Дело о дуэли на рассвете - Андрей Константинов

— Значит…

— Ничего это не значит!

Шаталов бросился вперед, к рубке.

Я старался от него не отставать. Мы застали Славу и Пашу в тот момент, когда они уже включили рацию и пытались ее настроить на нужную волну. Савельев заметил нас первым: толкнул Немчука — смотри! берегись! Слава резко обернулся и попытался с ходу атаковать Шаталова.

Кирилл Анатольевич увернулся и сбил Славу с ног, навалился сверху. Савельев прыгнул на меня. Он был моего роста, но намного тяжелее. Я с трудом увернулся, отступил назад и споткнулся о порог двери. Паша с мрачным и сосредоточенным лицом навалился на меня, прижал к дощатому настилу палубы.

Я напрягся, выгнулся всем телом — вот они, рефлексы! — и перебросил Савельева через себя. Паша нелепо взмахнул руками, сдавленно вскрикнул — аи! — и полетел в воду.

Шаталов по-прежнему прижимал Славу к полу в рубке. Оглянулся через плечо, увидел, что я уже «освободился», бросил сквозь сжатые зубы:

— Князь!

Я поднялся на ноги, помог встать Шаталову. Вдвоем мы оттащили Немчука вниз и заперли в каюте. Он сразу принялся барабанить в дверь.

Паша забрался на палубу сам. Он сидел на носу, судорожно ухватившись за фальшборт. Мы помогли ему подняться.

— Чья была идея? — спросил Шаталов.

— Его, — Паша мотнул головой вниз. — Славы.

— Кто? Кто должен сюда прийти?

— Воронцов.

— Откуда вы его знаете?!

— Вы же сами нас познакомили. Три года назад. В прошлом сезоне, когда ваши ребята уже закончили работу, Воронцов приехал в Выборг и нашел меня. Предложил подзаработать.

— Он был один?

— С ним какой-то Лукин Саша приехал.

— И сколько они вам предложили?

— По — двадцать процентов. Мы тогда со Славой по семь с половиной тысяч заработали.

— Воронцов продавал?

— Лукин. У него старые знакомцы в Выборге. Он им и продал.

— Когда они должны появиться?

— К вечеру.

— Откуда знаешь?

— Немчук говорил.

Мы проводили Пашу вниз. Он шел сам и не сопротивлялся. Только в дверях каюты остановился:

— Что со мной будет?

— Поживем — посмотрим, — провор чал Шаталов.

— Это… Я сяду в тюрьму?

— Иди. — Шаталов подтолкнул Паил внутрь и с силой захлопнул дверь. Из своей каюты продолжал вопить Немчук.

Мы вернулись на палубу. Шатало! включил рацию, настроился на канал пограничников. Но в эфир не вышел. Заметил мой удивленный взгляд и пояснил:

— На всякий случай. Погранцы обещали помочь, если что будет не так.

— И что теперь?

— Будем ждать. Ничего другого нам не остается.

— Кто такие Воронцов и Лукин?

— Воронцов — археолог. Он с Нерповым начинал. Когда тот умер, Воронцова ко мне в экспедицию отрядили.

— А Лукин?

— Авантюрист, — не сказал, а выплюнул Шаталов. — В начале девяностых раздобыл где-то военно-морские карты с промерами дна. Там все объекты указаны. Саша поприкидывал и отметил самые интересные. Пытался с Нерповым подружиться, но ничего не получилось — не успел. Потом познакомился с Воронцовым. Они сначала одну туристическую фирму в дело хотели втянуть: подводные туры и прочее. Но пограничники «зарубили»: потребовали дополнительные согласования и прочее, — Шаталов улыбнулся словно бы про себя. — А сейчас вот так промышлять стали.

— Семь с половиной тысяч — это много?

— За три-четыре дня работы? — спросил Шаталов. — По-моему, нормально.

Ждать пришлось почти пять часов.

Каждый час мы с Шаталовым менялись: один вставал в рубке с биноклем, второй шел отдыхать. Море казалось тихим и безмятежным. Эта картина успокаивала. Клонило в сон.

Около пяти часов Шаталов меня, уже задремавшего, растолкал:

— Начинается! — Он протянул мне бинокль.

В бухте, у южного берега, я разглядел небольшую посудину.

— Это они?

— Точно. Вот тот, высокий — Воронцов.

— А второй — Лукин?

— Да.

Я еще раз оглядел палубу небольшого судна.

— Их только двое?

— Похоже на то. Я знаю этот катер Он одному отставному менту принадлежит. Мент сейчас в областном ЗакСе работает. А Лукин у него катер по дружб" берет.

— Они сейчас нырять будут?

— По очереди. Видите, Воронцов акваланг надевает.

Я подивился острым глазам Шаталова.

— Вижу. Что мы делать будем?

— Подождем, пока Воронцов нырнет.

Тогда подойдем и поговорим.

— Вот так, запросто?

