Королевство грешников - Шанджида Нусрат Али

class="p1">Я поднимаю окно и медленно захожу в ее квартиру. Это квартира размером со студию, но она добавила в нее несколько домашних штрихов с помощью книг и простых украшений. Кровать застелена идеально, и все расставлено по местам. Тишина в комнате говорит о том, что ее нет дома.

Как она может быть здесь, когда она прикована к кровати в моем доме?

У меня не было другого выбора, кроме как заковать ее в цепи, я хорошо знал, что она снова попытается сбежать.

Я прохожу в крошечную кухню и гостиную, в которой едва хватает места для одного человека. Я возвращаюсь в ее комнату и роюсь в ее гардеробе. Он заполнен ее одеждой и нижним бельем. Но нет ничего, что подтверждало бы мои подозрения относительно нее.

Внезапно я слышу, как лязгает замок входной двери. Оглядываясь по сторонам, я прячусь за занавесками в углу, сливаясь с темнотой.

Я слышу мягкие глухие шаги и звяканье ключей, приближающиеся к спальне. Я вижу фигуру, стоящую у выключателя, щелкающую выключателем, но качающую головой, когда свет не включается.

— Только не снова, — говорит фигура пронзительным женским голосом.

Все мое тело замирает от узнавания. Я знаю этот голос… Я узнал бы этот голос где угодно.

Она подходит ближе и встает перед зеркалом в пол, начиная раздеваться. Я не могу отвести взгляд, потому что видел каждый дюйм ее прекрасной кожи в ту ночь, и воспоминание об этом навсегда запечатлелось в моем мозгу.

Она переодевается в бледно-розовую футболку и шорты в тон, прежде чем взять расческу и расчесать волосы. Когда на нее падает лунный свет, я вижу цвет ее волос.

Он снова стал красного цвета.

Я хмурюсь в полном замешательстве, тем временем она заходит в ванную. Пользуясь случаем, я покидаю квартиру через окно, убедившись, что оно закрыто. К тому времени, как я добираюсь до своей машины, я беру телефон и звоню своему охраннику.

— Сэр, — отвечает он после первого гудка.

— Она в своей комнате? — Спрашиваю я, сжимая руками руль.

— Да, сэр. Я никуда не уходил с той минуты, как вы мне приказали.

— Проверьте еще раз. Прямо сейчас, — рявкаю я свой приказ.

На несколько секунд наступает пауза, прежде чем он отвечает.

— Она прикована к кровати, сэр. Но, похоже, сейчас она спит.

Я вешаю трубку, не в силах воспринять так много за одну ночь.

Этого не может быть. Это невозможно. Достав из бардачка досье на Рею, которое у меня есть, я в сотый раз просматриваю ее информацию, строку за строкой, но в конце все еще ничего не понимаю. Я откидываю голову на спинку сиденья и закрываю глаза.

— Что, черт возьми, происходит? — Спрашиваю я себя.

Как она могла находиться в двух местах? У нее есть сестра-близнец?

Она знает об этом?

В информации, которую прислал мне Персес, ничего не упоминается о том, что у нее есть сестра-близнец. Я в тупике и понятия не имею, куда идти дальше. Меня затягивает в этот лабиринт все глубже и глубже.

Проводя рукой по волосам, я позволяю разочарованию немного рассеяться, пока возвращаюсь домой.

Но она ни разу не выходит у меня из головы.

Я добираюсь до дома и бегу наверх, в спальню для гостей. По обе стороны от двери стоят охранники, но я их не замечаю. Я врываюсь внутрь, и вот она.

Элиша.

Она спит, несколько распущенных прядей волос каскадом падают ей на лоб. Обе ее тонкие руки прикованы к спинке кровати. У нее уже появились синяки на запястьях от натягивания цепей. Я подхожу к ней, изо всех сил стараясь не разбудить, и опускаюсь на колени рядом с ней.

Как это возможно?

Как одна и та же женщина может иметь две разные стороны и не осознавать этого?

Мои глаза обшаривают каждый дюйм ее кожи, пытаясь уловить разницу. Но, в конце концов, нет никакой разницы, кроме цвета волос.

Я глажу ее гладкую кожу костяшками пальцев, вызывая у нее тихий протестующий стон. Даже ее тепло на ощупь похоже на ее собственное. Ее мягкость соответствует мягкости Реи. Мои пальцы скользят вниз к ее подбородку, а затем к вырезу, наблюдая, как мурашки бегут по ее коже.

Но чем больше я прикасаюсь к ней, тем более знакомой она мне кажется. Связь становится сильнее… даже сильнее, чем с Реей. Сейчас ничего не ясно; ничто не подкрепляет ответ. Но я переверну небо и землю, чтобы узнать ответы. Я узнаю, кто лжет, а кто состоит в заговоре.

— Что мы здесь делаем? — Спрашивает Игорь, выпуская дым изо рта, пока мы едем по улице черного рынка.

Я тоже курю свою сигару, наполняя всю машину дымом дорогого табака.

Здесь обитают всевозможные подпольные преступники, некоторые даже живут в убогих старых зданиях. Это как маленький городок для преступников, где они либо заключают сделки, либо продают что-либо незаконное. Это единственный район, где полиции находиться запрещено.

— Скоро узнаешь, — бормочу я, глубоко затягиваясь сигарой.

Он вздыхает.

— Я слышал от мужчин, что у тебя в доме женщина. Что это значит?

У меня все переворачивается внутри при одной мысли о ней, но я сохраняю самообладание.

— Не знал, что ты любишь посплетничать, — сухо говорю я.

— Она рабыня?

Я свирепо смотрю на него.

— Не твое собачье дело. Брось это.

Он пожимает плечами.

— Просто спрашиваю. Женщина никогда не остается в твоем доме дольше, чем на несколько часов.

— Ты, кажется, действительно интересуешься моей сексуальной жизнью. В последнее время не трахался?

Он тихонько посмеивается, а дым рассеивается вокруг него.

— Почти каждую ночь в моей постели две девушки. Так что моя сексуальная жизнь намного лучше твоей, и ты хорошо знаешь, чем это заканчивается.

Я слишком хорошо знаю. У нас и раньше были общие женщины, но это было давным-давно. С годами наши вкусы изменились.

Когда я вижу темно-коричневое здание со светящейся неоновой вывеской "стриптизерши", я раздавливаю сигару о скрытый держатель пепельницы под подлокотником сиденья.

— Мы здесь.

Игорь следует за моей свитой и выходит из машины. Застегивая наши черные костюмы, мы заходим внутрь. Люди вокруг таращатся на нас, выглядя удивленными и испуганными одновременно. Вышибалы, охраняющие дверь, даже расчищают мне путь, когда мы входим в клуб.

В воздухе витает запах дешевых духов, сигар и алкоголя. На длинной дорожке из шестов, которая заканчивается креплением к главной сцене, обычно танцуют обнаженные или полуголые танцовщицы, выполняющие свою работу, в то время как "голодные волки" развлекаются за