Никогда не говори "никогда" (СИ) - Реншоу Уинтер

— Серьезно? — фыркаю я.

— Боже, я бы убила за возможность иметь твои сиськи, — она смотрит на них с восхищением и, качая головой, сдавливает руками свою плоскую, как доска, грудь. — Ладно, кто следующий?

Из примерочной выходит одна из сестер Нины, и я бегу переодеваться. Слава богу, мое платье не нуждается в переделке. Возвращаю платье работнице салона и направляюсь обратно к своему наблюдательному пункту в зоне просмотра, а Нина возвращается, чтобы в последний раз примерить свое платье.

Все парни находятся в другой половине магазина. Чарли и его дружки, а также Кори и остальные шаферы примеряют смокинги.

Минут через пять выходит Нина в кружевном платье цвета слоновой кости. С узкими рукавами и плотно облегающем ее тонкую талию. Немолодая консультантка не перестает восторгаться тем, как она похожа на Кейт Миддлтон только на латиноамериканский лад.

— Герцогиня Кэтрин, — поправляет ее Нина, подмигивая.

— Замечательно, Нина, — заверяю я ее. — Оно просто создано для тебя. Думаю, ты уже готова.

Она оглаживает ладонями талию, вертясь перед зеркалом. Нина — одна из самых красивых невест, которых я когда-либо видела, а Чарли — самый счастливый парень в мире. Их страсть неподражаема, а счастье, когда они вместе, заразительно.

Глаза Нины наполняются счастливыми слезами, и она ловит мой взгляд в зеркале.

— Я готова, — она сходит с подиума и, сморгнув слезы, оборачивается. — Пойдем напьемся шипучки.

***

Лимузин рассчитан на четырнадцать мест, но нам их не хватает. Два человека стоят снаружи под дождем, ожидая, когда мы все подвинемся и освободим места. Даже не знаю, как это будет возможно.

— Садись сюда, — похлопывает себя по коленям Кори. На его губах появляется сексуальная ухмылка.

Он же не серьезно.

— Не могу, — отвечаю я, совсем забыв, что уже не вешу сто тридцать килограммов.

Снаружи грохочет гром. Дождь хлещет по лимузину яростными брызгами, а люди ждут.

Кори, поддерживая за талию, усаживает меня к себе на колени. Нина забирается на колени к Чарли и тянется за откупоренной бутылкой шампанского. Оставшиеся забираются внутрь, и подруга, не теряя времени, наливает пенящуюся жидкость в узкие пластиковые бокалы и передает их всем по очереди.

Я напряжена. Мне неудобно. Больше всего на свете мне не хочется сидеть на коленях у Кори. Это все отголоски воспоминаний о младшей школе, но когда я вижу, как широко улыбаются Нина и Чарли, и сколько смеха звучит в трясущемся лимузине, забываю о своих сомнениях и залпом выпиваю полный бокал шампанского.

Мы два часа разъезжаем по городу, смеясь, выпивая и слишком много раз поднимая тосты за Нину и Чарли. Потом лимузин высаживает нас перед магазином одежды, мы выходим и жмемся под навесом. Дождь все не прекращается.

— Я поймаю такси, — говорит Кори, хватая меня за локоть и оттаскивая от остальных. — Тебе не следует идти пешком в этом.

— Спасибо, — я не собираюсь говорить «нет».

Кори направляется к обочине, останавливает такси и подзывает меня. Десять минут спустя мы останавливаемся перед моим домом, счетчик все еще продолжает работать. Я практически не сомневаюсь, что он выйдет со мной и напросится в гости, но он этого не делает.

— Завтра мне рано вставать, — говорит он. — Иначе я бы с удовольствием зашел.

— Что ты будешь делать? — любопытствую я.

— Мне нужно подписать кое-какие бумаги и встретиться с одним парнем, — отмахивается он. — Это непременно надо сделать с утра, так что я хочу сегодня лечь пораньше.

Впервые с тех пор, как мы встретились, меня беспокоят его туманные намеки.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь?

Он поглаживает пальцами подбородок, словно пытаясь сформулировать ответ.

— Ухожу из компании отца. Произошла некоторая... реструктуризация... и я собираюсь начать свой собственный бизнес.