— Именно. — Шаталов ушел в рубку.

Я остался на носу и продолжал разглядывать палубу небольшого катера. Воронцов начал спускаться по небольшому блестящему трапу. Скрылся под водой.

— Нырнул!

— Вижу! — Шаталов завел мотор и осторожно повел катер вокруг острова. Лукин смотрел на воду и пока нас не заметил.

Что случилось с Воронцовым под водой, мы так до конца и не узнали. Потом, уже в больнице Приморска, врачи сказали, что он получил баротравму легких.

Мы были метрах в трехстах от катера, когда Воронцов вдруг выскочил на поверхность, кинул что-то на палубу и сразу ушел вниз, под воду. Ветер донес до нас обрывки крика Лукина.

— Зураб! — позвал меня Шаталов. — К штурвалу.

Я бросился в рубку, перехватил рулевое колесо.

— Что случилось? — крикнул я Шаталову.

— Не знаю! — Он бросился вниз. Меньше чем через минуту он выскочил на палубу с аквалангом в руках. — Подходи к катеру!

Лукин заметил нас. «Стремительный» ударил катер бортом, Шаталов перепрыгнул через леер. Повернулся ко мне.

— Не глуши мотор!

— Кирилл Анатольевич? — обалдело пробормотал Лукин, шагнул навстречу.

Шаталов оттолкнул его:

— С дороги, идиот!

Шаталов быстро надел акваланг, нацепил маску, продышал клапаны и бросился в воду.

Уже потом он мне рассказал, что нашел Воронцова на самом дне, рядом с пушкой. Той самой, которую он показывал мне накануне. Парень был без сознания, но дышал: над ним поднимались пузырьки воздуха. Шаталов начал медленно подниматься.

Только через пятнадцать минут Шаталов и Воронцов показались над водой. Кирилл Анатольевич подтолкнул Игоря наверх. Мы с Лукиным втащили Воронцова на палубу катера. Помогли выбраться Шаталову.

— Одеяло! — рявкнул он, как только сорвал маску. — Заверните его в одеяло.

Пока Шаталов стаскивал акваланг, Лукин сбегал за одеялом.

— Плотнее! — командовал Кирилл Анатольевич, стаскивая ласты. — Несите его на «Стремительный».

— А катер? — спросил Лукин и получил тяжелую затрещину от капитана первого ранга:

— Идиот! Он сейчас помрет!

Мы перетащили Воронцова на борт баркаса. Шаталов разворачивал «Стремительного» к выходу из бухты. Включил рацию:

— Внимание! Шаталов вызывает оперативного дежурного! Шаталов вызывает оперативного дежурного! Шаталов…

— Слушаю, Кирилл Анатольевич. Самарин на связи.

— Имею на борту пострадавшего. Направляюсь в Приморск. Нужна барокамера.

— Понял, Кирилл Анатольевич. Я предупрежу больницу. До связи.

— Отбой.

Вот это была гонка! «Стремительный» оправдал свое вычурное название. Машины баркаса выдали полную свою мощность.

В Приморске мы были через полтора часа.

На входе в гавань нас встретил пограничный катер и повел к причалу, где уже ждала «скорая». Там были милицейский «газик» и пара машин пограничного отряда.

Мы с Лукиным передали Воронцова санитарам. Игорь был жив. Его положили в машину. «Скорая» взвыла сиреной и резко взяла с места. Лукин спрыгнул назад, на палубу. Опустился на доски и… зарыдал.

На борт поднялись офицеры пограничной службы и милиционеры. Были там еще и мужчины в штатском, которые демонстративно держались в стороне.

Я посмотрел на Шаталова. Он сидел на пороге рубки. Похоже, гонка его вымотала. Кирилл Анатольевич поднял голову, вяло улыбнулся майору-пограничнику:

— Привет, Витя.

Вперед выступил капитан милиции:

— Кирилл Анатольевич, майор сказал, что у вас на борту еще двое…

— Они внизу. В каютах. Зураб покажет.

Мы спустились вниз. Я отпер каюты.

Савельев сидел на койке и не сразу заметил, что дверь каюты открылась. Немчук, напротив, сразу бросился к двери, но остановился, когда увидел милицейскую форму.

— Все кончено, — сдавленно пробормотал он.

ДЕЛО О ДУЭЛИ НА РАССВЕТЕ

«46 лет. Работает в Агентстве со дня его основания. Возглавляет архивно-аналитический отдел. Характер капризный, вздорный. Часто вступает в конфликты с начальством. Любит веселые компании, рестораны и кабацкие песни. Влюбчива. Последнее время объектами ее внимания все чаще становятся молодые мужчины…»

Из служебной характеристики

В знаки судьбы я не верю. И скрипка отнюдь не мой любимый инструмент.

Но человек по фамилии Скрипка сыграл для меня одну из самых захватывающих мелодий в моей жизни. Кто бы мог подумать?…