Порочная тайна - Кейт Хьюит

– У меня была связь.

Хэлис лишь моргнул, но Грейс все равно почувствовала, как он отшатнулся. Конечно, он был удивлен. Шокирован. Он ожидал чего-то другого – послеродовая депрессия, жестокий муж или что-то еще в таком роде. Все это время он думал, что ранили ее, а не что она ранила кого-то. Но не связь. Не грязная, половая, прелюбодейная связь.

– Связь, – повторил он абсолютно нейтральным голосом.

– Да, – подтвердила она также без эмоций. – С мужчиной, который отвечал за имущество на острове. Сад, ремонт дома…

– Меня не интересует, что он делал.

– Я знаю. Я просто… – Она покачала головой. – Я говорила, что не хочу рассказывать тебе, – тихо добавила она.

Хэлис ничего не ответил, и Грейс тоже молчала. Тишина, которая разверзалась между ними, была хуже самых ужасных слов. Наконец он спросил:

– И пока у тебя была эта связь… ты забросила свою дочь?

– Я никогда не ставила ее жизнь под угрозу или что-то в этом роде, – прошептала она. – Я любила ее. Я все еще люблю ее. – Голос Грейс задрожал, и она попыталась взять себя в руки. – Все, что происходило тогда, сейчас я вижу словно в тумане. Я была настолько несчастной – намеренно я не забрасывала ее, конечно же нет. Я просто… просто не была такой матерью, какой хотела быть.

– И, очевидно, женой.

Его прохладное замечание, словно кинжалом, пронзило ее сердце. Грейс моргнула:

– Я знаю, как все это звучит. Я не стараюсь оправдаться. Как я могу? Я просто пытаюсь объяснить…

– Почему у тебя была та связь.

– Что я на самом деле не помню.

Хэлис резко выдохнул, и это прозвучало почти как смех, только в нем не было никакого юмора.

– Как тебе удобно ничего не помнить.

– Я не лгу, Хэлис.

– Ты, в сущности, лгала мне с момента нашей встречи.

– Это нечестно. – К ее собственному удивлению, она повысила голос. – Почему я должна была рассказывать все это тебе, когда едва тебя знала? – Она протянула руку, пародируя знакомство. – Здравствуйте, меня зовут Грейс Тернер. Я – оценщик предметов искусства и изменщица.

Хэлис встал с дивана и стал бродить по комнате с беспокойством и злостью.

– Уже после знакомства была куча моментов, – почти прорычал он, – когда ты знала, что я чувствую к тебе…

– Я понимаю, – шепотом оборвала она его. – Я боялась, и признаю это. Я не хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь сейчас.

Она любила его. Она влюбилась в него на острове, влюбилась в него – такого нежного, мягкого, понимающего. Она влюбилась, несмотря на жесткость, которую видела и чувствовала сейчас. И она не знала, было ли достаточно ее любви. Она ничего не сказала, а просто ждала его вердикта.

– Как долго? – наконец спросил он.

– Как долго?..

– Как долго длилась эта связь?

– Примерно шесть недель.

– И как долго ты была замужем?

– Почти два года.

– И я полагаю, – невозмутимо произнес он, – твой муж узнал об измене. И пришел в ярость.

– Да. Он не хотел, чтобы кто-то догадался, что он… Что я… – Она запнулась. – Так что в суде, вместо этого, он обрисовал меня как нерадивую мать.

– Коей ты не являлась.

– Я не думаю… Я не знаю, кем я была на самом деле.

Хэлис не ответил. Он все еще стоял к ней спиной.

– Как? – наконец спросил он.

Грейс моргнула:

– Что «как»?

– Как твой муж об этом узнал?

– Неужели тебе нужны эти подробности? Зачем?

– Он застал вас, да? – продолжал Хэлис. Он повернулся к ней, и Грейс столкнулась с ледяным выражением его лица. Это был мужчина, который бросил своего отца, ушел из семьи. – Тебя и твоего любовника.

Краска стыда на ее лице ответила на его вопрос. Хэлис промолчал, и Грейс невидящим взглядом уставилась на свои колени.

– Я думал, над тобой издевались, – тихо произнес он наконец. – Эмоционально или физически. Я ненавидел твоего бывшего мужа за то, что он причинил тебе боль.

– Я знаю, – отозвалась она.

– И все время…

И Грейс боковым зрением увидела, как он берет свое пальто.

Ее горло настолько пересохло, что она смогла лишь с трудом выдавить:

– Мне жаль…

Ответом ей был звук захлопнувшейся за Хэлисом двери.

Глава 10

– Выглядишь как тарелка разогретого рисового пудинга, – заметил Мишель, когда увидел Грейс на следующей неделе.

– Звучит не очень. – Она закрыла дверь в кабинет босса. – Вы хотели со мной поговорить?

– Я имел в виду, Грейс, что ты выглядишь ужасно.

– Ясно, сегодня вы щедры на комплименты.

Он вздохнул и повернулся к своему столу. Грейс ждала, стараясь сохранять на лице интерес и дружелюбие, несмотря на то что тело ее напряглось, а голова снова стала раскалываться от сильной боли.

Воспоминания о ее браке, о том, какой глубоко несчастной она была, об ужасных ошибках, которые совершила. Воспоминание о том, как она впервые взяла Катерину на руки, – радость была настолько сильной, что доставляла боль, когда Грейс поцеловала дочь в сморщенную маленькую головку с мягким пушком.

– Хэлис Тэннос пожертвовал две последние картины из коллекции его отца.

– Картины Леонардо?

– Да.

Грейс изобразила искренний профессиональный интерес. Однако она не знала, удалось ли ей это.

– И кому он их пожертвовал?

– Музею Фитцуильяма в Кембридже.

– Довольно странный выбор, – заметила она.

– Да ну? Мне казалось, что как раз очень даже подходящее, эффектное место.

– Что вы имеете в виду?

– Да ладно, Грейс. Для всех, у кого есть глаза, очевидно, что между вами что-то произошло на том острове.

– Понятно, – сказала Грейс после секундного молчания.

– И что это сделало тебя еще более несчастной, чем когда-либо, – продолжил Мишель. – Я надеялся, что Тэннос вернет тебя к жизни.

– Я не была мертвой, – перебила Грейс, и Мишель грустно ей улыбнулся:

– Почти. Я – твой начальник, Грейс, но я также знаю тебя с детства и переживаю за тебя. Мне никогда не нравилось видеть тебя такой несчастной, а сейчас мне это еще больше не нравится. Я думал, Тэннос может помочь тебе…

– Поэтому вы настаивали, чтобы я отправилась на тот остров?

– Я отправил тебя туда, потому что ты – мой лучший оценщик искусства периода Ренессанса. Но, должен признать, мне не нравится результат. – Он пристально посмотрел на нее. – Даже Мона Лиза перестанет улыбаться при виде тебя.

– Извините. Я постараюсь…

– Не нужно извиняться, – нетерпеливо прервал ее Мишель. – Я позвал тебя сюда не за тем, чтобы добиваться извинений.

– Тогда зачем?

Мишель долго молчал.