело. Я поговорю с вашей дочерью. А вы пока заварите крепкий сладкий чай. Пожалуйста. Мы спустимся буквально через пару минут.

– Никуда я не пойду! – возмутилась с постели.

– Хорошо, все сделаю, – ответила ему моя предательница-мама! – Слава богам, вы здесь. Поговорите, оставляю вас.

У меня даже дар речи пропал от такого. Родная мать пустила ко мне в комнату постороннего мужчину и ушла делать нам чай! Что дальше? Мы спустимся, а она нарисует на ватмане лозунг: «Любое желание Даниэля – закон в этом доме»?!

– Ты выглядишь удивленной, – заметил Эрвикс, нагло усаживаясь в кресло напротив.

– Да у меня шок! – выпалила я. – Вообще-то это против правил, вваливаться вот так в спальню к непорочной девушке и…

– Непорочной? – уточнил Даниэль Эрвикс, чуть подавшись вперед, чем выдал явную заинтересованность.

Я замешкалась, начала краснеть, но ловко вернулась к важной теме:

– Что вам здесь нужно, профессор? Я все написала в записке. Извинилась. По-моему даже несколько раз. Вы читали?

– Тоже несколько раз, – кивнул он. – Особенно понравилась часть с прощанием. Было так трогательно. И странно с учетом того, что в случае взятия академического отпуска в следующем году тебе сдаваться тоже у меня.

Я задумалась. И неприятно поразилась правдивости его слов. Почему-то в пылу гнева, обиды и собственных терзаний совсем не подумала, что преподаватель стихий вряд ли изменится.

– Допустим, с прощанием я погорячилась, – признала, отводя взгляд. – Но все равно не собираюсь докучать вам из-за пересдачи.

– Это очень правильно, – улыбнулся Эрвикс, – ведь я уже принял твой экзамен.

– Что? – Я замотала головой. – Не понимаю.

Даниэль закинул ногу на ногу и, пожав плечами, пояснил:

– Во время наших с тобой занятий я оценил владение как теорией, так и практикой. Ты справилась. Так что моя оценка уже два дня стоит в ведомости, Эла. Тебе осталось лишь прийти в деканат и получить свой диплом.

– Мой диплом? – Я вцепилась в одеяло, не веря своему счастью.

– Это такая бумажка, которая подтверждает успешное окончание академии, – кивнул Даниэль.

– Вы серьезно? – Я едва не плакала.

– Абсолютно, – сказал он. – Но вернемся к более важной теме – твоим сожалениям по поводу моих испорченных отношений с бывшей невестой, – припомнил профессор, прищуриваясь и качая головой. – Ты допустила ошибку. Мы с Дианой расстались год назад. По ее вине. И сходиться с ней я не планирую больше никогда.

– Но ее портрет стоял у вас на столе, – припомнила я.

– Чтобы отбить желание студенток лезть в мою жизнь, – согласился профессор и хитро улыбнулся, добавляя: – Хотя всего я, разумеется, не учел. От некоторых и портрет невесты не спас.

– Ну простите, что не смогла сразу смириться с потерей диплома! – выпалила я. – Да, погорячилась немного…

– Немного? – Он заломил бровь.

– Может быть, много… – подумав, исправилась я. – Но теперь все закончилось. Наши пути разойдутся, и никто больше не станет трепать вам нервы. Вы рады?

– А если я не рад?

Я озадаченно уставилась на Эрвикса.

– Если мне хочется, чтобы нервы трепали? – уточнил профессор.

– Зачем? – не поняла я.

– Понравилось, – развел руками он. – Я вошел во вкус. И теперь за уши не оттянешь – дай посмотреть, что будет дальше.

– Где? – совсем растерялась я.

– В наших взаимоотношениях, Эла, – терпеливо ответил Эрвикс.

Я молча смотрела на него: снова лохматого, с легкой щетиной на лице, улыбающегося и такого… такого… Самого-самого! А он, поймав мой взгляд в плен, не торопясь поднялся и пересел ко мне на кровать.

– Вы что? – опомнилась я. – А вдруг на мне нет одежды?

Даниэль рассмеялся:

– Во-первых, – сказал он, – это не то, чем меня можно было бы напугать. Во-вторых, я