Темная сторона. Ученица - Ника Ёрш

из академии. Эта загадка – одна из многих – волновала почти каждого первокурсника и вызывала кучу вопросов, пока не имевших ответов.

Лерры стояли в профиль, и я нечаянно залюбовалась ими. Словно свет и тьма, черное и белое отражение друг друга. Оба высокие, ладные, держались расслабленно, с ленцой, как на прогулке. Их не было слышно из-за многоголосого гомона, они едва заметно улыбались, обсуждая что-то явно забавное. Крылья лерра Лерио периодически вздрагивали, то ли следуя внутреннему настрою хозяина рассмеяться, то ли повторяя движение плеч, когда он будто отбрасывал какую-то мысль или предположение. И я, как обычно, на них засмотрелась, на этот раз гадая, как же он одевается с ними, если черная форма сидит на его мускулистом теле как влитая, облегая будто второй кожей?..

Мое крылатое наваждение откинул с лица упавшую черную прядь назад и открыл не менее завораживающую фиолетовую татуировку, поблескивавшую под лучами света и бликов от зеркал на стенах. Впрочем, лучики-блики странным образом играли и на лице лерра Чешера, только золотили его кожу. Пожалуй, этот Макс не менее красивый, чем Эран, они даже внешне показались мне похожими. Только преподаватель ярче, спокойней, взрослее, мужественнее. Воин от кончиков золотистых кудрей до начищенных мысков черных ботинок. Я не представляла, что он мог бы нахамить девушке, как Эран.

Толпа оттеснила нас в центр зала, когда оба мужчины обернулись и уставились на меня. Одновременно! Но я зацепилась взглядом только за лерра Лерио и – хоть убейте меня! – не смогла сразу отвернуться. Не знаю почему. Застопорилась, замерла на пару секунд, уже до стыда привычной растерянности, стоило этому мужчине обратить на меня внимание своих темных, как полночь, глаз или мелькнуть где-то его крыльям. И – самое непонятное – среди наставников за последнее время я обнаружила еще троих крылатых, однако интересовал меня по-прежнему только один. Лишь его крылья завораживали настолько, что в голове плыл приятный туман, мешая думать о чем-то другом.

«Золотой» красавчик тронул за плечо лерра Лерио, словно освободил меня, позволил отвернуться и выдохнуть с облегчением. А дальше я заразилась общим весельем, забыла о страхах и сомнениях, ведь сегодня танцы. Мой первый в жизни бал! Вспомнился день отбора, когда я шла в магистрат. Все мои мысли были лишь о том, что осталось часик потерпеть – и буду отплясывать в новеньких туфельках на кинсборской площади либо с Питером, либо с Димитрием. И вот, пусть совсем не так, но моя мечта сбылась!

На этом балу главным «лакомством», похоже, были не танцы, еда и выпивка, а девушки. Вокруг нас кружили десятки «охотников», а парни, уже выбравшие себе в пару плетельщицу, походили на грозных и заметно нервничавших охранников ценнейших сокровищ, нет-нет да и злобно зыркали на соперников.

Мы с Катериной быстро нашли своих друзей. Оллер сразу взял под руку Рину. Мы с Иваром, как парочка закадычных друзей, развлекались, наслаждались пуншем, подтрунивали над знакомыми. Правда до тех пор, пока в поле зрения не появилась Анжеика. Высокая прическа, украшенная бриллиантовой диадемой, добавила этой красавице величавости, даже строгая светло-серая форма не портила впечатление. Дочь герцога умела в любой ситуации и в любой одежде держаться по-королевски, вот и сегодня она как будто в военном походе.

Смерив нас с Иваром презрительным взглядом, Анжеика отвернулась и натолкнулась на Эрана. Попала под его уничижительный взгляд, которым сын графа без слов сказал, какая она неуклюжая медведица, покусившаяся на его обувь, да еще и попала ему в грудь своим высокомерным, сильно задранным носом. Наверное, Эрану одного взгляда было мало, он холодно бросил:

– Носить блестяшки на голове научили, а смотреть, куда идешь, видимо, забыли.

Потрясенная Анжеика некрасиво приоткрыла рот от такой наглости, а Эран спокойно прошел мимо нее.

Вот только на этом случайное столкновение не закончилось.

– Работать языком тебя научили, а думать, прежде чем говорить, видимо, нет, – прозвучал уже знакомый голос Ивара, надтреснутый, как весенний лед на реке.

Оба парня замерли, сверля друг друга холодными глазами. Желтый и голубой взгляд, такие яркие, походили на лезвия кинжалов. Отступать или отводить своеобразное оружие ни один не собирался.

Я занервничала, но проблему, как ни странно, решила сама ее причина:

– Я не нуждаюсь в защитниках, сама любого способна поставить на место! – Анжеика быстро обрела привычную уверенность. Обвела нечитаемым взглядом Ивара, потом, презрительно взглянув на Эрана, холодно добавила: – Причем на место, положенное ему по статусу и рождению!

– Детка, сними корону, она тебе пока великовата. Не доросла ты до нее! – сухо парировал Ивар.

Я едва сдержала смешок. Уже второй парень заставил нашу королевишну хватать ртом воздух. Однако она почему-то не возразила Ивару – не захотела, а может не рискнула. Удалилась с гордо поднятой головой.

Только я вздохнула с облегчением, Эран – почему бы ему так же гордо не уйти? – высказался:

– Мне кажется, ты слишком много на себя берешь, теневик. Точнее, многих. Трешься возле одной, – тут Эран перевел взгляд на меня, потом вновь посмотрел на Ивара, – защищаешь другую, флиртуешь с третьей, по углам тискаешь четвертую. Не надорвешься?

– Поверь, меня на всех хватит, – ухмыльнулся Ивар с таким видом, что мне холодно стало. – А вот твой язык – слишком тяжелое бремя. Так что позволь ему отдыхать почаще, особенно когда говоришь с моей Вероникой.

Его? Я настолько удивилась, что промолчала. А вот Эран не смог:

– Она не твоя!

Неожиданно для меня бесстрастная холодная маска Эрана треснула от ярости.

– Кто знает… кто знает, – слишком умело играл на чужих нервах Ивар.

Я ткнула друга в бок, но его ухмылка стала еще шире и зловеще.

– Ой, ребята, ректор собрался речь толкать! – вовремя вмешалась в разгоравшийся спор Катерина, радостно и громко указав в сторону преподавательского помоста.

Я не знала смеяться ли мне нервно или ругаться, потому что пока ректор откашливался и призывал кадетов к вниманию и тишине, Ивар привлек меня к себе за талию и шепнул на ухо, обдав горячим дыханием:

– Не хмурься, подруга, лучше похвали меня. Ты же плакалась, что он грубит и обижает? Теперь не будет!

Между лопаток горело, обернувшись, я поймала пылающий злостью взгляд Эрана. Он привычно