— Какой бизнес?

— Венчурная компания, — улыбается он. — Инвестирование в стартапы.

— Так ты открываешь что-то вроде частного банка?

— Что-то вроде того, — говорит он. — Послушай, все, чего я хочу, — это спокойно жить, остепениться, завести семью и заботиться о тех, кого люблю. Инвестирование даст мне свободу делать все это, проводить время с женой и детьми, стать самым лучшим мужем и отцом.

Смотрю в его мятежные глаза, в которых отражается в темноте свет уличных фонарей. Хочу к чему-нибудь в нем придраться, но это чертовски сложно. Все в Кори совершенно.

Он все, о чем когда-либо мечтала.

Но какая-то часть меня до сих пор желает Тео, и я ненавижу себя за это.

ГЛАВА 22

ТЕО

— Налить воды? — помощник Вика ставит передо мной кувшин с водой и два стакана.

— А есть что-нибудь покрепче? — спрашиваю я. Мне не удалось сегодня поспать. Всю ночь ворочался с боку на бок, в голове крутились мысли о том, что собираюсь сказать Маку, но в то же время какой-то ворчливый внутренний голос твердит мне, чтобы не опускался до его уровня.

Он того не стоит.

Выскажи ему все и уйди.

Я барабаню пальцами по столу, переводя взгляд с часов на дверь. Вчера Мак не смог со мной увидеться, но его адвокат обещал, что он появится здесь ровно в восемь, чтобы подписать бумаги и встретиться со мной.

Маку определенно свойственно заставлять меня ждать. С тех самых пор, как мы были парой нахальных подростков, все вращалось вокруг него.

Ровно в восемь девятнадцать дверь конференц-зала распахивается, и входит самый напыщенный мудак в мире — Кормак Уэллсли — младший.

— Мак, — с презрением выплевываю я его имя.

— Тео, — плечи Мака расслаблены, а нос вздернут вверх. С таким же видом он может сидеть за чашечкой кофе. Я напоминаю себе, что он со своим высокомерием никогда и никому не даст себя запугать. — Рад тебя видеть. Я бы спросил, чем ты сейчас занимаешься, но мне это хорошо известно.

— Как Эмбер? — спрашиваю, но не потому, что мне не все равно. А потому что у меня никогда не было возможности прояснить эту ситуацию. Прошло пять лет, и я хочу с этим покончить.

Он пожимает плечами. Поправляет рукой очки с толстыми стеклами. У него никогда раньше не было очков. Должно быть, это последний писк моды. Мак носил костюмы, как будто это была его работа, преображаясь, чтобы соответствовать той личности, какой он хотел видеть себя в данный момент. Это своего рода артистическая разновидность социопатии.

— Я знаю о ней не больше тебя.

— Так вы больше не вместе?

— Ох, блядь, нет, Тео, — смеется он, как будто я должен был догадаться об этом, — Эмбер... Эмбер. Я просто хотел развлечься. Мне жаль, что тебе пришлось застукать нас в такой момент.

Сжимаю кулак, из-за чего вздуваются вены на руке.

— Ты не должен был узнать... — закатывает он глаза, смеясь над своей неосторожностью, как будто это не отразилось на жизни других людей. — Я целый месяц жарил ее задницу.

Глаза застилает темная, кроваво-красная пелена.

Если бы мы не были в публичном месте, я бы сейчас уже приступил к перекраиванию его самодовольного личика.

— Ты чертов кусок дерьма, Мак. Ты же знаешь это, да?

— Я больше не называю себя Маком.

Я ни хрена не удивлен. Когда он был моложе, то пять раз менял свое имя, и даже полностью преобразился той осенью, когда мы вместе отправились в колледж. Именно тогда он стал «Маком» — распутным, харизматичным ловеласом, который сводил девушек с ума и закадрил больше кисок, чем Хью Хефнер.

Мне следовало бы еще тогда догадаться, что у Мака не все в порядке с головой.

— Не знаю, почему решил отдать тебе деньги. Я тебе ничего не должен. Мы оба знаем, что ты не имеешь никакого отношения к водке «Перфоманс».

Он сжимает губы и тянется к лежащей на столе серебряной ручке. Точно посередине между нами лежит стопка бумаг.