В Осаде (СИ) - Кощеев Владимир

Конечно, никто уже не узнает правды, и, возможно, на самом деле я ошибаюсь в выводах, однако в инструкциях и прилагающихся к ним учебниках подобное оставалось лишь в теории. То есть, исходя из всех данных, мы просто в какой-то момент взяли и создали подобную технологию. Не было ни одного упоминания об опытных образцах или предшествующих испытаниях. Да, имелись некие теоретические выкладки, но в том-то и дело, что лишь теоретические.

Делиться своими мыслями было не с кем, да и незачем. Однако я сразу вспомнил слова ладжара о «другом пути». Уж не встретился ли Директорат с нашими прародителями? Иначе просто неоткуда угнать подобную технологию, все до сих пор встреченные Директоратом разумные, насколько я знаю, ничем подобным не обладали, и именно поэтому проигрывали землянам в войне за территорию — технологически они уступали нам. Впрочем, в данный момент это знание ничего бы не изменило. Мы все одно отрезаны от землян, и вряд ли когда-нибудь получится задать этот вопрос более ответственным лицам.

Отвлекшись на конспирологические умопостроения, я позволил себе немного расслабиться. А потом сдал-таки чертов экзамен помощнику. И это была самая моя серьезная проверка знаний за всю жизнь. Никаких тестов, где можно угадать правильный вариант, и ни одной допустимой ошибки. Компьютер катал меня по всей теории в хвост и в гриву, а стоило хоть раз ошибиться, сбрасывал результаты с направлением на переобучение. Но и это оказалось цветочками по сравнению с практической частью, когда от меня требовалось решать возникающие с виртуальным реактором проблемы. Одна секунда промедления — и на экране пылала раскалывающаяся планета.

В итоге, когда положенные девять месяцев для эмбрионов в инкубаторе подходили к логическому завершению, передо мной, наконец, загорелась столь желанная надпись.

Доступ к атомной энергии открыт . Доступны следующие проекты: ремонт и создание репликаторов, АЭС, пассажирские космические ракеты, жилые орбитальные станции, ядерное оружие.

Весь мокрый от пережитого стресса, я едва нашел в себе силы подняться из кресла. Нарисованный на плане нашей базы реактор уже начал производство. Также роботы приступили к ремонту имеющегося у нас репликатора и заложили производство его увеличенной версии.

Все это промелькнуло на задворках моего внимания, и я заперся сперва в душе, приводя себя в порядок. Струи горячей воды помогли прийти в себя, а кружка парующего бодрящего отвара окончательно развеяла туман в мозгах.

Допив отвар, бросил кружку в корзину на переработку и направился в медотсек. Ева, окопавшаяся в нем, с умилением смотрела за десятком капсул, где ворочались уже почти готовые выбраться наружу младенцы.

Закладывать больше я не решился, ведь еще неизвестно, как с этими справимся, а потому и больше десяти детей за раз… Нет, технически вырастить мы можем около сотни одновременно. Но что потом с этой оравой делать?!

— Уже скоро мы станем полноценными родителями, — с немного рассеянной улыбкой сообщила Ева, обернувшись ко мне.

— Боюсь тебя разочаровать, но полноценным родителем нельзя стать, просто дав ребенку жизнь, — покачал головой в ответ. — Нам еще предстоит воспитать их в текущих условиях. Да так, чтобы они не только выжили в Мьеригарде, но еще и смогли обеспечить всем необходимым следующие поколения.

Черна отмахнулась от моих слов, вновь разглядывая выведенные на центральный дисплей показатели.

— Ты не понимаешь, Виктор.

— Ну, из нас двоих только у меня был ребенок, — напомнил, пожав плечами. — Но это совсем не то, что нас ждет через пару дней. Мьеригард не Земля, здесь все будет сложнее.

Ева рассеянно кивнула, но я видел, что мои слова пролетели мимо ее ушей. Впрочем, кто знает, может, в ней материнский инстинкт проснулся.

Уже выходя из медотсека, бросил, не оборачиваясь:

— Я закончил с атомной энергетикой. Теперь у нас будет все, что ты так хотела. Сможешь построить пару бомб с ядерной начинкой и даже швырнуть их на второй материк, если пожелаешь.

