По медвежьему следу - Аркадий Локерман

— Поди ж ты, почуяли, признали родной дом!

Все в этот последний день работы запомнилось Борису в деталях.

Стоя на перевале, он мысленно распрощался и с тайгой, и со сверкающей огнями Молокановкой, не сомневаясь, что неудачливому искателю больше дороги сюда не будет.

И большой неожиданностью явилось уже ожидавшее его распоряжение Шахова: все имущество отряда оставить в Молокановке на хранение.

НА ЩИТЕ

Для геологов октябрь месяц желанный: наконец-то домой! Возвращаются загорелые, закаленные, и радостны встречи: есть, что поведать, есть — кому.

Каждому хочется рассказать о пережитом, и все минувшее, даже то, как чуть было «не сыграл в ящик», вспоминается в розовом цвете. Каждому не терпится показать свои трофеи — геологические (будь то камни или только линии на карте) и не геологические («Представляешь, такая дыра, а Ахмадулина и Распутин в магазине лежат!»).

Радостно, в жадном приобщении к городскому дому проходят первые дни. Победно звучат голоса тех, у кого все хорошо и в делах, и на душе… Но не ко всем благосклонна «госпожа удача»…

Четыре месяца Борис ее ожидал, верил в успех и вернулся «на щите».

Его отряд задание не выполнил, и он ощущал себя неудачником, но вида старался не подавать.

«Медвежье» золото интересовало, многие Бориса расспрашивали, приходилось отвечать и выслушивать реплики разные. Одни сочувствовали, у других проскальзывала насмешка: «Не в свои сани сел». Басов и скрывать не стал, сказал, положив Борису руку на плечо: «Надеюсь, урок пойдет на пользу!»

В довершение ко всему, Сергей Степанович прихварывал, выглядел грустным, припухлость век стала заметнее, и Елена Викторовна с тоской в глазах сказала, что лето не пошло ему на пользу. И в этом Борис тоже в какой-то мере чувствовал себя виноватым…

Настроение его совсем упало после того, как повстречался он в коридоре с Шаховым. Тот на его приветствие лишь кивнул, даже шага не замедлил…

А вскоре в стенной газете в юмористическом разделе «Держись, геолог!» появился новый рисунок: медведь у ручья промывает песок, в лотке видны два желтых зернышка. Надпись гласила:

«Известно, что алмаз в 5000 раз дороже золота.

Вопрос: во сколько раз дороже алмаза обошлись эти два зернышка?

Ответ: чтобы искать „медвежье“ золото, мало иметь совесть, надо еще, чтобы она не мучила!»

Когда Борис прочел это, кто-то рядом засмеялся, а еще кто-то сказал: «Молодцы, дают!»

На этот раз важное решение было принято им мгновенно, без колебаний. Он сразу же написал заявление: «И. о. директора К. Д. Шахову. Прошу освободить меня от обязанностей начальника отряда, как не обеспечившего выполнение задания, и перевести на прежнюю должность мл. геолога…»

И сразу же помчался к Пластунову.

— Прошу вас, Сергей Степанович, поддержать меня в этом! — каким-то не своим голосом произнес он…

Пластунов читал, как Борису показалось, долго и молчал, положив на стол заявление, еще дольше.

Наконец сказал:

— Давай, Боря, вернемся к этой теме на следующей неделе, а до этого я своею властью освобождаю тебя от всех служебных обязанностей. Отключись, развейся, отдохни!

— Я в отдыхе не нуждаюсь, я уже все обдумал, — запальчиво ответил Борис.

Пластунов тихо спросил:

— Ты что это, из-за карикатуры взорвался?

— А вы ее уже видели?

— Нет, не видел, но о содержании осведомлен еще вчера и появлением ее не удивлен — бой местного значения продолжается. И этим, — он показал пальцем на заявление, — ты лишь подтвердишь, что пуля попала в цель… Шутку, даже ехидную, можно парировать только шуткой или напоминанием, например, о том, что с двух зернышек началось открытие в Южной Африке самого крупного в мире месторождения! А у нас к этим двум уже имеется в музее хороший довесок!

— Я не только из-за этого, — признался Борис и рассказал о встрече с Шаховым, которая ясно показала, что он сожалеет о допущенной ошибке в выборе начальника отряда.

— Таких, как ты, у Шахова почти полтысячи, и, пойми, ему не всегда до реверансов в коридоре. А о том, что он хорошего мнения о тебе не изменил, поверь мне. И скоро, тоже поверь, ты получишь этому приятное подтверждение.

Борис улыбнулся — от души отлегло.

И, должно быть почувствовав это, Пластунов сказал:

— Давай, не размазывая кашу, закончим эту тему. Тебе должно быть известно из курса «Поиски и разведки полезных ископаемых» Владимира Михайловича Крейтера, нашего учителя, что вероятность открытия месторождения не превышает одного процента. Таков итог за многие годы. Поэтому всегда — из ста начальников поисковых отрядов 99, по сути, обречены быть неудачниками. И это не значит, что они должны терзать себя или их вышестоящие начальники. И судить о специалисте приходится не по тому, что удалось найти — бывает, дуракам — счастье, — а по тому, как выполнена работа. Если квалифицированно и с душой, то честь и хвала даже при негативном результате, он тоже полезен, увеличивая знания, избавляя от иллюзий… Тебе, наверно, известно, что оценку качества выполненных работ дает специальная комиссия, попросту именуемая инквизицией. Жди, скоро появится приказ. Учитывая, так сказать, боевую обстановку, Шахов твоему отряду оказал особую честь: инквизиторов будет не три, как обычно, а пять, и все зубастые.

— Это и есть то приятное, что мне следует от него ждать? — сострил Борис.

— Нет, то будет из иной оперы, — улыбнулся Пластунов. — А строгий экзамен тоже если и не приятен, то полезен. Надеюсь, что проходной балл избавит тебя от комплекса неполноценности. Ну, а если его не получим, тогда к твоему заявлению — его пока прибереги — прибавится и мое, — закончил он твердо.

Долго сидели они молча, смотрели, как мелькают за окном первые белые мухи.

— Извините меня, Сергей Степанович, — попросил Борис, — что проявил себя таким слабонервным.

— Не мудрено им стать после такого марафона длиной в четыре месяца при несбывшихся надеждах… Для меня тоже все это не проходит даром, — признался Пластунов. — Но для капитуляции не вижу оснований! И результат наш не считаю негативным. Две золотинки — улов важный.

— Я тоже так считаю! — воскликнул Борис.

Пластунов показал глазами на его заявление.

— Я же и в мыслях не имел прекращение поиска. Но решил, что другой справится лучше, поэтому занервничал, — попытался объяснить Борис.

— В дальнейшем прошу, не имей такой привычки быть нервным на работе! А пока для укрепления нервов отправляйся в кино, и, желательно, не один, — заключил Пластунов.

Бориса откровенный разговор как-то успокоил, но он совету не последовал, сразу же засел за подготовку к суду «инквизиторов». Расставил образцы на полках, подготовил к просмотру наиболее важные шлихи, цветными карандашами навел марафет на картах, схемах и разрезах, отобразивших проведенные работы. Тщательно сверил записи в дневниках и журналах опробования. Обнаружил несколько расхождений и спрятал концы в воду так, что не заметил их даже Сергей Степанович, хотя он проверил в дальнейшем все, по его словам, с пристрастием.