Бунтовщик из Рады - Альфред Коппел

— Возможно, и нет. Но на протяжении целых пяти тысяч лет люди жили так, как никто до этого не жил. И так должно стать снова. Гламисс Великолепный помог мне осознать это. Он помог понять это и моему отцу, а сам всемогущий Бог тому свидетель, что Аарона из Рады так просто не прозвали бы Аароном Дьяволом.

— Это точно, — подтвердила Ариана. — Король-Император был способен осветить своими мечтами самую темную ночь.

— Более того. Ты только представь себе, как ничтожно мало количество живущих во всех весях Галактики людей — считанные миллионы, в то время как раньше их было больше, чем песчинок на всех пляжах всех морей Рады. Представь, как они умирали — в большинстве своем — в битвах, как и мой отец, и твой, как и мои старшие братья и твои кузены, и сыновья и мужья скорбящих матерей от одного края Галактики до другого. Нас так мало, Ариана, а звезд так много. Мы должны прекратить воевать друг с другом, иначе мы просто исчезнем из Вселенной. — В свете факелов было видно, как его глаза загорелись благородным гневом. — Вот что это все для меня значит. Твой отец и мой хорошо обучили меня, Ариана. Когда я произношу слово «Империя», то все это — вовсе не пустой звук; все это — в моем сердце. Я думаю, что именно в этом заключается смысл понятия «благородство». Возможно, так было всегда, в доисторическую эпоху и в ту тьму тысячелетий, которые человечество прошло еще до выхода в космос.

Ариане вдруг показалось, что с ней говорит не Кир, а ее родной отец голосом этого молодого звездного короля. В ее груди стала зарождаться глубокая нежность к этому мужественному и благородному человеку, и она мысленно дала себе клятву: «Пусть тень Гламисса будет свидетельницей. Я получу этого воинственного мечтателя в качестве своего мужа. Я получу тебя, Бунтарь, и никого другого». Затем, как любая другая женщина сделала бы то же самое на ее месте, она мысленно сотворила Звездное Знамение и добавила: «Если только мы останемся живы после всей этой передряги».

В рубке управления вахтенный священник брат Яков завершил вычисления, сверил их с данными, которые выдал корабль из своего таинственного чрева, и воздал хвалу Господу за их совпадение. Когда вошел Калин, он доложил ему результаты:

— Все готово для перехода в субсветовую скорость, Первый Пилот!

Калин уселся в командирское кресло и с юношеской легкостью подобрал свою неуклюжую одежду. Затем, обернувшись к брату Джону, сидевшему за пультом управления мощностью, подал знак о готовности начать священнодействие.

— Энергия номер девять, режим устойчивый, Первый Пилот! — доложил брат Джон.

— Да будет благословенным ее святое имя, — пробормотал Яков.

— Шестой уровень энергии, — приказал Калин.

— Шестой уровень установлен, во славу Господа! — доложил Яков.

Через прозрачный нос корабля было видно, что фиолетовый цвет звезд начал постепенно переходить в более теплые оттенки. Их взаимное расположение также начало изменяться, создавая непривычные для глаз конфигурации созвездий. Вокруг них зияла черная внегалактическая пустота, и на какое-то мгновение этот эффект завладел вниманием Калина. Он вспомнил древние легенды и рассказы старых священников, в которых повествовалось о том, что когда-то, в далекие времена были люди, путешествовавшие далеко-далеко за пределы Края Кольца в пустоту, к Магеллановому облаку, туманности Андромеды и даже еще дальше. Неужели все это было правдой?

— Уровень энергии шесть достигнут, замедление началось, Первый Пилот!

В чопорном голосе Якова Калин уловил нотки неодобрения. Он прервал мечтания и в наказание наложил на себя еще одно послушание в размере ста ненавидимых логарифмов. Нет, еще сто, поправил он себя мысленно. Он должен был заучить наизусть еще пятьсот, которыми наказал себя за грех гордыни по пути с Рады в Ньйор. Боже космический, подумал он, как давно все это было!

— Энергия четыре, Аве Стелла! — приказал он.

— Есть энергия четыре, и да благословит ее Святой Дух!

Калин поймал себя на мысли, что его беспокоит позиция Брата Якова, которую можно было условно охарактеризовать словами «я-святее-тебя». Нехорошо так думать о ближнем своем — еще десять логарифмов за это. Он откровенно признался себе, что жизнь в окружении измены и предательства в некоторой степени ослабила его рвение в соблюдении религиозных догм. С этим пора кончать бесповоротно.

