Записки президента 2 - Павел Охотин

свободное время я проводил с Ириной, благо внутренний двор Замка позволял ходить пешком. Она явно боялась, как всё пройдёт, и я старался как можно больше держать её за руки. Сам-то я боялся куда сильнее. Да. Я, оказывается, тоже могу бояться, причём не за себя, а за какую-то ещё незнакомую мне девчонку и за мать её.

Синяки. Они проявились на следующий день, может быть, конечно, и раньше, но я их не видел, я был счастливым отцом непонятного вопящего комочка и счастливым мужем женщины, у которой всё почти без проблем получилось. Я просто не заметил в процессе, как сильно Ирина сжимала мою руку, меня очень сильно отвлекало то, насколько изощрённо она материлась. Да, когда врач в фильме говорил, что женщина кричит «Мама!», он немного не договаривал, по крайней мере моё Счастье маму всё время вспоминало мою. Я даже порадовался тому, что решил быть вместе с ней во время родов, чтобы ей было на кого наорать. Иначе, наверное, выгребал бы медперсонал.

Про новорожденных принято говорить, что они красивые и на кого-то похожи, но мне непонятно, на кого может быть похоже это сморщенное личико с редкими мокрыми волосиками. Когда всё закончилось и меня выгнали из приспособленного под родзал помещения, я пришёл в гостиную, где уже сидели Егорыч, Остапин, Аслан и Вася. Почти пустая бутылка говорила о том, что переживать за нас с Ириной они начали заблаговременно. Увидев меня, они подскочили, одновременно начали выяснять: «Ну как? В порядке?» Опытный в вопросе Юрик одной рукой хлопал меня по плечу, а другой протягивал бокал. Со всех сторон слышалось:

— Как называть будете, придумали уже?

— Вес потом скажут?

— Ирина Викторовна как?

— Сына суатат буду, калым балшой?

— Да оставьте вы человека в покое!

— Так налили уже.

— Ну давайте за новорожденную!

— А теперь за маму сразу!

Вот наутро я синяки и заметил.

В «палату» меня впускали, одетого, правда, в полный набор врача-инфекциониста в чумном бараке, но я мог потрогать сосущий Ирину свёрток и её саму. Чтобы почувствовать себя, обычным человеком, я хлобыснул стакан, вышел во двор Замка и начал кричать «Ира! Ира!». А что? Я в детстве мимо роддома в школу ходил, там все так делали. И она подошла к окну, помахала мне рукой и показала дочь. Хотя, скорее всего, это она меня дочери показывала, приговаривая: «Смотри, какой наш папка дебил».

Через несколько дней мои женщины наконец перебрались в апартаменты, куда сразу же примчались Жанна, Матильда и Лариса, каждой из которых нужно было обязательно подержать ребёнка на руках и посюсюкать.

Аслан с женой решили, что кроватка теперь нужнее нам, тем более, что их сынишка из неё уже вырос. Наш джигит с очень серьёзным сыном собрали у нас в спальне новый для нас предмет мебели, чем тронули Ирину до глубины души. Она сказала мне, что, когда выбирала её в интернете, думала о том, как хочет, чтобы нам когда-нибудь пригодилась именно такая. А когда в ней, моргая мамиными всё-таки глазами и пытаясь понять, как правильно двигать ручками, появилось наше дитя, Максимка притопал в гости, понаблюдал несколько минут, изрёк: «Надо зассиссять» и с достоинством удалился.

Дочь назвали Аней. Ирина сказала, что когда она впервые закричала, это явно звучало, как «Ня-а! Ня-а!», поэтому будем считать, что дочь, войдя в этот мир, представилась. И снова, — кто я такой, чтобы спорить с царицей?

Родители с опаской передавали Анечку друг другу, боясь уронить или слишком сильно сжать, но нужно было видеть их счастливые лица. Причём, если я правильно понимаю, они не столько радовались тому, что дожили до этого момента, сколько тому, что дожили вместе, то есть не пришлось жалеть, что кто-то из двоих внучку не увидел. Егорыч, глядя на них, сказал, что нужно будет оборудовать дополнительную спальню, потому что они и правда иногда будут оставаться с Аней, а в их доме это исключено, охрана с ума сойдёт.

Через пару недель, когда мы уже начали привыкать к статусу родителей, Матильда сказала, что нужно порадовать подданных рождением царевны. Теперь, мол, они с мамой достаточно хорошо выглядят для предъявления их народу. Фотографии счастливых родителей и спелёнутого младенца выложили в соцсети, несколько особенно удачных кадров были сразу же растащены СМИ по всему миру. Я выступил на сессии парламента, где сказал, что наши дети будут строить своё будущее, но, чтобы увидеть, каким оно получится, нам нужно обеспечить для нас достойное настоящее. Потому что не будут хорошо жить наследники нищих родителей. Эту фразу мы с Жанной и Матильдой обдумывали довольно долго. Звучит она, конечно, хорошо, но не поймут ли её, как «Не жили богато — нефиг начинать» или, как издевательство власть имущих над малообеспеченными слоями населения. Но потом решили, что президента этой страны олигархом назвать нельзя, жена его в мехах и бриллиантах не щеголяет, то есть он имеет полное право отождествлять себя с народом, для процветания которого, вкалывает, аки пчела, денно и нощно, не покладая рук. Никто не придрался. А может быть, я просто переоцениваю степень внимания электората к царским речам. Бубнит там что-то по телевизору и фиг с ним. Кстати, приближалась пора, когда народ будет не просто населением, а электоратом, поэтому нужно быть особенно внимательным в речах.

25

В странах, образовавшихся на просторах бывшего СССР законодательство отличается поразительной лабильностью, особенно выборное. Каждая, пришедшая к власти группа людей, старается изменить его под себя, чтобы, если не объявить себя пожизненным руководством, то хотя бы увеличить собственные шансы остаться у руля. Грубо говоря: «Президентом может быть любой гражданин Славии, имеющий высшее образование, проживающий в течение последних пяти лет перед выборами на территории Замка и носящий фамилию Швец». Нас существующие требования устраивали, вводить имущественный ценз, то есть назначать залог для кандидатов мы сочли неправильным, а вот процедуру голосования решили осовременить, чтобы каждый, кто не ходит на выборы исключительно потому, что ему лень в воскресный день в мерзкую погоду тащиться за два квартала ставить галочку, мог отдать за меня свой голос, не отрывая взгляда от смартфона. Конечно, за меня, он же знает, кто ему такую возможность обеспечил. Короче, электронное голосование мы ввести решили. Решили давно, но на обсуждение парламента нельзя выносить непродуманный проект, поэтому окончательно готов он был как раз к той сессии, где я говорил про детей. Основной смысл заключался в регистрации на сайте Избирательного Агентства через присвоенный каждому налоговый номер.