Реакции я не дождался, да и не рассчитывал на нее. Пусть капитан из боевой единицы превращается в наседку — по большому счету не так уж это сейчас и критично. Сам справлюсь, главное от Евы мне уже досталось.

Погруженный в размышления, добрался до кухни и, употребив порцию приготовленного автоповаром мяса с гарниром из местных злаков, выращенных в наших теплицах, снова вернулся за рабочий стол.

Потребляемая мощность базы, отображенная на графике статистики, еще не сместилась в сторону запаса. Мы пока еще производим ровно впритык к потреблению. Оставшиеся излишки, откладывающиеся в батареи для накопления, вызывают слезы. А ведь не за горами сезон дождей, когда от солнечных панелей толку не будет вовсе.

При текущем уровне развития мы можем не уложиться в срок, и тогда останется только сидеть на аварийном питании. А с нашим грядущим пополнением это недопустимо: если мы с Евой еще можем потерпеть, с младенцами так уже не выйдет. Им не расскажешь, что помыться нечем, так как папа отключил бойлер, чтобы приготовить поесть.

А потому я снял часть энергии с песочного завода на возведение атомной станции. Материалов мы собрали достаточно на первое время, потом можно будет переключить обратно. По-хорошему, можно было бы передать часть энергии с репликаторов, да вот беда, стоит только нарушить систему, и случится еще один апокалипсис, что еще больше подтверждает теорию о неземном происхождении данной технологии, его никак нельзя приспособить для иных нужд.

Проверив выкладки, я смахнул с дисплея окна расчетов и поднялся на ноги. На часах уже глубоко за полночь, и нужно немного поспать. Завтрашний день легче не станет. И хотя песочница серьезно поправила недостатки материалов, нам еще очень многое нужно для полноценного развития.

Отвернувшись от компьютера, замер, глядя на застывшую в проеме Еву. Девчонка теребила застежку комбинезона, глядя куда-то сквозь меня и кусала губы. В общем, типичная дама в беде.

Что ж, похоже, тяжелый день еще не закончился. Перебирая в голове возможные проблемы, возникшие в голове черноволосой девчонки, я осторожно спросил, не особо надеясь на четкий ответ:

— Все в порядке?

Капитан кивнула и, все еще заметно сомневаясь, прошла ко мне. Не двигаясь, я смотрел на нее и мысленно сравнивал с той Евой, что, казалось, только вчера спрыгнула в мои окопы перед ураганом.

Не знаю, что конкретно на нее так повлияло, но от бравого капитана практически ничего не осталось. Сейчас передо мной была молодая женщина, борющаяся с какими-то своими страхами. И в отличие от ситуации с Мэрау, я бы покривил душой, если бы сказал, что не хочу решить ее проблемы.

Мы провели под одной крышей уже далеко не один месяц, и мне стоило больших усилий держать себя в руках и на дистанции. В конце концов, у нас обоих должно было оставаться личное пространство. Если бы я принуждал Еву, или как-то излишне давил, ни о каком мире на базе не могло быть и речи. А в нашей ситуации без этого никак.

Я достаточно повидал в жизни, чтобы понимать, на каких людей и когда можно нажать, не опасаясь последствий, а каких трогать нельзя ни в коем случае. И Ева была из вторых: ее нельзя удержать в ежовых рукавицах, если она сама не согласится следовать правилам. Удивительно, но при таком раскладе выходило, что пошла в армию делать карьеру не из-за отца, а по собственному желанию. И это еще одна причина не пытаться принудить Черну к чему-либо: в отличие от стихийных бунтарей, взрывающихся при одном намеке на ущемление их прав, Ева может сама кого хочешь прищемить, да так, что мало не покажется.

Я ждал, когда она подойдет ближе, никак не реагируя. Пусть сама решает, нужно это ей, или нет. В любом случае, чем бы это ни кончилось, как раньше уже не будет. И ведь, что немного смешно, именно сейчас и здесь, посреди главного зала подземного бункера, решается, каким станет будущее человечество. Потому что если что-то пойдет не так между нами двумя, это отразится на тех младенцах, что сейчас еще плавают в водах инкубатора. И пойдет из поколения в поколение по цепочке. Потому что однажды порушенное доверие не восстанавливается, что бы там ни говорили мудрые психологи. И если в земных условиях это решалось сменой партнера, здесь так не получится.