— Установить последовательность возврата в субсветовую скорость! — скомандовал он.

— Последовательность установлена, да будет священным ее благостное имя!

— Уровень энергии три, с выдержкой программы возвращения! — доложил брат Джон из-за своего пульта управления мощностью.

Звезды выглядели теперь почти нормально, с незначительным голубым оттенком, что свидетельствовало о снижении скорости. Но здесь, на Краю Кольца, их было совсем мало. Эффект всеобъемлющего присутствия в этой части Галактики составляли не звезды, а глубокая пропасть раскинувшейся вокруг темноты.

Калин оглядел звезды по курсу корабля. Сарисса была там, но из-за большого расстояния ее не было пока видно.

— Держать третий уровень! — распорядился он.

— Держу на трех, Аве Стелла! — доложил брат Яков.

Калин представил себе на минуту, как повлияло бы на его престиж в глазах двух новичков, если бы он стал сейчас просить священный корабль вступить с ним в особое соглашение. По некотором размышлении он все же решил, что этого делать не стоит. Ведь он находился в незнакомом ему секторе Галактики, и никто в таких случаях не должен быть абсолютно уверенным в своих навигационных навыках — ведь дело касается межзвездных расстояний неизвестной протяженности.

— Брат Джон, — скомандовал он, — запросите корабль!

Молодой священник на мгновение сконфузился:

— О чем запросить, Первый Пилот? О координатах?

Память Калина на цифры была феноменальной. Да и просто невозможно было достичь ранга Навигатора, не обладая такой способностью. Он с укоризной выдал Джону из памяти пространственные координаты Сариссы. Брат Джон склонил голову и признал:

— Моя оплошность, Первый Пилот. — Затем отпечатал какие-то цифры, после них — последовательность, которую выдал по памяти Калин. Суть запроса означала: «Там ли мы находимся, где мы полагаем?»

Бортовой компьютер высветил ответ на экране, который возвышался над панелями управления: «Координаты местоположения D233-487769-RA-888098874563. Провинция Белизариус, Район 30. Ближайшая звездная система — Сарса в Сигме Персея. Расстояние 1,9 парсек, сокращается».

Брат Джон засиял:

— Полное совпадение, Первый Пилот!

— Да будет благословенным Тот Кто Управляет звездами, — успокоенно пробормотал Калин. Всегда, когда древние корабли отвечали на языке Золотого Века, он ощущал восторженное прикосновение к чему-то чудодейственному. Архаическое написание слов, странные упоминания о каких-то провинциях и районах… И что, Бога ради, могло означать это таинственное слово «парсек»? Навигаторы вот уже на протяжении сотен поколений пытались познать эти истины, но пока безуспешно. Когда-то, подумал Калин, нам будет позволено ставить вопросы, исследовать и, в конечном счете, знать. Но это время пока еще не наступило.

— Фазирование последовательности возврата, Первый Пилот! — доложил Яков.

— Энергия два!

— Вижу Сариссу, — доложил брат Джон.

Тускло-красная звезда действительно была в поле зрения почти прямо по курсу, постепенно все более краснея по мере сбавления скорости.

— Переходим в субсветовую скорость, Первый Пилот! — доложил Яков. Уровень энергии один и девять десятых.

— Установить орбитальный курс для Сариссы-Один!

Космос за пределами корпуса корабля сейчас выглядел вполне нормально; редкие созвездия на Краю Кольца приняли сейчас свой привычный вид.

Как только корабль завершил возврат к субсветовой скорости, истошно зазвенели звонки тревоги, и фантастическое видение заполнило кабину управления.

Голос брата Якова стал тонким от страха, когда он завизжал:

— Предупреждение, Первый Пилот! Еще одно Предупреждение!

Брат Джон сотворил Звездное Знамение и начал молиться дрожащим, беспорядочным вихрем древних слов.

Действительно, это было еще одно Предупреждение, причем такое, какое мог получить не один навигатор, поскольку корабль вошел в гущу звездолетов, находившихся на орбите вокруг Сариссы и готовившихся к межзвездному перелету.

Голограмма сформировалась, затем стала изменять свою конфигурацию и масштаб по мере того, как корабли один за другим, находясь за пределами видимости, но в радиусе действия радаров раданского звездолета, стали вспыхивать яркими бриллиантами и тут исчезать из поля зрения.

По мере того, как корабли набирали сверхсветовую скорость, создавалось впечатление, что они исчезали за пределы голограммы поста управления звездолета, практически уже перешедшего в статическое состояние.