Возврата нет - Эйлин Колдер

Каюта снова покачнулась, и только сейчас до Мэри дошло, что яхта движется. Она нахмурилась и выглянула в иллюминатор. Вблизи уже виднелся берег, и они шли к нему полным ходом.

Быстро одевшись, она побежала в соседнюю каюту и заглянула в кроватку, но Мона исчезла.

На палубе было неожиданно прохладно. Соленые брызги полетели в лицо, освежая ее. Яхта взлетала на гребни волн, двигаясь параллельно берегу. Паруса были полны ветром, шумели и хлопали под его порывами.

Она нашла Ирвина на палубе. Мона сидела рядом, надежно привязанная к стульчику.

– Выспалась? – Он повернулся, услышав шлепанье ее босых ног по палубе.

– Привет, капитан, – в тон ему ответила она, но взгляд, не выдержав, отвела.

– Мы должны быть дома через двадцать минут, – сказал он, переключив внимание на штурвал.

Мэри до смерти захотелось коснуться щеки Ирвина поцелуем, сказать ему, как она его любит, но она не посмела.

– Я долго спала? – спросила она вместо этого, садясь рядом и беря девочку на руки.

– Час с небольшим. – Он снова оглянулся на нее – холодно и весело одновременно. – Мне не хотелось тебя беспокоить.

– Спасибо. – Она не знала, что еще сказать.

Солнце медленно клонилось к закату. Сперва розовое, оно затем стало пунцовым, отражаясь в воде и озаряя берег фантастическим светом.

Мэри прижала малышку к себе. Тепло детского тельца согревало ее. Она увидела причал, и внезапная решимость овладела ею.

– Нам нужно поговорить, Ирвин, – сказала она.

– Я не забыл, – отозвался он.

Мэри нахмурилась. Что-то здесь было не так. Ей хотелось поймать его за руку и потребовать объяснений. Неужели Ирвину было плохо с ней в постели? Это было бы странно – она слишком хорошо помнила восторг и упоение, охватившее их обоих.

Скорее всего, вкусив прелестей ее тела, он просто потерял к ней интерес. Мысль эта острой болью пронзила Мэри.

Она молча смотрела, как Ирвин ловко ведет судно. На пристани их уже ждал Сальваторе. Он приветственно помахал им рукой, и Мэри ответила ему.

Когда они сошли на берег, уже почти стемнело.

– Займись Моной, – резко сказал Ирвин. – Мне еще нужно кое-что сделать.

Девочка плакала не переставая, пока Мэри несла ее по крутой тропе к освещенной огнями вилле.

Она прошла в дом через заднюю дверь. На кухне было тепло, пахло корицей и выпечкой.

Мэри посадила малышку на высокий стульчик и открыла духовку посмотреть, что же так вкусно пахнет.

На нижнем противне в сковороде шипела и брызгалась запеканка из овощей и мяса, а на верхнем подрумянивался яблочный пирог. Усмехнувшись, она захлопнула дверцу. То ли у Сальваторе был талант кулинара, то ли он просто взял замороженные готовые продукты.

Впрочем, времени на то, чтобы задавать вопросы, не было. Мона капризничала. Она хотела есть и ей надо было сменить подгузник. Подхватив малышку на руки, Мэри решила заняться ею и до поры до времени ни о чем не думать.

Добрый час ушел на то, чтобы уложить Мону в кроватку, а Ирвина все не было.

Мэри уселась на диванчик, стоявший в детской, и устало откинула голову. Она чувствовала себя совершенно измученной.

В коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и Мэри увидела Ирвина.

– Как девочка?

– Спит. Она очень устала.

– Хорошо. – Он повернулся, чтобы уйти.

– Ирвин!

Он холодно оглянулся.

– Да?

– Что-нибудь… не так?

Подобие улыбки мелькнуло на его губах.

– А что может быть не так?

– Ну я… – Она покачала головой и встала. Ей нужно было разрядить гнетущую атмосферу. Мэри и без того мучилась чувством вины за свой обман. – Думаю, нам надо поговорить, – сказала она тихо.

– Да, надо. Но не сейчас, Мэри. Я устал, честное слово.

И прежде чем она успела что-либо сказать, он захлопнул за собой дверь.

Мэри почувствовала себя оскорбленной и униженной. Так холодно отшвырнуть ее после страстных мгновений, которые они провели вместе…

Нет, этого нельзя так оставить. Приняв решение, она подошла к кабинету Ирвина и, не стучась, вошла.

Поттер стоял спиной к ней и говорил по телефону.

– Возможно, наболтал слишком много, – произнес он раздраженно. Кажется, он не слышал, как она вошла. Мэри уже собиралась известить о себе, когда Ирвин нетерпеливо добавил: – Нет, она не знает, что настоящий отец Моны – Марк Ричардсон, а мы с тобой – брат и сестра, так что опасаться нечего.

Мэри изумленно отступила на шаг, и тут он обернулся…

На мгновение воцарилась тишина.

– Ладно, Шейла, я перезвоню чуть попозже. – Ирвин бросил трубку и повернулся к ней.

– Мона – твоя племянница? – дрожащим голосом еле слышно спросила Мэри.

– Это совершенно не твое дело.

Она вздрогнула, словно от удара, но прошла в кабинет.

– Я бы на твоем месте не стал заходить сюда, Мэри, – недобро сказал Ирвин.

Она закрыла за собой дверь.

– Почему же нет? – возразила девушка, вздернув подбородок. – Слушай, почему ты так себя ведешь? Полагаю, ты должен мне немного больше, чем пару холодных реплик.

– О, так ты полагаешь, что я тебе чего-то должен? – спросил он с издевкой.

Мэри растерялась. Она была готова к холодности, но не к такому открытому презрению.

– Ирвин, я… – Мэри беспомощно опустила руки.

– Не гляди на меня так, – сказал он сухо.

– Как именно? – вспыхнула девушка. – Как человек, раненный в сердце? Как человек, которого использовали?

– Только не надо сцен? – Ирвин холодно отвернулся и начал расстегивать рубашку. Прости, мне надо принять душ.

– Почему тыотворачиваешься от меня? – тихим дрожащим голосом спросила она. – Сегодня днем… ты был такой…

– Страстный? – закончил он за нее. – Я не закрою дверь в душ, Мэри, и, если тебе угодно остаться здесь, я готов снова заняться с тобой любовью.

Щеки ее вспыхнули.

– Я не это имела в виду.

– А что же?

– Я тебя не понимаю, Ирвин.

– Мне кажется, что все тебе ясно. – Он швырнул рубашку на стул. – Ты сводишь меня с ума, мучаешь. Я просто места себе не нахожу!

Мэри от этих слов словно жаром окатило.

– Почему ты сердишься? – Голос ее дрогнул.

Он резко повернулся к ней.

– Дело в том, Мэри Брэйдли, что ты заноза в моем сердце.

Мэри встрепенулась, как раненая птица.

– Ты влюблен, а я тебе мешаю? – с болью прошептала она.

– Интересно, перестанешь ты когда-нибудь задавать мне вопросы? – невесело ухмыльнулся он. – Ты славная, правда, славная. Ты почти заставила меня поверить в то, что Мэри Брэйдли действительно потерянная, хрупкая маленькая девочка.

– Не понимаю, о чем ты! – Сердце дернулось у нее в груди.