Горький шоколад - Ульяна Жигалова

и вот, наконец, их номер. Дэн ногой захлопнул дверь, и поднял ее на руки, чтобы удобно было целовать ее губы, лицо и шею.

Разбрасывая одежду, срывали все, что мешало почувствовать друг друга, и прижаться плотно — кожа к коже. Не помня, как они оказались на кровати, все мешало, какие-то подушки, покрывала, Дэн с рычанием сбросил все на пол, и вот прохладные простыни приняли их разгоряченные тела.

Пришли в себя они только через пару часов, когда желание обладать друг другом утолило первый голод. Оксана, тихо смеясь, целовала плечо, на котором лежала. Дэн гладил ее по спине.

— Какие у нас были планы на эти дни? Я, наверное, зря купила билеты в театры, похоже, мы не вылезем из постели.

— Вылезем, обязательно вылезем. Вот сейчас передохнем, потом еще разок поздороваемся, и пойдем ужинать, я есть хочу.

В этот день они так и не вышли из гостиницы, только спустились в ресторан. Оксана светилась любовью, ее губы, зацелованные до припухлости, розовели нежным кораллом, кожа светилась. Она надела стильное жемчужное платье, подчеркивающее фигуру, минимум косметики. Все это молодило ее неимоверно — тридцать ей бы никто не дал — максимум лет 20.

Дэн любовался ее легкой фигуркой, и удивлялся, она казалось совсем тонкой и хрупкой, хотя он помнил в постели приятные округлости, везде где нужно.

Сев за столик в дальнем темном углу, влюбленные долго сидели, разговаривали, кормили друг друга из рук вкусностями, пили вино, потом Дэн сравнивал вкус вина в бокале и с ее губ.

Неделя пролетела незаметно, ночи были бурными, утром Дэн уходил, Оксана спала до обеда, потом не торопясь валялась в ванной, приводила себя в безупречный вид, и вечером они вместе выходили в свет — театры, рестораны, прогулки по предновогодней Москве. Город был украшен миллионами огней, елок и гирлянд. Погода была довольно промозглой, несмотря на то, что температура держалась около минус 2 градусов, ветер и небольшой снежок быстро вымораживали влюбленных. Тогда пара заходила в маленькие кафе, пили кофе, ели какую-то особенную пиццу, приготовленную на дровах, грелись и шли гулять дальше.

Неделя пролетела быстро, очень быстро. В последний вечер они заказали ужин в номер, выпили шампанского. И вот именно в эту ночь, при Дэне, Оксане приснился ее извечный кошмар: она стояла в халате и наброшенной на плечи куртке в подъезде того дома, ей было холодно, очень холодно, впереди медленно и страшно спускался по лестнице Бес, подойдя к двери, повернул голову к Оксане, и она увидела черные провалы глаз и рта, и глухо произнес:

— Посмотри назад, посмотри, — толкнул дверь и вышел на улицу. Оксана сжала голову руками, закрывая уши, но все равно услышала выстрел. Только теперь она видела сквозь закрытую дверь, как летят капли крови, как падает Бес. Сзади слышны тяжелые шаги, она хочет повернуться, но почему-то делает это медленно-медленно. На площадке выше на один пролет лестницы стоит черный человек. И страх сжимает грудь, дыхание перехватывает, ноги подгибаются, и девушка просыпается с криком,

— И-и-и-ах, — она с трудом делает вдох, садясь на кровати, рядом просыпается Дэн, хватает ее за руки, щупает руки, ноги, шею.

— Что с тобой? Что случилось? Тебе плохо с сердцем? Ты задыхаешься! — он испуган, пытается трясти ее за плечи.

Но Оксана уже знает, где она, знает, что нельзя себя выдать, потому быстро-быстро начинает говорить,

— Ничего страшного, так бывает, у меня астма аллергическая, я иногда задыхаюсь, наверное, в салате были морепродукты, да и сон плохой приснился.

Этот сон сильно ее напугал. Так реально, так страшно ей еще не было. Она старалась держать лицо, улыбаться, быть внимательно и нежной. Но Дэн видел все притворство, ей страшно, и она где-то далеко. Он сделал себе заметку — не забыть расспросить девушку об ее жизни, понять, что такого страшного было в ее жизни.

До следующего лета Оксана старалась избегать Дэна, не поехала в Питер, куда он ее звал в апреле, ссылаясь на работу. Не поехала к нему в Красногорск, обещала ждать его в августе у себя.

Тут жизнь добавила еще один удар — умерла мама. Оксана поехала на похороны, бросив и забыв все. Неожиданно там появился Ник. Он помог с устройством похорон, организацией поминок. Отец был совсем невменяем, он потерял связь с реальностью. Оксана боялась оставить его одного, однако этого делать не пришлось, он не проснулся через неделю. Дальнейшее слилось в один кошмар, и если бы не Ник, она бы молча сидела у постели мертвого отца и дальше.

Вернувшись домой, Оксана ушла в жестокую депрессию, она потеряла сон и аппетит, похудела. Вину за такую смерть родителей она полностью возлагала на себя.

Вытащить ее пытался Ник, но ни уговоры, ни разговоры не действовали. Тогда он пригласил ее на прогулку по морю — была осень, но некоторые капитаны еще работали. Когда они отошли подальше от берега, Ник просто выбросил ее за борт. Вода была уже холодной, и от неожиданности Оксана нахлебалась воды.

— Придурок, ты что охренел? — закричала она вынырнув.

— Душа моя, ты хочешь жить? А по тебе не скажешь! Хочешь, так борись мать твою! — свесившись с борта, едко прокричал Ник. Он еще минут пять смотрел, как она борется с волнами, что было очень трудно в одежде. Потом велел подручным достать ее.

Она сидела в кают-компании в одеяле и пила виски. Содрогаясь от испуга и холода,

— Ну, ты блин и идиот, садист, у меня чуть сердце не остановилось, я же могла утонуть!

— Детка, ты должна уже знать, что я своего не теряю. А ты мое вложение, и нас ждут великие дела. А ты со своей депрессией не годишься к работе. Хочешь жить и работать — я дам еще пару месяцев, собери свою красивую жопку в горсть, и будь готова — мы едем в Москву.

Глава 26. Свобода, такая свобода…

Оксана очень хотела жить, очень хотела быть счастливой, поэтому начала плотно заниматься с психотерапевтом. Конечно, рассказать на сеансе всю правду она не могла. Но кошмар пришлось описать в деталях. Психоанализ ее больно задел:

— Вы понимаете, что ваше подсознание говорит о каком-то плохом поступке, за который заплатили другие, но вы переживаете не за свой поступок, а боитесь возмездия, ваш сон можно только так толковать.

— Ошибаетесь, не было плохого поступка с моей стороны, только глупые слова, которые подтолкнули моих друзей на безумный поступок. И они дорого за это заплатили, — девушке с трудом удалось подобрать слова.

— Возможно и