Остров. Забытые заживо - Вячеслав Денисов

Мужчина присмотрелся и увидел на ее глазах слезы.

Их обоих из оцепенения вывел звук мотора, скрип тормозов и топот. Поднявшись на ноги, мужчина вышел на крыльцо и спустился по его качающимся, потерявшим от сырости скрип, ступеням.

«Вы должны были приехать час назад, Уилки».

«Я приехал на то место в лесу, что вы указали, сэр, в назначенное время. Вас там не было, – чеканил кто- то. – Согласно вашей инструкции, я направился к полустанку, обозначенному на карте как «Объект Фокстрот», и нашел вас здесь».

«Вы с ума меня сведете своей исполнительностью, – недовольно пробурчал мужчина. – Ступайте в дом и заберите в машину девочку, что сидит на полу. По приезде вы передадите ее воспитательнице моего брата Эндрю»…

Через одиннадцать лет он, сенатор Брайан Честертон, будет сидеть в библиотеке напротив воспитанницы Дженни МакНаман и говорить:

«Дженни… Милая Дженни… Боясь оскорбить вас этим признанием, я прошу вашей руки, как может просить исполненный любовью к вам мужчина. Я не могу забыть тот дождливый день, когда вы сидели в моей куртке, ребенок, одинокий ребенок, ели мою колбасу и рассказывали о своей жизни… Простите. Простите, кажется, я сбился… Я не знаю, как сказать, в последний раз мне приходилось говорить об этом давно, и слова, похожие на эти, не соответствовали событию… как я теперь понимаю… – Честертон взволнованно теребил свои волосы. – Вы можете позабыть этот разговор сразу, как только он закончится. Вы можете презирать меня, я стерплю и в дальнейшем постараюсь уберечь вас даже от своих взглядов. Вы можете отказаться от общения со мной. Но я не могу не сказать вам, что люблю вас! И весь я, все мое состояние и вся жизнь моя отныне принадлежат вам. А теперь поступайте так, как подсказывает вам ваше сердце…»

Склонив голову, Честертон ждал. Кровь прилила к вискам его, заставляя слушать раздающийся в них частый барабанный бой.

«Брайан…»

Он поднял голову и увидел глаза ее, блестящие от слез. Ее руки, держащие томик Китса, дрожали, как в тот давний уже октябрьский день.

«Брайан… Мне не нужно ваше состояние. Вы хотели услышать мой ответ, так получите его: я люблю вас, – она засмеялась, и растопившийся хрусталь лавой ринулся из ее глаз к губам. – С того самого момента, как я грелась в куртке вашей и думала о том, что мольбы мои о рыцаре, таком желанном в день смерти моей матери, рыцаре, который должен появиться у рельсов и забрать меня с собой, услышаны… Возьмите меня с собой и сейчас, Брайан…»

И она заплакала от счастья…

– Дженни, с вами все в порядке?

Опершись на заботливо подставленную ей руку, она поднялась.

– Простите, я немного переутомилась… – дотянувшись до бутылки, она свинтила крышку и сделала несколько глотков. – Вам не надо спрашивать, откуда я и кто. Так будет лучше, поверьте…

Он пожал плечами, и они углубились в джунгли еще на сотню метров.

Ступающая след в след за русским, Дженни первой заметила опасность. Однако сообщить о ней или хотя бы просто крикнуть у нее не было ни сил, ни времени. Потрясение было столь велико, что она онемела от ужаса…

Чудовищных размеров черный зверь судорожно рыкнул и, срывая когтями задних лап кору с ветвей раскидистого дерева, бросился вниз…

Услышав за спиной странные звуки, которые женщина могла издать, лишь превратившись в гарпию, Левша отшатнулся в сторону и развернулся…

Этого метра, который не вошел в расчет животного, оказалось достаточным для промаха. Выбросив в сторону лапу и украсив плечо Левши тремя багровыми полосами, зверь опустился на землю с шумом, поднявшим вверх не менее сотни попугаев…

Слушая их истерические крики, Левша вспомнил, что вооружен. Однако случилось странное. Промазав и не получив добычи сразу, пахнувший джунглями хищник стремительно развернулся, оскалился и присел. Уши его были прижаты к голове, хвост – к брюху. У не- го был какой-то план… Нет ничего хуже рычащей пантеры, у которой есть план…

Оскал черной, приводящей в ужас кошки был столь ужасен, а донесшийся до нее смрад из пасти столь омерзителен, что Дженни почувствовала, как ноги ее слабеют и превращаются в желе, подаваемое на стол в День благодарения. Однако она нашла в себе мужество устоять и сохранить рассудок. Зверь метался вокруг Левши и не хотел быть ужаленным странной палкой с остро поблескивающим концом.

Когда кошка забегала со стороны Дженни, ноги ее подкашивались. Когда она видела спину мужчины, то снова приходила в себя. Этот непроходящий стресс должен был обязательно закончиться истерикой или глубоким обмороком. Но сейчас ни на то, ни на другое катастрофически не хватало времени: Дженни разбирало любопытство – позволит русский зверю сожрать их или нет. Самое удивительное заключалось в том, что она ни к одному из вариантов не испытывала симпатий. Припадок страха был столь силен, что она не видела разницы… А зверь рычал, цепеня своим ревом все живое вокруг.

Левша между тем говорил какие-то странные русские слова. Они были милы ее слуху и сливались в единый монолог пришедшего в бешенство мужчины. Эти слова лились как тот искрящийся водопад, в направлении которого они двигались…

Она видела на плече Левши кровь и дивилась его мужеству. Хилая палка с наконечником из стали оказалась вполне страшным оружием для хищника. И жен- щина пришла в восторг, когда увидела, как очередной выпад Левши достиг цели…

Погрузившись на треть, клинок трости заставил кошку завертеться на месте и взреветь диким рыком. Попугаи снова разволновались, но, уже привыкнув, погоготали лишь для порядка.

Было ясно, что кошка сплоховала. Она отпрыгнула назад, продолжая скалиться и трястись от ярости.

Отпрыгнула еще и еще…

И вдруг в русского вселился бес!… Вместо того чтобы дождаться, пока ужасный людоед уберется прочь, он с криком бросился на него.

В который уже раз превратившись в юлу, кошка развернулась на месте и, вскидывая вверх комья земли, перепрыгнула через поваленное дерево.

И пропала из виду…

Простояв на месте не менее минуты, Левша вернулся к месту схватки. Вид его был ужасен. Левая рука и левый бок были испачканы кровью. С бледного лица стекал пот. Так бы выглядел, видимо, Тарзан, оказавшийся в Нью-Йорке и закончивший драться с хулиганами из Queens.

Он посмотрел на Дженни, на свою левую руку, на блестящий хищным светом влажный клинок и сказал первое, что пришло в голову:

– Могли бы и какой сигнал подать.

Дженни взорвало. Наконец-то повод для истерики был найден. В то время, пока русский приходил в себя, она все обдумывала, на чем сфокусировать внимание, чтобы та отрицательная энергия, что скопилась за последнее время, вышла наружу и унеслась в космос. Все психоаналитики мира утверждают, что, когда душу разрывают сомнения, нужно опереться на край стола и дико закричать. Вся дурь вылетит наружу, и попадет ли в кого из окружающих – неважно. Главное, она покинет тебя. Сейчас стола не было, был русский красавчик.