Дебют четырех коней. 1946-1947 - Андрей Николаевич Савинков

позиции поняли, что их правый фланг прорван, то вместо контратаки — уверен, что в 1941 году боши обязательно попробовали бы нас отбросить, даже не смотря на почти неуязвимые для них танки — принялись беспорядочно отступать. А то и просто сдаваться.

Мой полк, однако, пленными заниматься не стал, для таких дел есть идущая следом во втором эшелоне пехота. Вместо этого, сходу преодолев оборону на третьей линии — тут сплошных окопов не было, а отдельные узлы без каких-либо серьезных противотанковых средств остановить лавину тяжелых танков были совершенно не способны — мы рванули по шоссе вперед, вырываясь на открытое пространство и угрожая тылам группы армий «Кенгсберг».

За первый же день наступления 71-й отдельный танковый полк смог продвинуться на целых десять километров вглубь немецкого построения, освободив селение Баубай и создав предпосылки для развитие этого успеха на следующий день.

Ночь прошла беспокойно — около трех часов нас пытались бомбить какие-то залетные немецкие самолеты, однако учитывая строго соблюдавшуюся светомаскировку, особых результатов боши достичь не смогли. Да и в целом в отличии от прошлых лет особой активности от летунов противника видно не было, что просто поразительным образом сказывалось на «простоте» ведения боевых действий. Когда не нужно каждую секунду ожидать прилета «подарков» с неба, воевать оказалось гораздо проще. Жаль, что подобный комфорт удалось познать только на седьмой год войны.

19 сентября мы с самого утра продолжили движение по дороге в сторону Тильзита. Местность в этих краях была испещрена многочисленными озерами, мелкими реками и каналами, что внушало определенные опасения. Слишком уж легко было перекрыть единственную подходящую для движения тяжелых танков дорогу. Даже одна хорошо замаскированная батарея в условиях, когда пехота начала отставать и уже не могла поддерживать взятый нами темп, вполне могла задержать целый полк на несколько часов, а то и на день.

Однако, не смотря на опасения, в первую половину дня удавалось продвигаться на юг практически без сопротивления. По дороге нам встречались остатки разбитых днем ранее частей, отступающих, а то и откровенно бегущих в надежде сохранить свои жизни. При виде колонны тяжелобронированных КВ боши чаще всего тут же просто сдавались в плен, не желая испытывать судьбу и играть со смертью в кошки-мышки.

Кто-то пытался сбежать, логично предполагая, что на пятидесятитонной машине гоняться по кустам за отдельными солдатами мы не станем. Таких мы провожали пулеметными очередями в спину и просто двигались дальше, не забывая, впрочем, сообщать о немецких недобитках двигающейся за нами на своих двоих пехоте.

На более-менее крепкий заслон мы нарвались только близ городка Кельме, что примерно в сорока километрах от Шауляя. Тут надо признаться, что мы — и я в первую очередь как командир полка — сами виноваты. Расслабились, почувствовав свою силу и слабость противника. И, как водится в таких случаях, нарвались на подготовленную засаду.

Не знаю, кто командовал немцами в том бою[6] однако встречу он нам подготовил весьма качественно. А главное, что высланная за час до этого вперед воздушная разведка никаких признаков немецкой активности на данном участке не зафиксировала. Поэтому, когда идущий головным танк вздрогнул от попадания в борт снаряда, а потом рванул огнем от детонации боеукладки, это стало для всего полка полнейшей неожиданностью.

Я тут же скомандовал своим танкистам съезжать с простреливаемого насквозь шоссе в кювет, а мотопехоте — спешиваться и прикрывать бронированные машины от возможных неприятностей. Кои, как обычно бывает в таких ситуациях, сразу же и воспоследовали.

Обочины дороги оказались заминированы, и буквально через две минуты после начала столкновения полк потерял уже три машины безвозвратно — как потом оказалось, у немцев тут откуда-то взялась полубатарея тяжелых 88-миллиметровых Pak.43, которые вполне уверенно пробивали даже лобовую броню КВ-4 с расстояния в 600–700 метров, про борта и говорить нечего.

По штату 1944 года отдельный тяжелый танковый полк прорыва имел в своем составе три батальона по 18 машин, плюс одна командирская — то есть пятьдесят пять КВ-4, несколько легких Т-50 в роте разведки, пару тягачей, взвод ЗСУ на базе Т-34, машины обеспечения и батальон мотопехоты. Все это составляло довольно внушительную силу, которая, не смотря на потери предыдущих боев, была вставшему в заслон немецкому батальону половинной численности — о количестве бошей мы правда узнали несколько позже — явно не по зубам.

Уже на третьем выстреле мои парни засекли противотанкистов и сосредоточенным огнем — спасибо рациям, установленным в каждом танке за возможность комфортного управления в бою — 107-мм танковых орудий за несколько залпов подавили вражескую полубатарею. Одновременно в работу включились ЗСУ-шники, косящие из своих 37-миллиметровок жидкий осенний подлесок подобно исполинской невидимой жатке. Дальше в дело пошла спешившаяся мотопехота и уже через час достаточно хлипкий немецкий заслон был сбит, что, впрочем, обошлось полку достаточно дорого. Четыре сгоревших машины, три подбитых, тридцать два человека убитых и два десятка раненных разной тяжести.

20 сентября 71-й танковый закончил в городке Крыжкалнис. В городе квартировал один пехотный батальон и кое-какие части, набранные из местных коллаборационистов, которые начали разбегаться, как только мои танки показались на окраине населенного пункта. Можно сказать, что сопротивление и здесь враг оказал достаточно символическое, от налета редких на восточном фронте «Фоке-Вульфов» парой часов ранее наши потери оказались больше чем при штурме целого города.

На этом боевой путь полка в рамках данного наступления был окончен. Мы свою миссию выполнили, проложив дорогу наступающим за нами частям. К сожалению, за мощь двигателей тяжелых машин приходилось расплачиваться низким моторесурсом и даже сотня километров, проделанная полком за три дня, стала достаточно серьезным испытанием для стальных монстров. Вернее, для их горячих сердец, требующих после такого спринта дополнительного обслуживания.

22 сентября передовые части красной армии вышли к Тильзиту — мосты через Неман оказались взорваны, поэтому сходу захватить предмостное укрепление на левом берегу не удалось — а 25 сентября части 51-й армии вышли к Балтийскому морю южнее Мемеля, поймав в кольцо три немецкие пехотные дивизии, не успевшие убежать из города.

Ну а 4 октября стал примечательным днем для всех бойцов Прибалтийских и Белорусских фронтов. Наши — пишу эти строки спустя двадцать лет после описываемых событий, но все равно считаю тех, с кем прошел с боями сотни километров сначала на восток, а потом обратно на запад своими — войска в этот день вышли на довоенную границу СССР на всем ее протяжении. В руках противника остался только небольшой кусочек земли, расположенный на южной стороне Карпат, до которого добраться оказалось достаточно