Подвал мистера Тиллинга и другие истории - Эдвард Ли

нахмурив брови. - Я всегда думала, что такие старые вещи уходят за большие деньги коллекционерам, музеям и так далее.

Руле поднял палец, явно довольный.

- Ах, ты сразу же понялa мою мысль, моя дорогая. Правда в том, что в этой комнате очень мало ценного. Это хлам. Эта книга Плантина? Помимо того, что она, возможно, одна из самых скучных книг, из напечатанных когда-либо, так еще в добавок может принести не больше $20 на книжной выставке. A это копье? Можно было бы предложить, что что-то в возрасте 13 000 лет будет стоить кругленькую сумму, но факт в том, что в Америке таких вещей больше, чем "Starbucks", "Walgreens", супермаркетов и "Mcdonald's" вместе взятыx, - oн поставил наконечник Хлодвига на место. - Все это ничего не стоит ни для кого, кроме меня, по сентиментальным причинам, так как это принадлежало моей семье на протяжении веков. Однако...

Джессика подумала, что наконец-то поняла.

- Вещи бесполезны, но плохие парни снаружи этого не знают, и они могут попытаться вломиться и украсть их.

- Не волнуйтесь, мистер Руле. Я буду охранять Ваши вещи oт заката до рассвета.

- Превосходно! Я так рад, что ты поняла, что я имею в виду, и поняла объяснение моих привычек, - продолжил дородный мужчина. - О, и я чувствую себя обязанным сообщить, что по всей комнате установлены скрытые камеры, но так как ты - девушка, работающая на камеру, не думаю, что это проблема.

- Никаких проблем, сэр...

- ...но спешу добавить, что это только в этой комнате и на кухне. В спальне и в ванной камер нет.

- Даже если бы и были, сэр, это не имеет значения, - oна подозревала, что эта информация была добавлена, чтобы заставить ее дважды подумать, прежде чем что-нибудь украсть. - За мной все время наблюдает камера: начиная от "групповухи" и размазывания гуакамоле на моей заднице, и заканчивая давкой пончиков с желе моими босыми ногами.

Мистер Pуле, совершенно не в своем характере, громко рассмеялся.

- Женщина истинного восприятия. Ты пришла к пониманию иррациональности мира и приспособилась к нему, для достижения собственных целей

Она засмеялась.

- Можно и так сказать.

Но оставался один элемент, который ей нужно было прояснить.

- Просто, для полной ясности. Если кто-то попытается проникнуть в дом ночью, Вы хотите, чтобы я вызвала полицию, верно?

Его брови подпрыгнули.

- Нет, нет, ты должна прийти и разбудить меня. Cтучи в мою дверь, пока я не проснусь - я крепко сплю – и, если я не встану... - он неуклюже подошел к маленькой гравюре в рамке, изображавшей старинный особняк в лунном свете, с чем-то, похожим на фигуру в плаще во дворе, и снял ее со стены. За ней был приклеен ключ. - Ты немедленно возьмёшь это, откроешь дверь моей спальни, войдешь и разбудишь меня.

Ясно и просто.

- Поняла.

- Мне нужно, чтобы ты использовала свое суждение. Конечно, такой старый дом будет производить определенную долю шума: водопровод, скрипящие стропила, расширяющиеся оконные рамы, оседающая крыша. Ты поймешь, когда услышишь. Вместо этого меня больше всего беспокоят необычные звуки, неуместные шумы, вещи, которые звучат неуместно или не совсем правильно. В любом месте дома, с любого направления.

Должно быть, у него паранойя, - решила она. - Он платит пятьсот долларов за ночь, чтобы я слушала шумы? - Внезапно инструкции этого человека стали слишком туманными.

- Любые странные звуки из любого места в доме, - продолжал он. - Этой комнаты, твоей спальни, кухни, ванной, прачечной, шкафа, который я тебе показывал... Да, эм... Шкаф всегда заперт.

Джессика кивнула, но снова заметила неумолимую дрожь в его голосе при последнем упоминании запертого шкафа.

Да что ж такое с ним и с этим ёбаным шкафом?

Тем не менее, опять же, она не заморачивалась и не задавала вопросов. Весь этот цирк был ради денeг и того, как она улучшит свою жизнь при их наличии.

- Я все поняла, сэр, и хочу, чтобы Вы знали, как я благодарна за эту возможность. Но... - она замолчала, словно собираясь с мыслями. - А что, если кто-нибудь попытается вломиться ночью, когда Вас здесь не будет?

- Я всегда буду здесь, потому что никогда не выхожу из дома. Как насчет эксцентричности, а? - он улыбнулся. - На самом деле, я не выходил из этого дома семь лет.

* * *

Джессика вошла в новую рутину "плавно", и внезапно ее жизнь, впервые за двадцать шесть лет членства в человеческой расе, была приятно упорядочена, словно части "яблочного пирога". От заката до рассвета она работала за компьютером, прислушиваясь к "неуместным" звукам мистера Руле, которые пока никак не проявлялись. Она ложилась спать рано утром, затем вставала и, если был список покупок, ездила на машине туда-сюда, чтобы забрать "вкусняшки", которые он просил - в основном непомерно дорогое виски и гастрономические товары из магазинов деликатесов и/или из дорогих ресторанов. Кусочки гусиной печени размером с праздничный пирог, бифштексы из телятины, прессованная утка, чилийский морской окунь, замаринованный улунским чаем, банки трюфелей размером с фрикадельки и тому подобное. Однажды она принесла пропаренного 12-фунтового[15] омара (12 фунтов!), и однажды блюдо сашими за $500. И каждую неделю она регулярно привозила вышеупомянутый коньяк "Louis XIII".

За первый месяц службы она почти не видела его. В редких случаях он выходил из своей комнаты, брал с полки книгу и возвращался. Каждую неделю он оставлял ей мешок с бельем, чтобы она могла сдать его в чистку. Очевидно, он оплатил все счета онлайн. До сих пор вся его почта была "спамом". Она приносила её, оставляла на кухонной стойке, как было велено, и пока она спала, он выходил, осматривал её, а затем сразу же отправлял в мусорное ведро. Раз в неделю приходила женщина и стригла траву, и, как ни странно, каждый день приходила другая женщина, чтобы раскидывать удобрения вокруг дома. "Газонокосильщице" по имени Джудит было чуть за тридцать, она была крепко сложена, но не толстая, и у нее были длинные темные волосы, выгоревшие на солнце.

- О, привет. Tы, должно быть, новая ночная сиделка.

- Да, Джессика, - ответила Джессика.

Джудит больше походила на "пацанку", чем на женщину, и производила впечатление распутницы: короткие джинсовые шорты и мешковатая футболка с открытым воротом, накинутая на массивные груди, которые флоридское солнце сразу же залило потом, производя впечатление "мокрой футболки",