Гомеопатическое лечение хронических и острых состояний - Леон Ванье

Это важно отметить, так как немного сходные симптомы могут выявиться у субъекта, подлежащего Акониту, но субъект типа Аконита всегда испытывает смертельную тревогу, боится умереть, убежден в том, что приходит его последний час. А вот субъект типа Глоноинума чувствует, что в его голове происходит нечто ненормальное, но это его совершенно не беспокоит.

Сильные пульсации в артериях шеи и черепа

Эти пульсации сопровождаются чувством стеснения и лопания в голове. Очень ясный объективный признак: височные артерии обрисовываются ясно и оживлены заметными глазу пульсациями. То же можно сказать и о сонных артериях, которые тоже колотятся с «крайним буйством» и пульсации которых тоже ясно видны глазом.

Эти пульсации передаются на все тело

Пульсации сосудов не ограничиваются исключительно черепом или шеей: больной испытывает их повсюду — и вот так он ощущает их в ушах, причем эти пульсации более выражены бывают слева. Больной ощущает пульсации даже в деснах, в зубах. В общем, все тело оживлено пульсациями, особенно в конечностях (стопы и кисти рук). И всегда эти пульсации синхронны с сокращениями сердца.

Впрочем, достаточно взглянуть на больного, чтобы заметить, что он очень конгестионирован. Лицо горячо, красно, шея конгестионирована, набухшая. Взгляд неподвижный, какой-то странный; глаза инъецированы, выпучены; зрачки расширены.

В общем, все те субъективные и объективные признаки, какие может представить (предъявить) субъект типа Глоноинума, соответствуют проявлениям мозговой конгестии — угрожающей апоплексии (мозга).

Обычные причины

Каковы обычные основания, могущие дать больному повод представить проявления типа Гиосциамуса?

В основе мы всегда находим глубокое изменение нервной системы: такое изменение, какое может быть связано с двумя весьма различными вещами:

Инфекция. Мы находим показания к назначению Гиосциамуса при тифозной лихорадке, при рожистом воспалении, при всех септицэмиях.

Нервное истощение. Наступающее после громадного переутомления, после большой умственной работы или длительного беспокойства, тревоги. Например, у матери, которая по многу ночей бодрствует у постели больного ребенка. Подобное же истощение мы вновь находим в результате большой озабоченности или забот, которые вызвали бессонницу.

Два периода жизни представляются предрасположенными к развитию признаков типа Гиосциама: детство и старость.

У ребенка. Особенно к тому моменту, когда он еще не завершил своего развития нервной системы — легко возникают конвульсии, спастическое возбуждение.

У старика. Когда он не вполне и не очень точно контролирует свое нервное управление, когда ему становится трудно мыслить, обдумывать, когда он оказывается подавленным пустяками, после некоторых забот, некоторых повседневных занятий (которые для него принимают громадное значение, утомляют его и изнуряют).

Но какими бы ни были те основания, какие приводят к показаниям к Гиосциаму, мы всегда найдем одни и те же модальности: одни из них, быть может, не являются очень важными, например, ночное ухудшение (так как в общем все нервные субъекты хуже чувствуют себя ночью) или же ухудшение во время менструаций. Весьма интересно и присуще лишь именно данному средству (типу) то, что больной совершенно не переносит звука текущей воды. Один вид воды его раздражает (как и субъекта типа Страмония), но особенно раздражает его звук текущей воды. От этого больной становится более возбужденным, более нервным; и прогрессивным образом у него развивается настоящая водобоязнь (гидрофобия).

Клиническое исследование

При клиническом изучении (типа) Глоноина мы можем отметить, что он соответствует двум видам (группам) острых состояний: с одной стороны мозговая конгестия, угроза апоплексии и с другой стороны — острые невралгии головы, внезапные мигрени, представляющие целую серию характерных симптомов, которые мы ниже изучим подробнее.

Как представляется больной с угрожающей мозговой апоплексией, подлежащей Глоноину? У него прежде всего бросается в глаза своеобразная поза, которую следует хорошо знать: он остается совершенно неподвижным, сидит (не лежит!), держа голову руками; обычно наклоняет ее вперед и накладывает компресс из холодной воды на лоб или на всю голову. В общем, он старается как-то охладиться, чтобы бороться с ощущением жара, которое распространяется на весь череп. Он не может двигаться, так как малейшее движение приносит ему значительное ухудшение (Белладонна).

