Наемники фортуны - Левицкий Андрей

– Дурость – назначать встречу в Балашихе. – Я повысил голос: – Юна, почему у вас встреча на территории топливных кланов? Вы ведь знали, что они будут мешать…

На ходу оглянувшись, Лука Стидич ткнул вниз пальцем и крикнул:

– Потому что там нас ждут!

– Где?.. – Меня прервал звук выстрела.

Пуля пролетела за спиной девушки. Несколько людей в брезентовых плащах и касках бежали по противоположной стороне градирни, среди них мелькали черные рубахи и бороды диверсантов. Щелкнул второй выстрел, потом громыхнул пороховой самострел.

– Наподдай, южанин! – Чак пригнулся, ударившись подбородком мне в темя.

– Не души! – Я вытянул над ограждением руку с хаудой, но стрелять не стал – расстояние было слишком велико.

Опять щелкнуло ружье, и Чак охнул. Я крикнул:

– Ранен?

– Та не, над самым ухом пролетела, прям чуть не по серьге моей… Эй, большаки! Дылды, вашу мать! Лука, Юна! – заверещал он.

На бегу оба оглянулись, и Чак прокричал:

– Не успеваем мы! Не успеваем спуститься, догонят раньше! А если и успеем, так все равно толку нет, там ворота запертые!

Впереди открылась площадка с повозками, стойлами и сендером, которую я видел сверху. Здесь вдоль стены тянулись не комнаты, а склады с воротами на засовах.

Спавший на повозке человек приподнялся, заслышав топот наших ног, и стал протирать глаза. Из-за другой подводы показалась всклокоченная голова. Человек выпрямился, подняв вилы, – решил, наверное, что мы хотим завладеть его добром. Заржали лошади в стойлах. Стаскивая с себя плащ, Лука побежал к дальнему краю, где стоял сендер, и мы с Юной поспешили за ним.

Сбоку вынырнули два здоровых парня с кобурами и тесаками на поясах, преградили путь, один крикнул, хватаясь за револьвер:

– Эй, стоять! Вы кто…

Я прыгнул вперед, чтобы Юна оказалась за спиной, но тут в дело вступил Лука Стидич. На этот раз он не стал доставать дубинку. Крутанув плащ через руку, швырнул в лицо охраннику и сразу хлестко врезал тыльной стороной ладони по носу другому. Человек упал, Лука дважды очень быстро ударил первого, сорвал с него свой плащ и, пока противник, держась за горло, валился навзничь, подбежал к сендеру.

– О дает! – выдохнул карлик. – Так, человече, а ну спусти меня!

– Наемник, за руль! – крикнул Лука, запрыгивая на заднее сиденье большого пятиместного сендера с широким багажником и броней на бортах.

Юна уселась рядом с ним, карлик забрался на переднее сиденье. Когда я, сунув хауду за пояс, завел двигатель, из ворот ближнего склада вывалились несколько человек. Девушка крикнула:

– Обрез! Разин, дай свой обрез!

Мне было не до нее – люди побежали к нам, и я, утопив педаль газа, крутанул руль, чтобы объехать их. Машина вылетела с площадки и понеслась вниз по коридору, сбив треногу с масляной лампой.

До земли – то есть до дна градирни – оставалась лишь пара витков спирали. Чак вытащил хауду из-за моего пояса и уже собрался передать назад, но я отобрал ее.

– Там, внизу! – крикнула Юна. – Разин, там люди!

Я оглянулся. Девушка, навалившись на низкий бортик сендера, глядела через ограждение, вдоль которого мы неслись.

– Много? – спросил я.

– Да. Поднимаются навстречу… Разин, они перегораживают проход телегами, не проедем!

Сквозь рев нашего двигателя донеслись звуки выстрелов. Я поднял хауду левой рукой, направив вперед сбоку от рамы с пленкой, заменяющей лобовое стекло.

– Тормози! – крикнула девушка.

– Держитесь все! – гаркнул я.

Впереди показались две телеги. Одна почти перегородила проезд, другую тщетно пытались развернуть несколько человек, но оглобли уперлись в ограждение, не давая передним колесам встать в нужное положение. Я вдавил оба спусковых крючка. Отдача вскинула стволы хауды, моя рука сама собой согнулась в локте. Дробь сбила с ног одного человека, другие кинулись к стене, бросив телегу, и она покатилась в сторону. Швырнув хауду под ноги Чака, я что было сил крутанул руль и проорал:

– Держитесь!

