Белый дракон - Энн Маккефри

— Неужели мы, как последние трусы, снесем такое оскорбление? — обратилась госпожа Вейра к окружившим ее всадникам; она не глядела на арфиста и, видимо, не желала слушать его увещеваний.

— Если для того, чтобы прослыть храбрецом, надо устроить побоище между драконами, — не сдавался Робинтон, — то я предпочитаю оставаться трусом!

Его слова явно охладили неистовый гнев Лессы.

«Битва драконов!» — эти слова эхом пронеслись над толпой. От одной мысли в груди у Джексома заныло, и он почувствовал, что стоящая рядом Менолли содрогнулась от ужаса.

— Яйцо пролежало где-то так долго, что почти созрело, — с застывшим от гнева лицом вымолвила Лесса. — Может быть, к нему прикасались… И если это повлияло на будущую королеву, Запечатление не состоится!

— Никто еще не доказал, насколько физический контакт, предшествующий Рождению дракона, влияет на мысленную связь в момент его появления на свет, — как можно убедительнее произнес Робинтон. — Во всяком случае, ты сама мне не раз об этом говорила. И поскольку претендентки похитителей при Рождении не будет, я не думаю, что их уловка принесет им хоть какую-то пользу.

Столпившиеся вокруг всадники еще не оправились от шока, но с возвращением яйца, каким бы таинственным оно ни казалось, гнев, едва не заставивший их обрушиться на Южный Вейр, значительно ослабел.

— Теперь нам больше нельзя считать, что Вейр охраняет святость традиций, — произнес Ф'лар, подняв взгляд на сторожевых драконов, — и что наша площадка Рождений по-прежнему недоступна. Кстати, это относится и к площадкам других Вейров, — он нервно откинул волосы со лба. — Клянусь Первой Скорлупой, какая невероятная наглость — похитить яйцо Рамот'ы!

— И первое, что мы обязаны сделать для безопасности Бендена, — с раздражением бросила Лесса, — это разогнать всех мерзких файров! От этих маленьких пустозвонов больше вреда, чем пользы…

— Вовсе не от всех, Лесса, — вступилась за файров Брекка. — Кое-кто из них помогает нам, они выполняют разные поручения и…

— И двое из них участвовали в похищении, — без тени обычного юмора вставил Робинтон.

Менолли ткнула Джексома в бок, чтобы напомнить ему: файры цеха арфистов, в том числе и ее собственные, зачастую бывали полезны.

— Я не желаю о них больше слышать, — отрезала Лесса и огляделась вокруг; ее взгляд мог обратить в пепел целую стаю огненных ящериц. — И видеть их здесь тоже не желаю! Пусть эти гадкие твари больше не смеют докучать Рамот'е! Сделайте так, чтобы они знали свое место!

— Нужно пометить их цветами Вейра или холда, которому они принадлежат, — быстро нашлась Брекка. — Пометить и научить называть свое имя, как делают драконы. На это у них хватит ума — по крайней мере у тех, кого посылают в Бенден с поручениями.

— И пусть они прилетают к тебе, Брекка, или к Миррим, — предложил Робинтон.

— А от меня и Рамот'ы им лучше держаться подальше! — Лесса заглянула на площадку к Рамот'е и резко обернулась. — Пусть кто-нибудь принесет сюда птицу, которую Рамот'а не успела доесть, — сейчас ей надо успокоиться и подкрепиться. А оскорбление, которое нанесено нашему Вейру, мы еще обсудим. Причем подробно!

Ф'лар отдал приказ всадникам притащить птицу, потом учтиво поблагодарил остальных собравшихся за то, что они явились на зов Бендена. Затем он сделал знак Робинтону и предводителям Вейров подняться вместе с ним в зал Совета.

— Погляди, ни единой ящерки не видно, — сказала Джексому Менолли. — Я велела Красотке тоже убраться подальше. И знаешь, она, кажется, до ужаса перепугана.

— Как и Рут', — ответил Джексом, вместе с Менолли шагая к озерцу, где их дожидался дракон. — Смотри, он стал почти серым!

Мало сказать, что Рут' был напуган, — он просто дрожал от страха.

«Что-то не так… Что-то неправильно», — пожаловался он своему всаднику; его глаза потускнели и тоже стали совсем серыми.

— Ты все-таки повредил себе крыло?

«Дело не в крыле. У меня в голове что-то не так! Я чувствую — что-то неправильно!» Шелестя крыльями, Рут' присел на задние лапы, потом снова встал.

— Может быть, дело в том, что исчезли все файры сразу? Или из-за переполоха с яйцом Рамот'ы?

«И да, и нет, — отвечал Рут'. — Файры ужасно перепуганы; они вспомнили нечто такое, что их страшно испугало».

— Вспомнили? Только этого еще не хватало! — Джексом искренне досадовал на огненных ящериц с их избирательной памятью; невероятные смутные образы, которые они передавали, расстроили обычно невозмутимого Рут'а.

— Хочешь, Джексом? — Менолли успела наведаться в нижние пещеры и теперь протягивала ему пирожок с мясом. — Файндер передал мне приказ Робинтона — я должна вернуться обратно в нашу мастерскую и рассказать там и в Форт-холде обо всем, что здесь случилось. Еще мне нужно пометить своих файров. Смотри! — она указала на скалы, обрамлявшие чашу Вейра. — Сторожевой дракон жует огненный камень! Ох, Джексом, что же будет?

— Битва драконов! — юноша содрогнулся.

— Но ведь не должно дойти до этого… — внезапно охрипшим голосом выдавила Менолли.

Пирожки не лезли им в горло. Они молча сели на Рут'а, и белый унес их в небеса.

Никогда еще Робинтону не приходилось так напряженно размышлять, как на этот раз, когда он одолевал ступеньки, ведущие в королевский вейр. Слишком многое зависело от того, что сейчас произойдет, — будущее всей планеты, как подсказывала арфисту интуиция. О положении в Южном Вейре он знал даже больше, чем следовало; но, увы, сегодня это знание оказалось бесполезным. Теперь Робинтон запоздало казнил себя — до чего же он был наивен, точнее — непозволительно глуп, считая, как и любой из всадников, что Вейры недоступны, а площадка Рождений — неприкосновенна. А ведь Пьемур предупреждал его! Но он, старый глупец, не сумел правильно истолковать полученные сведения. А вывод напрашивался сам собой: отчаявшиеся южане пойдут на любой, самый страшный риск, чтобы раздобыть себе новую королеву, способную приносить потомство, вдохнуть жизнь в свой угасающий Вейр. «Допустим, пришел бы я к правильному выводу, — печально размышлял арфист, — но каким образом я смог бы убедить Лессу и Ф'лара, что Древние способны на такое? Предводители Бендена только посмеялись бы надо мной».

Зато сегодня никто не смеялся. Ни один человек.

Странно, ведь почти все поверили, что Древние смирились со своей ссылкой и покорно угасают на Южном материке. Они ни в чем не нуждались, кроме, пожалуй, самого главного — надежды на будущее. Скорее всего замысел принадлежал Т'кулу — Т'рон растерял весь свой задор после рокового поединка с Ф'ларом.