Естественно, у субъекта типа Глоноина наступает ухудшение от всего того, что представляет собой лучистое тепло. Никогда субъект, подлежащий данному средству, не усядется возле натопленной печи или не станет подвергать себя действию солнца. Он ищет тени, прохлады, и больше всего он хочет оставаться в сидячем (а не лежачем) положении. Он не может лежать потому, что лежачее положение увеличивает у него пульсации в голове. Если он в состоянии говорить, он расскажет, что пошел гулять по солнцу, что сначала у него наступил солнечный удар и что ему стало очень жарко, или же он испытал то, что в клинике описывают под именем теплового удара: внезапно у него потемнело в глазах, потом стала болеть голова. Совершенно оглушенный он оказался вынужденным остановиться.

Однако могут иметься субъекты, подлежащие Глоноину, которые не подвергались действию тепла. Например, они могли перенести какую-нибудь очень сильную эмоцию — впали в сильный гнев или узнали какую-нибудь сильно их потрясшую дурную новость. Естественно, все это касается только субъекта гипертоника. Пароксизм напряжения, развивающийся в результате эмоций, в общем, гораздо больше подлежит Гельземийу, чем Глоноину. Гельземий показан при тех пароксизмах напряженности (гипертонических кризах?), какие наступают в результате внезапной и глубокой эмоции — глубокая печаль или сильная досада. Глоноин особенно принадлежит тем сверхострым состояниям, какие развиваются под влиянием жара — солнечного, печки или перегретого воздуха.

Но больной лишь редко оказывается пораженным внезапно. Обычно он предварительно испытывает головную боль. Например, головная боль начинается у него во время прогулки, прогрессивно усиливается и доводит субъекта до состояния полного отупения. Иной раз он просто не в состоянии рассказать, где он находится, узнать окружающих. Например, говорят ему: «Вот доктор пришел», а больной смотрит на него, не узнавая. Можно сказать, что характеристикой субъекта типа Глоноина является то, что, так сказать, ему все представляется чуждым, странным: он не узнает людей, он отупел и совершенно не знает, где он находится.

Лицо у него багровое, шея вздута и конгестионирована, красная. Больной срывает свой воротничок, расстегивает рубашку; он неряшлив потому, что не может перенести, чтобы что-нибудь сдавливало ему шею. В этом отношении он ведет себя точно так же, как субъект типа Лахезис, но в то время, как этот последний постоянно жалуется на это ощущение сжатия, субъект типа Глоноина, как выясняется, заболел внезапно, за несколько часов: и именно тогда он и сорвал свой воротничок и расстегнул рубашку. Он сидит наклонившись вперед, с головой в руках; каротиды у него сильно пульсируют, видна даже пульсация височных артерий. Взгляд больного неподвижен, какой-то отчужденный — и на этом я настаиваю, так как именно такой эпитет тут является подходящим; далее, он блуждающий, зрачки расширены, глаза выпучены. И (своеобразно!) индивид не переносит света, ему нужно находиться в полутьме. Что характерно, это то, что он не может двигаться потому, что готов упасть, как только двинется; испытывает головокружение, от малейшего жеста становится оглушенным. Если родные пытаются его уложить, он не остается в вытянутом положении: сидит в постели, держа голову руками и с согнутыми ногами.

При исследовании далее выявляют, что сердце его напрягается, работает с трудом. Вся система кровообращения представляется пребывающей в состоянии плеторы, значительной полноты (переполнения). Пульс часто то мягок, то оживлен, то замедлен, часто нерегулярен.

Гипертензия выражена резко — иногда 220–240 мм, но может также ограничиться 180–190 мм. И вовсе не обязательно, чтобы субъект типа Глоноина обнаруживал значительную гипертензию. Он испытывает чувство стеснения, дышит с трудом, плохо, часто. И в таком состоянии отупения (которое подчас может быть очень выраженным) можно скоро отметить появление стерторозного дыхания; больной все более и более погружается в бессознательное состояние, в большей или меньшей степени являющееся прелюдией к развитию полукоматозного состояния.

Если он еще может разговаривать, он жалуется на то, что голова у него горячая, кипучая. И он не говорит: «У меня приступы жара», но говорит: «У меня голову распирает, в ней стучит». И также появляется такое ощущение, точно его череп вот-вот лопнет. В то же время больной говорит: «Я ощущаю свое сердце». Он ощущает сильные пульсации. Впрочем, пульсации он ощущает во всем теле. Далее еще небольшой феномен, который тревожит окружающих: у больного появляется ощущение ползания мурашек в конечностях — верхних и нижних — иногда с преобладанием этого ощущения на одной стороне тела. И у него выявляются признаки угрожающего пареза или паралича. Но любопытно, повышения температуры у него не имеется. В общем, перед нами индивид, одержимый конгестией, с угрожающей апоплексией. Но следует серьезно думать о том, что не только Глоноин может быть показанным при наличии таких клинических симптомов: интересно провести дифференциальный диагноз тех средств, какие могут прийти на ум при наличии перед вами больного с угрозой апоплексии.