Наш сендер наискось вломился в ограждение, пробил его и вылетел в центральный колодец.

Забетонированное, накрытое сверху железными решетками круглое дно градирни было недалеко. За пару секунд, пока машина падала, все сильнее зарываясь капотом, я разглядел штабель из рельс, скрепленных цепями, запертые ворота в стене, ряд приземистых будок из фанеры и жести, а еще – сендер, заезжающий в спиральный коридор, и бегущих за ним людей. Все это озарял прожектор на треноге, от которого толстый черный кабель, провисая, тянулся к железной штанге над крышей одной будки.

Потом передние колеса машины врезались в пол. Карлик как-то удержался, а меня швырнуло вперед, и я головой пробил пленку в раме. С хрустом сломался бампер, что-то заскрежетало сзади, и двигатель смолк. Сендер встал, причем передние колеса его ушли глубоко в корпус, а багажник приподняло.

Я лежал грудью на капоте. Ступни зацепились за рулевое колесо, руками я обнял машину.

– Слазь, южанин! – В поле зрения показался Чак с хаудой в руках. – Ишь, вцепился в нее, как в бабу!

Я заелозил животом по железу и стал съезжать головой вниз. С двух сторон Лука и Юна подхватили меня под мышки, сдернув с капота, поставили на ноги.

– Чак, хауду мне! – хрипло приказал я.

Подскочивший карлик вложил мне в руки обрез.

– Ты это хаудой называешь, наемник? – спросил он. – Никогда такого слова не слыхал!

В нижней части спирального коридора началась давка – люди побежали назад, сталкиваясь, сендер преследователей пытался развернуться, буксуя и бешено ревя двигателем.

Из будок у ворот выскочили несколько человек. Я переломил стволы, достал два патрона из петель на ремне и стал заряжать. Лука Стидич вытащил из-под плаща оружие, похожее на армейский пистолет с глушителем. Потом на свет появилась алюминиевая трубка с прозрачной полусферой на одном конце. Под полусферой что-то серебрилось.

Жрец ударил трубкой о пол, раздался звон, полетели прозрачные осколки, и на конце ее с шипением расцвел факел магниевого огня. Одновременно он поднял пистолет и выстрелил в прожектор.

Раздался хлопок. Через мгновение в нижней части градирни воцарилась темнота.

Стидич побежал вокруг штабеля рельс, подняв трубку над головой. Холодный серебряный свет магния превратил мир в мигающий черно-белый калейдоскоп.

– Куда теперь? – крикнул я, подталкивая Юну перед собой.

– Нам надо вниз, – ответила она. – Лука сказал, там нас ждут…

– Но куда вниз, красава? – подал голос бегущий следом Чак.

– Тут есть подземные цеха. И канализация. Мы потому и встречались в Балашихе, что внизу нас ждет Почтарь, чтобы отвести в Храм…

– Но почему именно в Балашихе? – спросил я.

– Не знаю! Наверное, отсюда можно скрытно добраться до Храма.

Сзади раздались выстрелы. Судя по нарастающему шуму мотора, сендер смог развернуться в нижней части спирального коридора и ехал за нами, ориентируясь по свету химического факела в руках Луки. Я уже хотел крикнуть жрецу, чтобы он выбросил свою трубку, но решил, что тогда мы не найдем дорогу в темноте – свет масляных ламп, падавший сверху, был совсем тусклым.

Впереди раздались топот, крик, пятно серебряного света заметалось… Треснула электродубинка, блеснули искры.

Справа из темноты прямо на нас вылетел человек с тесаком, и я, вскинув хауду, машинально выстрелил из двух стволов. Человека отбросило назад, но рядом появился второй, и Чак метнулся ему под ноги. Зацепившись, он упал ничком, карлик вскочил на него, в маленькой ручке что-то блеснуло, хищно метнулось вниз, будто клюв… Человек вскрикнул, задергался, Чак спрыгнул с него и побежал дальше.

Лука Стидич навалился на дверь будки, из крыши которой торчала штанга с проводом, идущим от прожектора, распахнул и нырнул внутрь.

Когда мы ввалились туда, в будке стало совсем тесно. Серебряный свет озарял железные ящики, торчащие из стен гвозди, где висели куртки, какие-то котомки, цепи, мотки проволоки. В углу был круглый люк. Лязгнув засовом, Лука откинул крышку и сказал: