Сотвори для меня зло - Дарья Данина

— выкрикнула, не в силах терпеть нахлынувшие ощущения. Давление внизу живота собралось в один сгусток и вот-вот взорвётся. Вот-вот взорвется и она.

— Проверим тебя на прочность...

Чувствуя, как член сжала пульсация тугих стенок, Беркут сделал ещё пару толчков и успел в последний момент выйти из неё.

Сперма брызнула на живот, снова пачкая. Артём, прижавшись к Вике, испачкался сам.

Похер. Вода сейчас все смоет.

Чертовка маленькая… и такая же узкая.

Склонился, соприкасаясь с Викой лбами и тяжело дыша. Улавливая её сбившееся горячее дыхание. Не отпуская, удерживал до тех пор, пока девушка не перестала дрожать. Отпускать не хотелось. Он бы с удовольствием продолжил эту гонку с самим собой, но всё же отступил от Виктории, позволяя той сделать свободный от него вдох. Поставил её на слабые ноги и, отвернувшись, встал под жёсткие струи тёплой воды. Намеренно закрыл собой выход. Ему нравилось и смущение, что импульсами исходило от девчонки, и возбуждение, которое он чуял на расстоянии. И опаляющий гнев. Стараясь не концентрироваться на своих ощущениях, Беркут быстро обмылся и выключил воду. Через плечо оглянулся на свою “гостью”:

— У тебя есть десять минут. После обсудим детали твоего пребывания здесь...

— Детали? - недоумённо уставилась на него, прижимаясь к влажной стене.

— Именно, милая, — хмыкнул и перешагнул высокий борт кабинки, детали...

Глава 22

Назойливые мысли теснились в маленькой, но отнюдь не глупой голове. Словно большегрузы сталкивались и переворачивались, образуя крошево из бессвязных обрывков и фрагментов ближайшего будущего.

Девушка тихо, но тяжело вздохнула и перевернулась на спину. Немигающий задумчивый взгляд остановился на спящей возле двери собаке. Надежды на то, что ей удастся приручить Бакса, таяли с каждым часом. Этот пёс предан своему хозяину и не поведётся ни на её уловки, ни на ласку.

Почти бесшумное дыхание сбоку от неё наводило вселенскую тоску. Что хозяин, что его псина - одного поля ягоды. Казалось, что Беркут спит крепким и беспробудным сном. Но стоило ей пошевелиться, и тело мужчины напрягалось. Словно он чуял и предугадывал каждое её движение. Каждую её мысль. Не человек, а зверь. С чуткой интуицией и смертоносной хваткой.

Эта бессонница просто сведёт её с ума. Превратит в овощ и рано или поздно она просто сгниёт. Беркут превратит её в ничто. В прах, в пепел. Всё, к чему она шла всё это время - будет растоптано. Смешано с грязью. Она то и дела возвращалась к их разговору, что состоялся на кухне несколько часов назад.

— У тебя нет выхода.

Заколотил очередной гвоздь в крышку её гроба.

Его синие глаза прожигали в ней дыру. Болезненно раскурочивали раны и заставили тихо скулить. Он видел. Чувствовал её слабость несмотря на то, что Вика пыталась выглядеть сильной. Несломленной. Но с ним это не работало.

Их разговор был недолгим, но очень продуктивным. Он позволил ей прийти в чувство после марафона в душе и даже заварил для неё чай. Его гостеприимство действительно не знало границ. До смешного. Если бы ни было так печально.

— Я позволю тебе уйти только лишь с одним условием. И ты его знаешь.

Артём придвинул к девушке корзинку с угощениями. Сладкое... она просто не могла отказаться от печенья, от которого исходил соблазнительный аромат корицы. Он не ел сладкое. Вообще. Вика даже не знала, что он купил его для неё. Артём не планировал баловать девчонку, но, когда Татьяна заказывала доставку продуктов ему на дом, мужчина зачем-то попросил свою помощницу добавить в привычный список печенье и конфеты.

— Ты просишь о невозможном, — отрезала, робко протянув руку к плетёной корзине. Не поднимая взгляда, девушка прихватила одно печенье и покрутила его в пальцах, рассматривая фигурку медвежонка.

— Ты преувеличиваешь. Нет ничего невозможного.

— Иначе что? Ты намерен сдать меня ментам? Думаешь, я не потяну тебя за собой?

И... он буквально выбил почву из-под её ног, когда заполнил просторное помещение раскатистым грубоватым смехом. Он так искренне хохотал, что Вика фактически подавилась тем куском, который даже толком не успела прожевать. Бросив перед собой печенье, девушка принялась откашливаться, прикрывая рот ладонью. В то время как Беркут успокоился и мягко похлопал её по спине.

— Тише ты... ты мне живая нужна. Не торопись помирать, — насмешливо произнёс над её головой и провёл широкой ладонью по её пояснице. Тут же запуская вереницу мурашек по коже.

Вика поёжилась и гневно сверкнула глазами. Стряхнула его руку со своей спины и сделала глоток остывшего чая.

— Артём, — едва снова не подавилась, кажется, впервые назвав его по имени, — я... я ведь ничего не украла. Не повредила. Я никому никакой информации не передала! Я даже не смотрела, что вытащила из твоего кабинета! Я ничего не знаю! Просто отпусти меня! От меня не будет никакой пользы! - взмолилась, наконец, посмотрев ему в глаза.

Но не увидела там ничего, кроме равнодушного холода. Маленькие ноздри шевельнулись от злости. Ему плевать.

— Меня это мало волнует, Вика. Ты — шестёрка. Тебе сказали, и ты прыгнула. Думала, что так просто отделаешься? Прости... — уголки его губ безжалостно опустились вниз, а густые брови взметнулись вверх. Он получал удовольствие от того, как маленькая заноза дёргается в попытке выскользнуть из плена.

Кто бы мог подумать, что когда-то Беркут обзаведётся собственной игрушкой? Нездоровый азарт будил в нём те черты, который он вот уже много лет душил в себе.

Вика поджала губы, пытаясь сосредоточиться не на обнажённой широкой груди. Хоть бы накинул что-то...

Отвернулась, вновь поддевая пальцами печенье, но... кусок в горло больше не лез. В его присутствии аппетит испарялся, словно утренний туман с первыми лучами солнца.

— Ну? — не глядя больше на него, Вика уставилась в густую темноту за окном. — Чего конкретно ты хочешь?

— Вот... — Беркут сделал пару шагов, останавливаясь у девушки за спиной. Тяжелые ладони легли на её плечи и мягко сжали те. Артём мгновенно ощутил, как она напряглась. Подобралась, втягивая шею и пряча её от него, — ближе к делу. Это мне нравится гораздо больше, чем пустая болтовня.

Ему было приятно касаться её. Ощущать теплую кожу под своими ладонями. Сминать этот бархат сильными пальцами и чувствовать, как девчонка